тележке, изредка высовываясь для того, чтобы отпустить чрезвычайно ценный комментарий.

До начала учебного года времени ещё оставалось предостаточно, но мы всё же, решили немного поторопиться, желая поприсутствовать на вступительных экзаменах для первокурсников. Очень уж я желала посмотреть, будут ли они выглядеть столь же нелепо, как и мы в своё время.

Игорь оборачивается, следя, чтобы на заветную полянку не заглянул посторонний человек — пытался обезопасить нас от того, чтобы Тёмное Дитя не прознало про наш поход в другой мир, и не отправило за нами убийц, как в прошлый раз.

Я поблагодарила его со вздохом, отчего Игорь зарделся, и сказал, что всегда рад помочь! Я кивнула, открывая портал, и не стала огорчать никого сообщением, что половина Школы надавала нам задания приобрести товары по их необходимостям, поэтому не могла не знать, что мы туда собираемся…

Каморка на Мосфильме выглядела до того знакомо и запущенно, что это выбило у Васи две слезы умиления. Вадик её эмоций не разделял и попросил нас поскорее покинуть столь опасное место, поэтому мы знакомыми коридорами просочились наружу.

В самой столице кардинальных перемен также не наблюдалось, поэтому, через какой-то час времени, мы уже стояли всем табором возле моего подъезда.

— Алкаша вашего нонече не видать! Неужто помер? — вежливо спросила Карина, затем, задумавшись на секунду, определила — Живой, токмо хмельной до страсти!

Я подняла голову — действительно, испитой личности в окне возле подъезда не было видно, но я просто пожала плечами, не желая участвовать в определении состояния этой самой личности. Впереди у нас было много дел: благодаря тем деньгам, которые мы выручили в прошлый раз у Петюни и не успели потратить, было необходимо оплатить взносы по ипотеке (дело святое, а потому не обсуждаемое), закупиться товаром для страждущих из Школы, ну и для тётки Вторуши, и для нашего «постельного проекта». Одним словом — успевай поворачиваться.

— Странно как-то… — бормотала я, пытаясь вставить ключ в замок своей квартиры — не могу открыть почему-то! Неужели, замок заел? Не понимаю!

— Да нет, просто дверь открыта! — сказал Игорь со сжатыми губами.

После такого заявления, мы все дружно шарахнулись от двери, а ребята полезли в сумку Донатия за… короткими мечами. Вытащили их, и стали возле двери полукругом, ожидая, пока враг выбежит им навстречу. Карина испуганно смотрела на эти приготовления, и собиралась что-то сказать.

— Да, Карина, нам тоже страшно! — сообщила я.

— Всё же, неудобственно оружие так носить! Странные у вас законы, что мирные граждане охорониться не могут, да честь отстоять! Вот и приходиться личное оружие по углам прятать, аки тать в ночи! — поведал Вадим, с самым решительным видом собираясь дать отпор ворам, которые покусились на наше добро, или потенциальным убийцам.

— Мирные граждане у нас с холодным оружием по городу не ходят, нет такой необходимости — тихо прошептала Васька, которая тоже испугалась не на шутку.

— Попомните мои слова, странная привычка чуть-чего вызывать стражников, заместо того, чтобы самим охорониться, ишшо сыграет с вами злую шутку! — пообещал Вадим с нотками великого предсказателя.

— Но, кого вы решили поубивать, коли… — подняла руку некромантка.

— Усех, усех, хто там будет! — жёстко сообщил нечистик.

Донатий весь извертесля под ногами, требуя немедленно войти в дом и убить каждого, кто будет там находиться. У него, дескать, сердце не на месте, и чует он, что может произойти непоправимое — «покрадуть усе денежки наши, непосильным трудом заработанные».

А за дверью по-прежнему было тихо, поэтому Вадим, посовещавшись с Игорем, предложил такую схему — с короткими мечами вступают в бой в условиях городской среды, всё это так, только вот габариты моей квартиры не предназначены для честного боя, посему он, Вадим то есть, предлагает осторожно зайти, спугнуть воров, или убить одного-двух, остальные сами выбегут наружу. Здесь-то их Игорь и примет, и убьёт тоже здесь, благо, что на лестничной клетке для этого место есть. А мы поднимемся немного выше, и, в случае необходимости, будем кидать в след выжившим небольшие фаерболы, оторванные перила и просто проклятья.

Ребята повернулись к нам с сияющими лицами, рассчитывая на то, что мы назовём их героями, и повяжем платок, как штандарт. Тут Карина психанула, резко подошла к двери, и дёрнула её на себя.

— Там никого живых нет, уж который день, как горницы пустые стоят! — сообщила она, и первой вошла в квартиру.

Ребята немного смутились, но всё же держали мечи наготове, следуя за некроманткой. Я закатила глаза, наблюдая эту картину «работы группы захвата», но тоже прошла внутрь. А тут! Всё перевёрнуто вверх дном, вещи раскиданы, и даже на кухне все макароны и прочие сыпучие крупы ровным слоем разбросаны по полу. Денег, которые я положила просто в тумбочку возле кровати, естественно, не было.

— Усё, усё покрали! Отправили меня, горемычного, помирать на старость лет. Хучь в подвал, а то — на теплотрассу! Я ведь те денюжки все до копеечки перешшитал, и, как Манька-дура сказала, у тумбоньку ейную сунул, переживал, понимаешь, свой глазок — смотрок! А тута — пришла беда — отворяй ворота! Ох, горе-горькое, думы тяжкие! Останемси мы бомжевати, как пить дать, останемси! Токмо я едино, к Анельке, пакости, боле не вернуся! Она меня не слушаитси!

Донатий выл и бегал по квартире, грозясь скончаться от расстройства. Да и все мы, если честно, тоже. Мне так, и вовсе, было не по себе! Ну, где, где мы собираемся искать воров в мегаполисе?

— Хорошо ещё, что хоть мебель, да и вообще, ничего больше из квартиры не украли… — сквозь слёзы, хлюпая носом, гундосо начала Васька, откопав среди кучи мусора свой мобильный телефон и сунув его заряжаться.

— Сейчас в полицию позвоним. Участок недалеко, будем ждать. По наводке шли, сердцем чую!

Васька окончательно расклеилась. Вопли Донатия стали ещё громче — оказывается, воры не погнушались, и залезли в его каморку, и тоже перевернули всё вверх дном, а самое главное!

— Покрали! Вещи мои покрали, годами нажитые! И тулупчик такой справный, Анька, дура, ишшо выбросить его собиралася, так едва отбил, потом калоши деда Митяя, они хоть и старые, токмо им же сносу нет.

Далее Донатий речитативом принялся сообщать, каким потом и кровью, а главное — нервом досталась ему каждая вещь в кладовке, которая нынче была бессовестно похищена неизвестными ворами, падкими до чужого добра.

Я сидела, растерянно смотря в одну точку — странно всё-таки, телефон Васькин не тронули, да и телевизор по-прежнему украшает стену, зато пропали старые калоши.

Донатий, вволю нарыдавшийся из-за своей невосполнимой потери, деловито высказался:

— Чует сердце моё, близко вещички-то! Как пить дать, рядом!

Домовой бодро подорвался, и выскочил из квартиры на поиски «покраденного». Правда, далеко не убежал, спустился до первого этажа, и требовательно сообщил, что та испитая личность, которая частенько торчит в своём окне, может дать нам необходимую консультацию по этому вопросу.

Мы дружно переглянулись, Вадим обнажил меч и с серьёзным видом предложил постучать в дверь. Мы с Васей подошли ближе — звонок на деревянной двери в жилище личности отсутствовал, как данность, и притрагиваться руками к ней особого желания не возникало. Ребята за нашими спинами ухмыльнулись — слишком свежи были в памяти моменты, когда та самая личность упекла ребят в отделение.

Пока я предавалась воспоминаниям, Василиса по привычке пнула дверь ногой, та как-то сухо хрустнула, и защёлка с внутренней стороны двери наполовину отвалилась, явив миру то, что было в квартире.

Поскольку мы столь бесцеремонно «постучались», то сочли, что спрашивать разрешения для того, чтобы попасть внутрь, совершенно не обязательно, пнули ещё раз, выломали маленький кусочек косяка, и зашли внутрь, сопровождаемые истошными воплями хозяина квартиры. Та самая испитая личность, которая оставила сегодня свой пост у окна, поплатилась за это с лихвой. На весьма скромной кухоньке личности на древних табуретах восседало ещё две личности, очевидно, товарищи нашей, и попивали виски из гранёных стаканов. Тех самых, из которых так сладко пьётся мутная бормотуха и заедается бутербродом из кильки в томате и луковицы. Только сейчас в стаканы этих господ был налит иной напиток, нарезан дольками лимон, и выставлена сковорода с жареными макаронами.

Одним словом, было некое торжество, на которое мы вломились с жутким грохотом.

— Вот оне, родимаи! — бешеным голосом взвыл