Ещё один остряк-самоучка нашёлся!

— Всё нормально, Ян, — успокаиваю друга. — У тебя что?

— Без изменений, — бросает сухо, и, я так понимаю, что это он об Асхадове. Значит, не всплыл ещё наш «утопленник».

— Лина как?

— Вот как раз по этому вопросу я и звонил, Алан, — что-то в интонации Батурина заставляет меня натянуться как струна.

Не хочется думать, что попытки его сестры покончить с собой, увенчались успехом.

— Как она? — спрашиваю осторожно, и очень боюсь услышать ответ.

— Стабильно.

Слава богу! Мысленно благодарю небеса и выдыхаю в полном смысле этого слова, потому что не дышал, пока Ян не ответил.

Элине было двадцать, когда её на какой-то вечеринке в элитном клубе, где они отмечали день рождения подруги, заметил Асхадов. Его громилы быстро доставили девочку к своему хозяину. Вот только Лине это не понравилось и принимать его условия она не захотела. Однако Асхадов не из тех, кто терпит отказ или неповиновение. Девушку напичкали какой-то дрянью, а, когда она стала ненужной, просто выбросили возле наркопритона. В этом гадюшнике она пробыла вне сознания ещё двое суток, пока её не нашёл Ян.

Даже после длительного лечения Элина не смогла прийти в себя до конца. Она превратилась в безжизненную тень той, кем была раньше, и единственное её желание — свести счёты с жизнью, так никуда и не делось.

Лина стала похожа на бомбу замедленного действия и могла рвануть в любое время. А «обезвредить» её никак не получалось. Поэтому сестра Яна находилась под двойным круглосуточным наблюдением.

Спустя год, не справившись с горем, ушла их мать. Ян же разрывался между сестрой и желанием отомстить. О своём отце он ни разу не упоминал.

— Помнишь я тебе говорил о Стелле?

— Это гадалка, которая живёт в каком-то богом забытом месте? — напрягаю память, что такая информация была. — Но, хоть убейте меня, не верю я во всю эту хeромантию, — я сознательно коверкаю слово, придавая ему совсем другое значение.

— Алан, она не гадалка, а ясновидящая, — возражает Ян.

— Ясновидящая, парапсихолог, медиум. Как ни назови, результат один и тот же — шарлатанство.

— Так вот я хочу отвезти Лину к этой, как ты называешь, шарлатанке, — твёрдо произносит Ян.

Батурин не из тех, кто принимает решение, не проверив всё до конца. И я уверен на сто процентов, что эту Стеллу он точно проверял. И, тем не менее, решает везти неизвестно куда сестру?

— Ты же говорил, что она «видит будущее» на расстоянии, — напоминаю ему, надевая на себя джинсы.

— Да. Именно она попросила привезти к ней Элину.

— Ты уверен, что не сделаешь хуже?

— Смотреть, как она медленно чахнет, куда ещё хуже?

— Откуда такое решение? — пробую зайти с другого конца.

— Ты можешь мне не верить, но она сама мне об этом сказала.

— Каким образом?

— Я не знаю, как всё объяснить, потому что сам ни черта не понимаю. Но эта Стелла назвала вещи, о которых никто не может знать, Алан. Как она о них узнала, я без понятия.

— Так надо было спросить, — чувствую, что с Яном очень хорошо «поработали», промыв ему мозги.

— Я и спросил.

От такого ответа я даже останавливаюсь посреди комнаты, хотя до этого приводил номер в порядок.

— Да? И что же она ответила?

— Что это открыло ей моё подсознание.

Ну вот как после такой откровенной ереси можно оставаться культурным человеком?!

— А больше «подсознание» ей ничего не открыло? — спрашиваю зло.

— Она сказала, что я напрасно трачу силы, чтобы отомстить. Сказала, что я ничего не смогу сделать, но кара его настигнет. Он сам выбрал тот путь и уже ступил на него.

— Что за чертовщина, Ян?

— Я не знаю. Но я… Я успокоился, — признаётся.

С одной стороны это радует. Одержимость Яна лично расправиться с Асхадовым начинала граничить с безумием. Но с другой стороны, вот эта его слепая вера тоже пугает.

— Ты уверен, что за Стеллой не стоит сам Асхадов?

— Уверен. Я связывался с ней по-другому вопросу. Про Лину она сказала сама, и про друга-скептика, — ухмыляется. — И про то, что ты наконец обрёл желаемое, тоже сказала.

— Ладно, не буду тебя отговаривать. Если есть хоть крошечный шанс помочь Лине, я только за.

Глава 42

Ясмина

Время уже перевалило послеобеденное, но Настя до сих пор спит и просыпаться не собирается. Мне приходится отменить на сегодня массаж и другие запланированные процедуры, а с обедом я даже не знаю, что делать. Будить свою соню, или же всё-таки дать ей хорошенько выспаться после ночной вылазки, от одного воспоминания о которой у меня до сих пор мороз по коже пробегает. Хочешь-не хочешь, но поневоле прислушаешься к совету Руслана привязывать свою непоседу к себе.

Настю решаю не будить. Покормить её я всегда смогу, а здоровый сон намного важнее, особенно после такого стресса. Только вот заняться мне совсем нечем. Пишу сообщение маме, что у нас всё хорошо. Рассказывать ей о «ночных приключениях» Насти и получать очередной выговор, что я слишком много позволяю своей дочери, мне не хочется. Маме не докажешь, что никакие даже самые строгие запреты не помогут справиться с гиперактивностью моего ребёнка.

А вот с Майкой я делюсь всеми своими новостями.

— Очуметь! Я-то думала, вы в своём санатории от скуки с ума сходите, а у вас там целое кино снимать можно, — смеётся Майя.

— Май, мне было совсем не смешно, — произношу с укором.

— Ясь, я понимаю, что тогда тебе было не до смеха. Ну что ты как маленькая. Главное, что всё хорошо закончилось. Может, наша егоза умнее станет.

— Куда же ещё умнее, — мне становится страшно от перспективы, если Настя ещё что-нибудь придумает.

— Я имела в виду спокойнее, — поясняет Майя.

— Это вряд ли, — усмехаюсь.

— Ой, ну что ты начинаешь?! Сейчас в школу пойдёт и остепенится.

— Думаешь?

Как-то не представляю я свою Настю примерной ученицей, ровно сидящей за школьной партой. Максимум в первый день.

— Конечно! — уверяет меня в обратном Майка.

— Что-то мне слабо верится. Боюсь, что учителя с ней точно поседеют.

— Ой, не говори ерунды! Прям уж поседеют сразу… Работа у них такая. Ясь, а этот мальчик, Руслан, он знакомый, получается?

Своим вопросом Майя напоминает мне о проведённой ночи. Точнее, о безумном утре, про которое Майке я не смогла сказать.

— Да. Настя его весь день… донимала.

— Какая умница! — хихикает Майка.

— Да ну тебя, Май… Я перезвоню. Стучит кто-то, — прерываю нашу болтовню. Опускаю ноги на пол и иду