Ещё раз прошлась по списку. И не обнаружила того самого звонка, о котором говорила Вероника Сергеевна. По всему выходило, что Алексей с Максим не разговаривали.

— У него не было другого телефона? — задала я вопрос, Максим сощурился:

— Ты его жена, тебе должно быть видней, — я спросила недовольную физиономию, — по крайней мере о других его номерах я не знал.

— Я тоже, — произнесла задумчиво. Могло ли показаться главбух, что Леша разговаривал с Ланских? Вполне, если она сама говорила, что из-за загруженности не особо вслушивалась в разговор моего мужа.

Конечно, был ещё один вариант. Они общались между собой, но кто-то постарался этот звонок от меня — или ото всех — скрыть. Либо удалил в распечатке, либо общались они через мессендежры. Созвониться через ватсап или Вайбер не так уж и сложно, а потом просто удалить звонок…

Так, меня понесло уже не в ту степь.

Все это время Ланских внимательно следил за мной, я нахмурилась:

— Что?

А он ответил:

— Ты меня в чем-то подозреваешь.

Отчего-то я смутилась. Вот так просто сказать в лицо человеку, что я считала его, по меньшей мере, обманщиком, было трудно.

— Я никому не верю, — постаралась ответить общими словами, — ты не исключение.

С минуту мы разглядывали друг друга, я некстати думала, что очень не хотела бы, чтобы Ланских оказался причастен к смерти моего мужа. Очень.

О чем думал он, оставалось загадкой.

— Хочешь ещё с кем-нибудь поговорить о муже? — произнес, наконец, он. Голос Ланских звучал хрипло, я облизнула губы, что не укрылось от его внимания.

— Есть ли в этом толк? — пожала плечами.

Меня интересовали исключительно два человека, третий, который мог что-то знать, стоял напротив и проливать счёт на тайны не собирался.

— Нам придется задержаться на работе. Я должен завершить свои дела, пока народ не разбрелся на каникулы.

— Окей, — кивнула я, — буду тебя ждать.

Будто у меня был другой выход. Конечно, я могла бы добраться до дома Максима на такси, но, во-первых, ключей у меня не было, во-вторых, я не считала это безопасным.

Пока Максим занимался своими делами, я устроилась в углу с журналом. Листала страницы, думая о своем.

Периодически в кабинет заглядывали люди, на меня косились с любопытством, но я сидела, не поднимая головы.

Своего начальника коллектив любил. Я вслушивалась в чужую речь и ловила, с каким теплом к нему обращаются. Максим находил время на каждого, и по нему сложно было сказать, что в обычно время не очень-то он и любит общаться с людьми.

Здесь он был мудр, немногословен и справедлив.

В очередной из визитов, я решила размяться и выскользнула в коридор, закрывая за собой дверь. Хотелось есть, обед мы пропустили, но сгодился бы и кофе. При виде меня секретарь, Вика, подняла голову, а я подошла к стойке ближе:

— Можно мне кофе?

— Да, конечно, — она поднялась, аппарат располагался на отдельном столике недалеко от нее. Вика нажала на кнопку, машина загудела. Мы молча ждали, когда кофе приготовится, испытывая лёгкую неловкость, которая возникает обычно между двумя малознакомыми людьми, у которых нет общих тем.

— Вы ведь жена Алексея? — спросила, наконец, она. Моя маскировка давно треснула по швам, вот уж сложно было подумать, что меня так хорошо запомнили на корпоративе, где я старалась избегать чужого общения. Я кивнула, скрываться не было смысла. — Мне очень жаль…

— Спасибо, — я приняла из ее рук чашку кофе, сделала осторожный глоток, чтобы не расплескать напиток. Мы помолчали, я уже было собралась возвращаться обратно, в кабинет, но Вика меня остановила:

— Знаете, он много о вас говорил.

Я подняла на нее глаза, девушка смутилась, но продолжила:

— Не со мной, нет, вы не подумайте. Он Максиму Евгеньевичу часто о вас рассказывал, о том, как познакомился, как поженились. Говорил, что ипотеку хочет быстрее закрыть, Максим Евгеньевич пообещал помочь даже.

— Вот как, — произнесла задумчиво, — а когда это было?

— Недавно, — пожала она плечами, — после корпоратива примерно. У меня тоже ипотека, — поделилась она и замолчала, должно быть, показалось, что сболтнула лишнего. Нам-то начальник обещал помочь, а вот ей…

— Понятно, — ответила я, не зная, как закруглить разговор, но тут на пороге показался Ланских вместе со своим посетителем. В руках последнего покоилась стопка подписанных бумаг, он кивнул начальнику и ушел.

А Ланских окинул нас равнодушным взглядом.

— Я закончил, можем ехать.

Я кивнула, отложив так и недопитый кофе, взяла куртку. Вместе мы спускались в лифте, молча и не глядя друг на друга.

Вышли на первом этаже, чтобы пересесть в лифт, ведущий на парковку. Я замешкалась в дверях, между нами проскользнула парочка, державшаяся за руку. Ланских нетерпеливо оглянулся на меня, я шагнула к нему, вдруг ощущая как по спине пробежал липкий холодок.

На мгновение стало жутко, запредельно страшно. Я закрутила головой в поисках источника опасности, все инстинкты кричали о чем-то страшном, в горле пересохло.

Лифт, большой, грузовой остановился на первом этаже, Ланских зашёл внутрь, оборачиваясь, я поспешила следом, прижалась спиной к металлу кабинки лифта и замерла. Там, напротив, стоял Вадим. Он смотрел на меня, не мигая, а я не могла пошевелиться, глядя на него, как загипнотизированная, пока створки лифта не захлопнулись, отделяя нас друг от друга

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Боль была осязаема.

Моя — как раскаленный докрасна шар, состоявший из тысячи ядовитых игл. Он пульсировал, раздуваясь все больше, стремясь занять пространство вокруг. Давил на мозг, на глаза, застилая зрение красной пеленой.

В какое-то мгновение мне показалось, что я ослеп. Стоял в кабине лифта, уткнувшись невидящим взглядом в стену.

Все силы ушли на то, чтобы не показать свою слабость Регине. Она не должна была догадаться, не сейчас.