на другой. Их седые вершины уходили высоко в небо. Возможно весной и летом, здесь бывает красиво, но сейчас облезлые склоны холмов навевали тоску. У подножия одного из холмов чернела своей пастью пещера великой Тархи.Недалеко от входа в пещеру протекал небольшой ручей. До него можно добраться лишь пройдя по узенькой тропинке. Вода из этого ручья - вот что станет единственным источником утоления голода, пока юная волшебница находится в долине предков.Лайда, сдерживая дрожь, подошла к пещере. Из темноты пахнуло могильным холодом и сыростью. Девушка поежилась. Пересилив страх, она сделала шаг, второй… вдруг в темноте вспыхнули факелы, что крепились на стенах пещеры. Лайда огляделась вокруг и из её груди вырвался крик ужаса. Прямо перед ней высилась груда костей и черепов. Отскочив в сторону, волшебница покосилась на эту страшную кучу. Пустые глазницы черепов, будто с укором смотрели на Лайду - зачем она осмелилась нарушить их покой?Лайда знала - это останки бывших правительниц народа Тарха. После того как тело правительницы истлевало, кости обмывали водой из Студеного озера и переносили сюда - в пещеру великой Тархи. Когда-нибудь и ее косточки обретут здесь свой покой. Если, конечно, она живой покинет долину предков.Придя немного в себя, Лайда посмотрела в дальний угол пещеры. Там высился надгробный камень великой. Каменный пол перед камнем был гладким - его отполировали колени тех, кто приходил сюда просить великую Тарху открыть им глаза. Тут же стоял кувшин, с которым удобно ходить к ручью за водой. Лайда вздохнула, подняла кувшин и отправилась к ручью.Как ни сильно было желание Лучезара обнять своих родных, однако осторожность и разум взяли верх. Кто знает, ни ждут ли его в родном доме прихвостни Гордыни? А потому, как только показались крыши домов, Лучезар свернул к реке. Пошел снег, и крупные хлопья таяли, лишь коснувшись черной глади реки. Рыбаки словно сговорились - все сидят в своих избах и носа не кажут. Разузнать, расспросить, что да как не у кого. Лишь мальчонка из села сидит на стволе поваленного дерева и что-то ножичком вырезает из деревяшки. Спешился Лучезар и, сделав знак друзьям, чтоб оставались на месте, пошел к мальчишке.- Будь здоров, Потёпа!- узнал молодец соседского мальчишку. Уж больно охоч он был до вяленой рыбки, частенько его ловили у себя на дворе и Байко и Светозар с Лучезаром. Потёпа поднял голову и хмуро глядя, ответил:- И ты не хворай, дядька Лучезар.- Какой же я тебе дядька?!- расхохотался воин,- На много ли годов я тебя обогнал?- А кто знает? Я года не считаю, я на кулаки смотрю,- и мальчишка покосился на руки Лучезара.- Да не боись, обижать не стану. Ты лучше скажи мне, как жизнь-то в селе? Всё ли спокойно? Мои-то как?- Все у твоего батюшки с матушкой спокойно. Да и в селе все по-прежнему.- А что разбойники? Почему не караулите у дороги?- Да надоело мужикам понапрасну у дороги время терять. Вот и бросили… Да и чего караулить, коли все одно не убережешь.- Ну, так хоть успеть в лесу схорониться.- Негде нам теперь схорона искать, Лучезар - вздохнул Потёпа.- Да что стряслось-то?- Да несколько дней назад проскакали по селу всадники и скрылись в лесу. Мужики только вздохнули от испуга. Только стала вдруг скотина пропадать то с одного двора, то с другого. У кого порося украдут, у кого телку уведут. У кого курей сопрут. А тут и наши вернулись, что в Карынь ездили. Говорят, стоят эти всадники в лесу - дорогу стерегут, обозы мужицкие проверяют, видно ищут кого. Ну тут и понятно стало, кто скотину ворует. Пошли было наши мужики к этим всадникам - мол, не по-людски делаете, будто разбойники. Да только прогнали они мужиков, на смех подняли!- Да откуда ж эти всадники?- Откуда неведомо. А только промеж собой лопочут они не по-нашему, словно вороны каркают.- Иноземцы никак. Ну Гордыня, наемников своих пригнал! Слушай, Потёпа, сделай милость. Сбегай к моим, покличь сюда брата моего, Светозара. Да только тихонько, чтобы остальные про то не ведали.Потепа пожал плечами и не торопясь, вразвалочку пошел к селу.Лайда с трудом поднялась с колен. Кувшин был пуст, и надо наполнить его водой. От голода девушку трясло и качало. Все тело болело и ломило - сказывались холодные ночи на сыром каменном полу. Выйдя из пещеры, волшебница с тоской посмотрела на заходящее за холмы солнце. Вот уже и третий день на исходе, а великая Тарха не хочет услышать мольбы Лайды. Еще пару дней и девушка погибнет здесь от холода и голода.«А может это и есть воля великой? Моя смерть? Но кто тогда станет править народом, когда придет мой черед?».Опустившись в изнеможении наземь перед ручьем, Лайда наполнила кувшин. С каждым разом кувшин казался все тяжелее, и сейчас руки не слушались и не хотели поднимать эту ношу. Однако без воды её ждет верная смерть. И лишь это заставляло волшебницу нести тяжелый кувшин в пещеру.И снова, как только нога девушки коснулась каменного пола пещеры, зажглись факелы. На груду костей Лайда уже не обращала внимания - на страх не было сил. Опустившись на колени перед надгробным камнем, девушка съежилась от холода.«Ну почему, почему ты не хочешь услышать меня, великая? По-твоему, я заслужила смерти в этой холодной пещере? Вот так, в одиночестве, вдали от близких мне людей? Но почему? Я хочу стать справедливой правительницей, жить для блага моего племени! Да, мой крутой нрав и своеволие могут помешать, но ты, великая, можешь помочь мне! Укажи того мужчину, что укротит меня, кто будет верным советчиком и добрым помощником. Если будет он простым рыбаком или кузнецом - я смирюсь. Не дай мне умереть в этой мрачной пещере!»Девушка от отчаяния заплакала. Она не была неженкой - жизнь в холмах была нелегка, но это испытание было слишком тяжело для юной волшебницы. Сейчас Лайда завидовала своим подружкам, им не нужно было спрашивать совета великой Тархи, насчет суженого, если сердце пока молчало. Их никто не торопил. Но она, будущая правительница, не могла себе позволить такого легкомыслия. И коли пришло время определиться с мужем, она должна сделать свой выбор. От жалости к себе Лайда разрыдалась. Она упала на холодной пол и от отчаяния била кулаками по острым камням, обдирая свои ладони до крови.Она стояла посредине долины предков, опираясь на витой посох. Седые волосы развевались в разные стороны от сильного ветра. Черный плащ защищал худое тело от холода. Не