Последние слова она произнесла уже жестко, решительно. Ясно, что, если придется, действительно поборется и победит.

– Знаешь, – делился Давид с Антоном своими впечатлениями после возвращения из Северной столицы, – Питер – город повышенного эротического фона.

– Это как? – Антон смотрел на старшего друга с нескрываемым удивлением, такое он слышал впервые.

– Ну, вот есть радиационный фон, есть магнитное поле, их ведь не видно.

– Но их можно измерить с помощью различного оборудования. А эротический фон как ты будешь измерять? Оттопыренностью штанов у мужиков? А у женщин?

– Это, если ты настоящий мужик, конечно, своим естеством почувствуешь. Я тут вспоминал разные города, где бывал. Ну, Рим, Афины, Стамбул, Рига, в этом плане они Питеру уступают. Вот насчет ресторанов, вин, это у них классно, а вот в главном вопросе они нашей северной столице проигрывают.

Для осознания этого открытия требовалось некоторое время, и друзья занялись каждый своим делом. На этот раз Антон трудился над реставрацией старинной немецкой шкатулки, довольно большой, со специальным отделением, куда хозяйка могла бы складывать письма. Что она и делала, по крайней мере, это Антон понял из общения с деревом. А еще в основном отделении лежали банковские билеты или купюры – запах той краски крепко въелся в стенки и структура дерева в одном месте, куда упиралась пачка, чуть изменилась.

В этот день Давида тянуло на рассуждения о высоких материях. Через некоторое время, отложив блокнот с набросками, он захотел говорить о чувствах. И предложил Антону: «давай по кофейку».

– Главное – чувственность. Вот сексуальные проявления в любви – дело весьма индивидуальное. Кто-то предпочитает проводить время вдвоем при свечах, ну, шампанское там, цветочки, розы. Кто-то подругами меняется, а кто-то упражняется в садомазохизме. Ну, высокие ботфорты, черная кожа, плеточки всякие, – делился своими неожиданными познаниями Кройцер. – А вот чувственность – она универсальна.

«Наверное, ему попалась какая-нибудь брошюрка по теории Фрейда, – предположил про себя Антон. – А, может быть, в интернете на какой-то порно сайт залез. Этак он далеко зайдет. Ну, это уже личное дело. Главное, чтобы его на этом «деле» не перемкнуло, а то это и на работе как-то неправильно отразится», – вспомнил Антон.

Их мастерской предстоял важный интересный заказ – в Саранске нужно было встречаться с руководством местного музея Степана Эрьзи. Тот был великим скульптором – мировая величина, работал с деревом, и вот время настало, когда некоторые вещи надо было посмотреть, проверить в каком состоянии скульптуры.

А еще через некоторое время Давид поделился ситуацией, случившейся с ним недавно. Дело было вечером, после контрольной игры в хоккей.

– Я тут чуть с кровати не свалился. Только лег, думал малость отдохнуть, а она поворачивается ко мне и говорит: раз проиграли, значит, в игре ты не выложился. Ну, давай, атакуй!

– И ты был на высоте?

– Вроде ничего. Но что теперь с хоккеем делать? Мы что-то не часто выигрываем. Теперь она меня так затрахает, что клюшку держать сил не будет.

Заодно Давид вспомнил, что в учебнике физики сила измерялась в килограммах. По себе он чувствовал, что у него порой оставались граммы.

– Говорил тебе, рано подругу на хоккей приводить. Не хватает пока у тебя мастерства. Ну, в смысле в работе с клюшкой. Так что добавляй «физики».

В глубине души Антон, конечно, смеялся, но виду не подал, не хотел случайным словом обидно задеть чувства друга.

Узнав как-то секрет волшебного звука новой скрипки подруги, Жанна спросила, а не поможет ли Антон сделать ей новую флейту? Из дерева…

– Так, сначала дружка моего парня охмурила, а теперь и до Антона добираешься? – в шутку спросила Лара.

– Ну что ты? Антон – это твое, святое, руками не трогать. Но просто у твоей скрипки такой звук – слов нет. И я подумала, что хороший мастер, может быть, сработает для меня свирель из этого особенного дерева. Знаешь, как это на концерте зазвучит! Соло на свирели! Супер! Такого еще нигде не было!

– Хорошо, попробую поговорить.

Жанна не хотела остаться неблагодарной и сразу сделала подруге новое предложение из необычной области.

– Слушай, мать, а может быть поставить тебе колечко? Интимный пирсинг на губки – последний писк, в самом тренде!

– Жанка, какие губки?! – изумилась Лара.

– Э-э! – разочарованно протянула Данилова, с сожалением посмотрев на Лару. – Я тебе про другие губки говорю.

– Да ты что, совсем с ума сошла?! – почувствовав, что краснеет, понизила голос Лара.

Давид сидел за своим столом в… наушниках, подключенных к ай-фону, чего никогда раньше не случалось. Антон подошел к нему и помахал рукой перед лицом партнера, вызывая его на разговор.

– Ты, случаем, не заболел ли? – поинтересовался Антон.

– Нет, а что?

– Да я тебя никогда с наушниками не видел. Решил музыкой заняться?

– Решил срочно начать развивать в себе музыкальный слух. Иначе могу влипнуть в историю.

– В какую историю? Что случилось? – уже озабоченно спрашивал Антон на правах заботливого руководителя фирмы, а не просто друга.

– Пришел домой после тренировки, Жанна дала перекусить. Все супер, меня тянет прилечь, посибаритствовать, а она хочет примоститься рядом, но мне, чувствую, нужно просто отдохнуть. И я ей об этом сообщаю – не спеши, мол. А она спокойно так говорит: «Ну, кописилы». А я понять не могу, что она сказала. Но вида не подаю, а и задремать не могу, все думаю, что такое «кописилы»? Примерно через час не выдержал и спросил: «А что это такое?» А она смеется, говорит, слух надо развивать, я, мол, плохо расслышал. А она мне, оказывается, сказала: «Ну, копи силы». Готовься, то есть.

Антон при этих словах громко и весело расхохотался.

– Тут не только слух надо тренировать, но и воображение. Хотя есть немало слов, которые надо уметь воспринимать раздельно, иначе влипнешь. А слух тренировать стоит. Вон китайцы говорят на четырех звуковысотных тонах, а вьетнамцы, те, вообще на шести.

– Нет, за китайский язык я не возьмусь. Мне бы с русским разобраться. А то и не поймешь, как это «копи-силы»…

Антон пошел к своему столу, а Давид снова надел на голову наушники и стал что-то рисовать на листках ватмана – сооружение напоминало не какой-то комодик, а роскошный, дорогой французский буль. В наушниках звучал Джо Дассен.

«Да, кажется, крепко Давид влюбился!», – подумал с некоторым удивлением Антон, шагая от стола друга к своему. Но вслух ничего не сказал, только как-то неопределенно хмыкнул.

Жанна уже ощущала, что засыпает, но вдруг почувствовала на груди ласковое поглаживание ладони Давида.

«Так… кажется, начинает приставать, – подумала она. – Господи, как ему объяснить, что у меня был тяжелый день? Утром сама занималась, потом репетиция, потом этот проклятый городской транспорт, когда до метро надо тащиться автобусом…».