В ее расширившихся зрачках — страх, и мне хочется стереть его одним движением, объяснить Регине — бояться нечего.

Сейчас она под самой надёжной защитой. Ее муж никогда бы не справился с тем, чтобы защитить Регину от Вадима. Вся его сила была сосредоточена в кулах, но этого мало, он тактик, я стратег, и все ходы расписаны наперед.

Даже в том, что Вадим появился в холле дома, где мой офис, нет неожиданности, это закономерно.

Я был готов и к тому, что Токтаров упустит его из-под своего контроля, даже не смотря на то, что у ребят серьезная подготовка. Если парню удавалось столько лет дурить народ и не быть до сих пор пойманным, то он способен на многое.

— Максим, ты когда-нибудь любил?

У Регины красивая длинная шея, и сейчас, когда она отодвинула воротник свитера, точно он ее душил, я перехожу взгляд на яремную ямку, которую мне хотелось коснуться языком.

— Смотря что ты понимаешь под этой фразой, — когда я отвечал, мое дыхание долетало до ее губ, щекоча. Регина сама не заметила, как провела по ним пальцем, будто пыталась задержать это чувство подольше, а я продолжил, — я никогда не поддавался буйству гормонов, слепо следуя велению тела. Я никогда не отключал мозг, пытаясь натянуть на понравившуюся женщину те качества, которыми она должна обладать, как мой идеал. Я никогда не испытывал желания создать семью, обзавестись толпой кричащих маленьких людей в ущерб своему комфорту.

Она отодвинулась совсем чуть-чуть, но я понял, что мои слова ее неприятно задели. Возможно, Регина уже успела примерить мой ответ на себя.

— Тогда что для тебя любовь?

— Химия, — я пожал плечами, — а физика это секс. Но всегда есть что-то большее.

— И что же? — она вздернула бровь, а я не сдержался, провел по скуле костяшками пальцев.

— Есть идеально подходящая по всем параметрам женщина. Это больше любви. Это — необходимость.

— Отпусти меня, — прошептала она, я скользнул рукой ниже, проводя по шее. Под пальцами пульсировала тонкая венка, Регина закрыла глаза и откинула голову назад ещё больше обнажая передо мной беззащитную шею.

Ее веки трепетали, длинные, ненакрашенные ресницы чуть подрагивали, точно она боролась с соблазном открыть глаза.

— Отпусти и я уйду. Или давай закончим все прямо здесь, я устала.

Я понял о чём она. Сдавил чуть сильнее шею, пульсация крови теперь чувствовалась сильнее.

Регина распахнула глаза, приоткрыла рот, но не сказала ни слова. В глазах — все тот же страх, его стало ещё больше, и это не без повода.

Моя собственная боль эхом отдавалась на заднем фоне, периодически накатывая новыми волнами, но сейчас я чувствовал ее боль сильнее собственной.

— Ты моя, — прошептал я, прихватывая нижнюю губу зубами, — навсегда. Я тебя никому не отдам и никуда не отпущу.

— Ты псих, Максим, — ее слова бились о мою броню, они должны были ранить, но не оставляли и следа, сейчас я готов был ей прощать многое.

— Отрицание, гнев, торг…

Она дернулась резко, затрепыхалась в моей хватке раненой птицей.

— Не смей! Смирение будет только когда я умру.

В голосе столько льда, что им можно было бы заморозить весь салон автомобиля. Ни один мускул не дрогнул на моем лице. Доказывать ей обратное бессмысленно, сейчас неподходящий момент.

Регина отвернулась, дернула за ручку, но машина была заблокирована я не собирался выпускать ее и позволять делать глупости. Их было уже достаточно.

— Гадство!

Она дышала шумно, скрестив руки на груди, а я наблюдал. Идеальный профиль, который не портили даже две вертикальные складки между нахмуренных бровей.

Молчание меня не тяготило, я мог проводить так время бесконечно. Соседство с Региной меня устраивало полностью, даже с такой ершистой, как она была сейчас. Все это лишь вопрос времени.

— Что мы здесь делаем? — спросила она, наконец.

— Ждём.

Ещё через десять минут во двор заехал тонированный микроавтобус. Темное полотно окон, за которым невозможно было разглядеть, что внутри, корпус автомобиля без маркировок и опознавательных знаков. Номера, несмотря на чистый, выпавший недавно снег, максимально залеплены грязью. Зацепиться взгляду было не за что, разве только значок немецкого автоконцерна на бампере.

Дверь отодвинулась в сторону, обнажая нутро «микрика», откуда вышел Токтаров. Короткая стрижка, волевой подбородок, тяжелый взгляд. Он выглядел как главный герой из фильма «Крепкий орешек», впрочем, таким он и был.

Я никогда не решал дела своими руками, мне достаточно было мозгов и связей. Зато такие, как Токтаров, грязной работы не боялись, за это его и ценили люди.

Он коротко кивнул, приглашая пройти следом. Я разблокировал двери, не став глушить машину.

Регина наблюдала за мной молча, поджав губы в тонкую прямую линию.

— Смена экипажа. Перебираемся.

Я вышел первым, мое место тут же занял паренёк из команды Токтарова, по фигуре и внешнему облику очень похожий на меня. Как я и предполагал, Регине такое соседство не понравилось, и она вышла из тачки, не забыв при этом громко хлопнуть дверью.

— С норовом, — прокомментировал негромко Сергей. Мне его замечание не понравилось, я не хотел, чтобы кто-либо акцентировал внимание на Регине, пусть даже в таком виде. Она моя, и его обязанность сделать все, чтобы с ее головы не упал ни единый волосок, а не оценивать характер.

Мы обменялись взглядами, и этого оказалось достаточно, чтобы Токтаров понял: он ступает на запретную территорию и не надо проходить под красный флаг. Его задача — охранять периметр, я справлюсь с тем, что внутри, самостоятельно.

— Куда мы поедем? — спросила Регина.

— Гнездоваться, — ответил я, и кто-то из ребят тихо фыркнул.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ехали молча.

Максим сидел впереди, с Токтаровым, о чем они говорят, я не слышала. Пялилась в тонированное окно микроавтобуса, город в вечерних сумерках сквозь него казался совсем черным.