к двери, на ходу вспоминая, кого я могла не предупредить, что сегодня Настя пропустит процедуры. Открываю дверь и попадаю в плен тёмных глаз.

— Привет, — улыбается Алан, и от его светящегося взгляда, я испытываю ужасное смущение.

Перед глазами ослепительными вспышками мелькает то сумасшествие, что происходило между нами, и у меня такое чувство, что Алан видит, о чём я сейчас думаю.

— Привет, — отвечаю, невольно краснея, и не знаю, куда деть свои глаза.

— Кнопка спит? — интересуется Алан, заходя в наш номер, и от его присутствия пространство вокруг сразу изменяется.

— Да. Ещё не просыпалась… — отворачиваюсь, чтобы спрятать неловкость, и бросаю взгляд в комнату.

— Рус ещё тоже, — доносится до меня ответ, и Алан сразу же притягивает меня к себе, касаясь моего лица своим дыханием.

— Алан, подожди, — пытаюсь взять себя в руки и отстраниться. Сейчас то, что было между нами, кажется мне неправильным и запретным.

— Я всего лишь хочу сказать спасибо за волшебное утро, — дразнит, и от мужского шёпота по моей коже рассыпаются предательские мурашки.

— Алан, не нужно…

— Что не нужно? — переспрашивает, но при этом ни на миллиметр не увеличивает между нами расстояние.

От него приятно пахнет лёгким парфюмом и гелем для душа.

— Не нужно напоминать об… об этом, — прошу, с трудом выговаривая слова.

— Нет, Яся. Я буду каждую ночь напоминать тебе об этом… — обещает. Касается губами моего виска, а от его слов по моему телу пробегает настоящая волна неконтролируемого возбуждения. — Признайся, ты и сама это чувствуешь.

— Алан, — стону, при этом сердясь на свою слабость. Рядом с Мир-Алиевым моё тело не поддаётся никакому контролю. — Это неправильно.

— Чш-ш… — кладёт на мои губы большой палец и проводит им, дразня ещё больше. — Когда мужчину и женщину тянет друг к другу, между ними ничего не может быть неправильного.

— А как же дети? — напоминаю, что и у него, и у меня есть ребёнок.

— А что дети?

— Как они отнесутся к… — дальше я не нахожу нужных слов.

Всё слишком сложно. И, если Настя ещё мала и тепло относится к Алану, то от Руслана я сама видела, какой холод направлен в мою сторону.

— К чему, Яся?

— Руслан уже взрослый. Он только что пережил развод родителей. Ему будет сложно принять ещё и… всё это.

Каждое слово мне даётся с большим трудом. Но лучше уж сразу прекратить всё, чем наносить ещё одну психологическую травму ребёнку.

— Он примет.

— Нет. Ему нужно время, Алан.

— Я понимаю. Но пойми и ты. Я не хочу ждать ни дня, пока Рус сможет принять моё… наше решение. Я собираюсь поговорить с ним.

— Не надо, Алан. Пожалуйста!

— Ты просишь невозможного, Яся.

— Возможно. Но сказав ему всё сейчас, ты сделаешь только хуже. Тем более… я всё ещё замужем, — напоминаю и ему, и себе о всё ещё очевидном факте.

— Это скоро исправится, — произносит твёрдо.

— Но пока это не так.

— Яся… — Алан глубоко вдыхает и сильнее сжимает меня в своих объятиях. — Я не отпущу тебя больше. И… никому не позволю встать между нами. Даже своему сыну.

— Алан, не говори так! — вскидываю на него взгляд, ища в тёмной карамели глаз ответ. Что он имел в виду совсем не то, что хотел сказать. — Руслан ведь ни в чём не виноват.

— Ты не понимаешь… Ты просто не понимаешь, как я не хотел его рождения, — признаётся Алан и касается лбом моего лба.

— Почему?

— Потому, что своим появлением, он разлучил нас с тобой.

Мне кажется, что в повисшей между нами тишине я слышу стук наших сердец.

— Алан, — облизываю пересохшие губы.

— Что, Яся? По-твоему, я монстр?

— Нет, — отвечаю, подбираю нужные слова и очень хочу достучаться до Мир-Алиева. — Руслан твой сын. Ты не можешь отказаться от него просто так. Понимаешь?

— Я не хочу отказываться от тебя, Яся. Если тебя не будет рядом, мне никто не будет нужен.

— Я буду. Буду рядом. Только дай нам немного времени. Пожалуйста, — прошу Алана.

— Обещаешь?

Глава 43

Я просто не могу сказать нет. И дело вовсе не в благодарности за то, что Алан сделал для Насти. Нет. Дело в том, что я сама этого хочу. Хочу быть с ним рядом. Всегда или нет — неважно. Главное — сейчас.

Как бы я ни твердила себе, что это неправильно, запретно я ничего не могу поделать ни с собой, ни с тем, что я чувствую, когда Алан рядом. Я ощущаю себя живой. Даже в больнице, когда его не было, я всё равно чувствовала его невидимое присутствие. И я, как никто другой, знаю, как это много значит.

— Обещаю, — произношу, глядя в его глаза.

Я не знаю, сколько на этот раз судьба отвела нам времени, но отказываться сама я больше не буду.

— Яся… Ясенька… — выдыхает Алан, сильнее притягивает меня к себе и зарывается лицом в мои волосы. Шумно вдыхает и просто держит меня в своих объятиях. Окутывает своей аурой, переплетая наши энергии.

Ощущения настолько сильные, что я боюсь пошевелиться, чтобы не нарушить миг и продлить его на несколько мгновений.

— Мам, — доносится до меня тоненький голосок моей дочери.

Алан разжимает объятия, позволяя мне отстраниться.

— А что вы делаете? — Настя смотрит на нас, пытаясь разлепить ещё сонные глазки.

— Привет, Кнопка. — Алан садится перед ней на корточки и осторожно касается её пальчиков своими. — Выспалась? — переключает внимание на себя и тем самым даёт мне время собраться с мыслями.

— Ещё не знаю, — зевает Настя. — А Руслан где? — часто моргает, пытаясь проснуться.

— Тоже спал.

— Ты давно проснулась? — спрашиваю дочь. Как-то не очень бы хотелось, чтобы она стала случайной свидетельницей нашего с Аланом разговора. Особенно его слов о Руслане.

Настя отрицательно качает головой, и я незаметно выдыхаю.

— Тогда иди умываться, и нужно одеться.

Я не стала надевать на спящую дочь пижаму или майку, и сейчас она стоит в обычных хлопковых плавочках с мультяшными божьими коровками.

— Угу, — угукает Настя и согласно кивает головой так сильно, что стукается лбом о лицо Алана.

— Оу! — шипит Алан.

— Настя! — восклицаю.

— Я нечаянно, — испуганно шепчет моё чадо, схватившись одной рукой за свой лоб, и уже готова расплакаться.

— Всё нормально. Нос — это… не так страшно, — пытается отшутиться Алан, напоминая, что в прошлый раз ему досталось намного сильнее. — До свадьбы заживёт, — произносит известную поговорку.

— До какой свадьбы? — Настя цепляется к фразе. — Ты поженишься на моей маме? — неправильно произносит слово, но это не меняет его сути.

— Нет, — поспешно отвечаю я.

— Обязательно