бы колонизаторам кощунством. Их места поклонения были отделены от земли, их представление о рае было неземным. Для первопроходцев обработка почвы была утилитарным занятием, подчиненным экономической выгоде; лишенная своего более глубокого значения, земля существовала просто для того, чтобы ее эксплуатировали.

Десакрализация природного мира принесла с собой идею о том, что люди могут контролировать природу, привела к потере уважения к земле – глубокому заблуждению, которое по сей день продолжает отравлять нашу жизнь.

Существует древний шумерский миф, повествующий о том, как возникло искусство садоводства и как садовник предал свои священные отношения с землей. Этот миф, которому около пяти тысяч лет, является одной из историй о богине Инанне, которая олицетворяет собой страсть, плодородие и власть и имеет сходство с более поздними греческими богинями Афродитой и Деметрой.

Цивилизация шумеров располагалась в пределах Плодородного полумесяца, в пойме рек Тигр и Евфрат, на территории нынешнего Южного Ирака. Именно здесь возникли самые первые города как следствие земледельческих успехов шумеров. Им мы обязаны также изобретением первого письменного языка, на котором они записали самые ранние мифы. В одном из них, известном как «Смертный грех садовника»[168], мы находим самое первое письменное упоминание о садоводстве. В основе сюжета мифа, переведенного на английский Сэмюэлем Ноа Крамером, лежит история о человеке по имени Шукаллетуда, который тщетно боролся со стихиями в своих попытках создать великолепный сад. Горячие сухие ветры бросали пыль ему в лицо, и, хотя он поливал свои растения, резкие лучи солнца обжигали их столь сильно, что те вяли и погибали. Затем в один прекрасный день он обратился к небесам, взывая о божественном знаке. И знак был ему дан: он увидел, что растения процветали, когда росли в укрытии дерева. Он начал следовать «божественным законам», отраженным в природе, и посадил множество деревьев сарбату, чтобы обеспечить столь необходимую тень. Его сад наконец стал процветать.

Однажды богиня Инанна прилегла отдохнуть в саду Шукаллетуды. Измученная долгими путешествиями по небесам и земле, она крепко заснула. Шукаллетуда тайно наблюдал за ней и, не в силах сдержать свою похоть, овладел ею, пока та спала. На рассвете, проснувшись, она с ужасом обнаружила, что ее осквернили, и поклялась найти и наказать смертного, который надругался над ней. Но Шукаллетуда спасся бегством и скрылся в городах. В своей ярости Инанна насылала три проклятия на шумерский народ. Согласно первому, вода должна была окраситься в красный цвет: «Все колодцы земли она наполнила кровью, все рощи и сады земли она наполнила кровью». Со вторым землю окутали разрушительные ветры и ураганы. Третье же проклятие, а также окончание сказки остались для нас неизвестными, поскольку эта важная часть древней таблички была утеряна.

Для шумеров возделывание земли было символически связано с продолжением рода. Они верили, что плодородие их почвы зависит от ежегодного ритуального брака между царем Шумера и богиней Инанной. Священный союз царя и богини воспевается в других шумерских поэмах и изображается как единение, полное любви и нежности. Когда король Думузи – первый муж Инанны, приближается к ней, чтобы скрепить их союз, она с энтузиазмом отвечает: «Вспаши мое лоно, о мужчина моего сердца». После того как их занятия любовью заканчиваются, поэт описывает, что, когда Думузи лежит, отдыхая, «подле него колосья поднялись высоко» и «пышно расцвели сады».

Существует небольшая, богато украшенная древняя шумерская печать[169], которая исчезла из Национального музея в Багдаде в 2003 году во время войны в Ираке. Когда в город въехали американские танки, началась волна грабежей, и вместе со многими другими ценными предметами старины была украдена и эта печать. Возможно, мир ее больше никогда не увидит, но изображение сцены праздника урожая сохранилось на фотографиях. Изящно вырезанная четыре с половиной тысячи лет назад, печать изображает мужчин, несущих корзины, наполненные плодами, в качестве подношений богине, восседающей на троне. Шумеры верили, что они обязаны служить богам, и при ближайшем рассмотрении можно увидеть, что богиня сидит на спине мужчины. На печати мы можем засвидетельствовать праздник первых плодов, и, как и все шумерские праздники, он символизировал обновление завета народа с богами.

Несмотря на свою веру, шумеры в конечном итоге начали нещадно эксплуатировать свою землю. «Смертный грех садовника» рассказывает об изнасиловании богини Инанны и, в более широком смысле, об изнасиловании земли. В нем изображен разрушительный сдвиг в отношениях человека с природой, вызванный предательством уважительной этики в деле возделывания территории. Хотя шумерский народ понимал, что земля нуждается в отдыхе, так же как уставшая богиня в мифе нуждалась во сне, чтобы восстановиться, они все равно продолжали брать и брать у нее, отказываясь оставлять поля под паром. Их действия привели к первой в мире экологической катастрофе и, в конечном счете, к падению цивилизации шумеров. Бедствия, насланные Инанной в мифе, имеют некоторое сходство с тем, что произошло. Недостаточный уход за землей привел к эрозии почвы. Как следствие, водотоки стали красными из-за высокодисперсных частиц пахотной земли, а пыльные бури участились. Шумеры также чрезмерно орошали свои поля, в результате чего на поверхности образовывалась белая соляная корка; возможно, это и есть недостающее третье проклятие.

Этот миф предвосхитил события шумерской истории, но он также верен и для более поздних исторических эпох, включая нашу собственную. Невозможно долго насиловать землю. Европейские поселенцы любили говорить о покорении земель, как будто землю можно принудить к рабству. Только забота о земле помогает нам обрести и сохранить свои корни. Без нее мы брошены на произвол судьбы, как Шукаллетуда, который в конце концов прятался в городах, потеряв свой духовный дом. Мораль ясна: наши сады, в самом широком смысле, не смогут процветать, если мы не будем следовать божественным законам, то есть законам природы. Когда жадность и желание заставляют нас нарушать эти законы, мы тем самым обрекаем себя на гибель.

Мир природы – это живой континуум[170], и триумф над природой, как писал Карл Юнг, «оплачивается дорогой ценой». Юнг понимал ценность первобытного чувства связи с землей, связи, которая является как физической, так и духовной. Он считал, что недуг «оторванности от корней» лежит в основе большей части проблем современной жизни, поскольку большинство жителей городов лишены возможности испытать эту связь. А потому, как он выразился, «человек живет так, словно ходит в слишком тесной обуви».

Юнг считал, что какими бы современными мы ни были, внутри каждого из нас, как неиспользованный ресурс, скрыт наш первобытный предок. «Разве мы не являемся носителями всей истории человечества?» – писал он. «Когда