При этих словах она как-то особенно внимательно вглядывалась в профиль Антона.

– А вот Саврасов написал «Грачи прилетели», копируя самого себя. И какая картина – оригинал, а какая – копия? Они все принадлежат его кисти. И им же и подписаны? – «блеснул» некогда услышанной искусствоведческой информацией, Антон.

– Взять лучшее, добавить свое и это будет уже новое произведение. Знаешь, как Чайковский написал гениальное «Анданте кантабиле»? Взял народную песню «Сидит Ваня на диване», добавил свое, и получилось произведение, которым все восхищаются больше века.

– Да, только «Ваню на диване» никто сейчас и не исполняет. Так сказать, забыли оригинал. А к чему ты привела этот пример? – спросил Антон, выруливая на Крымский мост. – Куда едем?

– Ко мне, на Фрунзенскую.

– Антоша, мы ведь любим друг друга, да? – констатировала вдруг ситуацию Лара, заглядывая Антону в глаза. – И сексом можем заниматься для удовольствия, радуясь каждому мгновению. Но ведь можно этим заниматься и для того, чтобы получился ребенок. Знаешь, я уже, кажется, социально сформировалась. Хочу малыша. Твоего…

– Нашего, гражданка Соколова! – уточнил Антон, увлекая девушку в комнату. – И где же мы улучшим демографическую ситуацию в нашей стране? На полу?

– Не будем учить ребенка дурным манерам! – засмеялась Лара, падая на постель.

– Обними меня крепче, – чуть не простонала Лара. – Надеюсь, «копия» выйдет лучше оригинала.

При этом про себя она подумала: «А копия кого? Девочка – меня, мальчик – его, Антона? А как же процесс смешения генов, и этих самых, ленточных структур ДНК?»

Но тут будущий автор копии неизвестного пока еще пола, с такой силой взялся «добавлять» к оригиналу «своего», что девушка непроизвольно вскрикнула.

– Да ты куда торопишься? Помедленнее! Нежнее, нежнее. Но с движением…

– Ну, да! – обиженно засопел Антон. – А как же творческий поиск, импровизация?..

– Не возбраняется! – хихикнула Лара. – Но в разумных рамках!

– И кто мне про какие-то рамки разумные говорит? Голая ночью на кухне, голая на снегу, голая на папином столе!

– Так ты видел тогда? – укоризненно догадалась Лара. – Ах, ты шпион бессовестный. Приковылял, инвалид безногий! Подглядывал!

– Восхищался! – пробормотал Антон.

– Это кого же мы с тобой родим? Джеймса Бондика?

– Или Мату Хари! – выдвинул свою версию Антон.

– А вдруг, и того, и другую – сразу? Давай-ка, помедленнее…

– Но с движением! – возразил Антон, переворачивая девушку на живот…

Жанна Данилова искренне считала, что поскольку игра в оркестре – это, в первую очередь, дисциплина и обязанность следовать строго тексту нотной записи, то для сохранения своего эмоционального внутреннего мира, она имеет право импровизировать во всем остальном. Приятнее всего это было делать в постели. При этом она склонялась к совету психолога, с которым у нее был когда-то роман: в сексе – меньше контроля, меньше планирования, больше импровизации и непосредственности. В общем, без стрессов, «отпускаем вожжи» и расслабляемся.

Давид нервно ходил по комнате. Вывернул сумку, потом все карманы куртки. Он что-то искал, а потому бормотал себе под нос традиционный для русского мужика набор слов, не скрывая неудовольствия от того, что блокнот с паролями и всякими «пин»-кодами» куда-то задевался.

– Не кипишуй! – заметила Жанна, разбирая постель.

– А что такое «кипишуй»? – остановился он в некотором недоумении. – Это на каком языке?

– Ну, значит, не суетись, не устраивай суматоху. Кажется, так евреи говорят.

– А! Блокнот не могу найти. Сунул то ли в брюки, то ли в сумку. А может и в карман куртки, а теперь найти не могу. Вот и завелся.

Жанна мысленно прикинула, где может оказаться этот самый блокнот.

– В боковой карман сунул или во внутренний?

– Кажется, в боковой. А какое это имеет значение?

– Из бокового кармана, когда сидишь в машине, обычно выскальзывает, причем незаметно. Сходи в машину, посмотри между сиденьями, – предложила Жанна.

Через несколько минут Давид вернулся с довольной улыбкой на лице.

– Жанчик, ты – супер. Ты прямо экстрасенс – точно, на полу между сиденьями лежал.

Жанна уже лежала в постели.

– Если я экстрасенс, то теперь ты докажи, что ты – экстрасекс! – предложила она, откидывая одеяло и демонстрируя таким образом свою готовность к «бою». Одна нога у нее была вытянута, а вторая – согнута в колене, ладошку она положила на живот, прикрыв пупок.

– Давид, а ты не пытался податься в Израиль? – поинтересовалась через полчаса Жанна, глядя в потолок.

– А что мне там делать? Я же не еврей! – объяснил Давид, рассматривая мочку левого уха девушки.

– А кто?! – не могла скрыть изумления Жанна, и повернулась к нему. – Твоя фамилия Кройцер? Так ведь?

– Правильно.

– Как же ты не еврей? Не узбек же? – теперь она внимательно разглядывала в деталях смуглое лицо мужчины, который только что доставил ей огромное удовольствие. При этом она гладила ладонью его грудь, живот, пока еще сомневаясь, не стоит ли запустить пальчики дальше.

– Вообще, «кройц» – с немецкого – «крест», – с улыбкой, расслабленно начал пояснение Давид. – Это благодаря тете Марте мы стали евреями. В самом начале войны, в августе сорок первого на квартиру к моим предкам пришел такой молодой человек с удостоверением, который интересовался «пятой колонной» в Москве. Ну, прабабушка моя, которую все в семье звали «тетя Марта», сначала угостила его чаем, а потом искренне удивилась – какие же мы немцы, мы евреи. Сработало. Предков из Москвы не выслали, все знали, что евреи к фашистам не перебегали. А прадед был инженером, на авиационном сорок пятом заводе работал. Там, где сейчас метро «Авиамоторная». На доске почета был.

– Ну, так вы уже, сколько лет, как евреи, мог бы попробовать все-таки.

– Ну да, израильтяне столько справок требуют, что точно попались бы. Если захочу в Израиль, так сейчас это просто. Женись на еврейке и вперед. Но я не люблю жару, нечего мне там делать. На экскурсию в Иерусалим – это одно, а жить там? Все-таки мы с тобой в Москве встретились, а там, кого бы я встретил?

– Еврейку. Может быть, даже скрипачку.

– С меня и флейтистки в Москве хватит. И вообще, что за кипиш?

Они весело рассмеялись.

После этих слов он вновь обнял Жанну, легко и нежно поднял ее на себя.

«Сейчас начнутся скачки! – подумала Жанна. – Вот что значит удачно найденный блокнот!».

Как-то раз Лара и Антон заговорили на «производственную тему»: как ее квартет может завоевать популярность? Но хороших, неожиданных идей не было, и тут Антон вспомнил о своем дяде. Позвали в гости. Юрий Иванович выбрал для визита к ним вечер четверга, у Лары он тоже был свободен, а Антона как-то и спросить забыли. К приезду гостя – до него у них на Фрунзенской бывали только Давид с Жанной (визиты Наденьки с мамой-папой не в счет) – подготовились просто. Антон купил в магазине «Домашняя кухня» на Ленинском всякой снеди, да пару бутылок красного и белого вина.