— Ой, вот не надо, — поморщилась Алиса. — Ты уж ходил — каяться, как мы грешили неделю на Пасху. И чего добился? Святого отца в психушку свезли.

— Неудобно получилось, — кивнул Каледин. — Раньше я думал… ну там надо быть предельно откровенным, от Господа нельзя скрывать даже мелочь… вроде как ты обмануть пытаешься. Сейчас же, напротив, я уверен: про наручники, зеркальные стены и секс в раздевалке хоккейного клуба я зря рассказал. Но разве сердце духовного наставника не должно быть готово к искушениям? Обидно, я ведь только начал… даже не успел поведать, как мы домашний порнофильм снимали, а батюшка под епитрахилью раскашлялся, чихнул, брык — и в обморок. Стало некому меня слушать.

— Давай я послушаю, — предложил заключенный. — У меня скучная жизнь.

— Но весьма богатая фантазия, — усмехнулся Каледин. — Алиса, могу я представить вас друг другу? Это замечательное существо — Михаил Хабельский, учитель гимназии, которому я и обязан своими знаниями про вуду. Он никогда не был на Гаити, но настолько проникся желанием научиться воскрешать мертвых, что организовал вудуистскую секту «Самеди», изучавшую конго. Изучали недолго — что-то у них не заладилось.

И жертвы человеческие приносили для лоа, и кровь настоящую у митана проливали, и ритуалы черной магии крутили, как положено — однако зомби из могил не поднимались. Народу в секте хватало. По слухам, там состояли сыновья дворян очень известных фамилий, вхожих в высшие сферы. Но полный список сектантов, участвовавших в церемониях, найти не удалось — Миша успел съесть последнюю страницу. Так и не сказал нам их имена…

Заключенный насмешливо затряс подбородком.

— Сглупил я, твое высокоблагородие, — голос, казалось, стал еще пронзительнее и нежнее. — Оказалось, вуду — местечковая фишка, опасно переносить ее на чужую почву… Среди березок и лаптей оно и подавно не приживется. Кто умеет превращать мертвецов в зомби? Только мамбо или хунган, родившиеся на Гаити и прошедшие все шесть уровней посвящения. Они владеют набором заклинаний, их слушаются лоа. Задавай вопросы…

Каледин без лишних слов снял шейный платок. Кожа на горле покрылась синими полосами с черными прожилками, словно на шею намотали сразу несколько лент. Хабельский перевел глаза на Алису. Та молча кивнула. Заключенный поднялся с топчана, подошел к Федору. Протянув руку, он дотронулся до синяков, провел кончиками пальцев, трогательно и благоговейно — словно верующий по чудотворной, исцеляющей иконе.

— Лоа… — прошептал Михаил, закрыв глаза. — Настоящие лоа…

— Надо думать, — с раздражением ответил Каледин. — Это было довольно мило. Просыпаюсь, а у меня на шее — змея. Отбросил ее… она исчезла, на червей рассыпалась. Ходить стало тяжело — ноги как чугунные. Приступы удушья… Иногда — боль в сердце. Я хотел бы узнать — что это значит?

Зэк улыбнулся. Это была улыбка ребенка, нашедшего тайный способ взломать запертый буфет с конфетами — радостная и в то же время хитрая.

— Проклятие… — сообщил он. — На тебя наложили проклятие. Мамбо, хунган или, может быть, даже лично бокор. Изготовили твою куклу… все признаки. Человек, который истязает ее, сидит очень далеко… наверное, на Гаити.

Слова про куклу Каледина не сильно поразили, но остальное сбило его с толку. Подняв руку к шее, он машинально помассировал синяки.

— На Гаити?! — переспросил он.

— Ну да, именно, — спокойно подтвердил заключенный. — Как я уже сказал, вуду в российских реалиях не работает. Скорее всего, за всем этим стоит колдун-хунган — он-то сейчас причиняет тебе столь чудные мучения. Для него нет расстояния, как для нас… он может тебя видеть, хотя и нечетко.

— В ванной тоже? — перебила Алиса.

— Где хотите, мадам, — церемонно согласился Михаил. — Хорошему бокору подвластно практически все — было бы желание. Он и это должен уметь.

Алиса вспыхнула стыдливым румянцем, представив бокора в ванной.

— Минуточку, — постучал по койке Каледин. — Помнится, для производства куклы вуду требуются личные вещи жертвы. То, что она трогала руками, предметы, хранящие ее энергию. Волосы, ногти, слюна. Откуда это у него?

Хабельский развел руками — глумясь, как цирковой клоун.

— А разве ты следишь, где падают твои волосы? — усмехнулся он. — Ты отслеживаешь конечный путь стриженых ногтей? Ты жестко чистишь плевательницы? Бокору достаточно любой твоей вещи… пускай это использованный носовой платок. Ты бываешь на работе, дома, обедаешь в кафе… и ВЕЗДЕ могут остаться следы. Для изготовления куклы хватит самой небольшой мелочи. Все зависит, насколько тебе дорога эта вещь. Например, женщину можно убить любимой мягкой игрушкой. Хунган обращает любовь в ненависть, в порчу, в смерть… Сколько любви и нежности было вложено в этот предмет — вся она обернется против тебя, выплеснется черной рвотной массой. Главное — ЧТО получил колдун…

— Стоп, — Каледин присел на топчан рядом с зэком. — Но по идее хунган находится хрен знает где — в 10 часах полета отсюда. Каким образом он смог получить во владение ногти, волосы — или вещи для изготовления кукол?

— Ооооо, — оскалился Хабельский, его глаза радостно вспыхнули. — Я-то думал, ты повзрослел и стал умнее. Значит, ему п е р е с л а л и… кто-то из твоих друзей, либо коллег по работе. Кукла вуду эффективна только против одного конкретного человека — и терзать ее нужно ежедневно, иначе не будет результата. Стоит колдуну забыть о порче хоть на сутки, кукла лишится злобы… станет бесполезной. Ты думаешь, тебе сейчас плохо? Это сказочка детская. Каждый сеанс, когда хунган колет куклу ритуальными иглами, он увеличивает боль… сегодня ощущения сильнее, чем вчера, и так всегда… если у куклы порвется ткань, то у тебя треснет кожа. Как заставить ее причинять страдания? Проще простого. Каждый день — чуточку крови из жил колдуна, обмазать кукле голову и подмышки, и десять минут петь здравицы барону Самеди. А барон свое дело знает… смерть жертвы придет через восемь сеансов. После шестого ты уже не сможешь передвигаться… а на седьмом внутренние органы утонут в крови. Серебряная игла колет почки, печень, мозг — разрывая, подробно раскаленному металлу. Тебя затрясет в предсмертных судорогах: ты увидишь самое дно Ада и улыбку Сатаны…

Алиса, пошатнувшись, села на пол. Каледин заново потер россыпь синяков на горле — мрачно вздыхая, он достал из кармана пачку папирос «Царские».

— Симпатичная перспектива, — ледяным тоном заметил Федор. — Даже начинает терзать любопытство — и почему мне всегда везет на такие ситуации? Честное слово, лучше бы горячими сосисками на заправке торговал: у людей с такой профессией в триллерах экзотических приключений не случается. Хорошо, я уже понял, что влип. И как решается сия проблема?

Затягиваясь, он выдохнул в лицо Хабельскому струю дыма.

— Сложно решается, — пожал плечами заключенный и зачем-то пригладил кожу на лысой голове. — Способы тебя точно не обрадуют. Самый лучший — это чудо… то бишь у хунгана наступит внезапный склероз: стоит один день не потыкать куклу иглами, как ее полезность улетучится. Далее — сам хунган может провести ритуал «расколдования»: опять петь 8 часов подряд, рисовать меловой круг, крошить кости и купать куклу в своей крови — тогда она сделается обычной игрушкой. Ну и последний метод. Уничтожить куклу, бросив ее в огонь. У вас осталось семь дней, с чем я вас и поздравляю.