Я подъехала к «Дому с привидениями» в начале седьмого. Уже светало. Машину оставила поодаль. Мобильник отключила, чтобы не зазвенел в самый неподходящий момент. Отперла ворота, вошла. Снова заперла ворота на замок – Хранитель не должен знать, что я здесь, – и пошла к особняку. Окинула его оценивающим взглядом снаружи. Да. Настоящее дворянское гнездо. Красиво, запущено, романтично, в сумрачном осеннем рассвете даже чуть жутковато. Дом полностью оправдывал свое название. Мне почему-то вдруг на ум пришли дневниковые записи Дины. Те, где говорилось о голосах. Пожалуй, проведя детские годы в таком доме, можно было вполне поверить в голоса, говорящие с тобой в полночь. Только я по натуре своей урбанист и скептик. В замках не жила и в чертовщину не верю. А вот на квартиру к Дине стоит еще разок наведаться – поискать у нее под кроватью звуковоспроизводящие микроустройства. Теперь я была абсолютно уверена, что «потусторонние» голоса – исключительно дело техники.

Полюбовавшись на дом, я направилась в сторону разрушенной часовни – Алевтина Николаевна сказала, в какой части сада она находится. Часовня почти сровнялась с землей и больше напоминала низкий вход в погреб. Да и входом это трудно было назвать – какой-то разлом в стене – не то полуосыпавшееся окно, не то просто трещина в стене. Все поросло травой и мхом.

В щель я пролезла без труда. Попала в темное сыроватое помещение, напоминавшее сарай. Стенные перегородки полуразрушены. Крыша местами обвалилась. Кругом валялись какие-то гнилые доски, от скопившейся пыли было трудно дышать. Я включила фонарик и попыталась осмотреться. Взгляд всюду упирался в бесформенные кучи непонятного хлама. Как тут можно найти вход в катакомбы? Да и есть ли они? Но, в любом случае, уж в этом-то сарае мои подопечные появятся. Нужно их здесь покараулить.

Однако сарайчик этот был не слишком удачной ареной для действий по захвату преступников. И спрятаться особо негде и сбежать им отсюда будет легко. Надо бы все-таки осмотреться получше. Я начала осторожненько продвигаться вглубь, к центру, внимательно рассматривая руины при неверном свете фонарика. Вдруг под моей ступней что-то хрустнуло, и нога ушла вниз. Благо я опиралась на какие-то переборки. Иначе провалилась бы. А так я аккуратно вытащила ногу и стала тщательно осматривать пол. Оказалось, я наступила на сгнившую доску люка – вроде крышки погреба, только очень тщательно пригнанного к рисунку пола, что его почти невозможно было заметить в полумраке. На одной из досок люка была прикреплена ржавая скоба. Наверное, раньше к ней крепилось кольцо, за которое этот люк можно было поднять. Петли люка сгнили. Поднять или сдвинуть его было уже невозможно. Оставалось только разломать парочкой хороших ударов, чтобы образовалась щель, достаточная для обзора того, что было под люком.

Я аккуратно наклонилась над щелью – перспектива провалиться на неизвестную глубину меня не прельщала, – посветила внутрь фонариком и попыталась рассмотреть, что находится подо мной. Из щели резко пахнуло сыростью и гнилью. В тусклом свете фонарика я разглядела, что подо мной находится что-то вроде погреба, глубиной метра два. Пожалуй, стоило туда спуститься.

Я немного расширила щель, так, чтобы не застрять в ней, нащупала более или менее крепкую доску, ухватилась за нее руками, протиснулась в щель и спрыгнула вниз. Приземление было вполне удачным. Под ногами оказался каменный пол, наполовину скрытый слоем спрессованной от времени пыли. Я огляделась. В углу, справа от меня, была невысокая, в половину человеческого роста, ниша. Я прошла в нее. Ниша вела в длинный коридор. Конца коридора не было видно – свет фонарика не пробивал так далеко. Я пошла по коридору. Под ногами то и дело попадались крупные булыжники. Я осмотрела потолок. Он был невысоким. Но опасений за прочность на первый взгляд не вызывал. Стены коридора были местами укреплены толстыми бревнами, местами – каменными переборками. Я решилась продолжить исследование помещения. Коридор был длинным. В конце его тоже был вход в виде ниши – чуть выше первой. Она вела в небольшое помещение, которое в глубине разветвлялось на два тоннеля. Ну что же – катакомбы обнаружить мне удалось. Главное – не заблудиться в них.

Завороженно исследуя старинные катакомбы, я так увлеклась, что потеряла счет времени. Любопытство и какой-то исследовательский азарт гнали меня все дальше и дальше. Временами я возвращалась, чтобы исследовать очередное боковое ответвление. Развилок здесь было несколько. И это было очень кстати. Я, словно предчувствуя, а может быть – просто именно так и представляя себе из книг катакомбы – указала в поддельном письме одну примету, по которой можно было установить местоположение клада: «Помнишь, под одной развилкой был небольшой подпол? Ты еще любила там прятаться, когда мы в детстве играли. А я все делал вид, что не знаю о твоем излюбленном местечке, и долго ходил вокруг и аукал? Так вот, милая сестрица, в твоем подполе я оставил для тебя кое-какие безделицы. Постарайся забрать их скорее – полагаю, тебе и племянникам моим на первое время хватит».

Если преступники клюнут всерьез, то они будут исследовать пол перед каждой из развилок. Значит, мне следовало бы вернуться к самой первой и затаиться где-то там. А когда они, увлеченные поисками, будут шарить по полу, я смогу повязать обоих. Тем более что на эту операцию я взяла даже оружие.

Да, план был почти идеален. Но не следовало мне так увлекаться осмотром коридоров. Видимо, я где-то ошиблась в расчетах. «Гости» появились примерно на час раньше, чем я ожидала. По-хорошему, я должна была их встречать в засаде. Но я обнаружила их присутствие, лишь когда услышала в коридорах глухой стук – кто-то долбил по камням. Кто-то! Они, кто ж еще! А я упустила момент их появления. Однако не все еще было потеряно.

Я бесшумно стала возвращаться к началу своего пути – к первой развилке. Фонарик заслоняла рукой, чтобы не выдать себя. Когда до преступников остался лишь один коридор, я достала «ПМ». Все шло по плану. Я была так близко, что уже слышала их разговор. Уверенные, что никого, кроме них, здесь нет, преступники разговаривали в полный голос. Как я и ожидала, их было двое. Один голос был мужской, а другой женский. Ну что же – момент истины, господа!.. И тут, ну как всегда по законам жанра, словно я не выслеживала бандитов, а кино снимала – я наступила на какую-то дурацкую гнилую доску. Треск гулко разнесся по коридорам. Голоса резко стихли. Все, скрываться мне уже не имело смысла. Я громко заорала: «Стоять, вы окружены! Стой, стрелять буду». Я выскочила из правого коридора развилки, держа наперевес фонарик – в одной руке, а пистолет – в другой. Но время, а главное – мой любимый эффект неожиданности – были безнадежно упущены. Все, что я увидела – это были два силуэта, скрывшихся в нише левого коридора. Я бросилась в погоню. Через пару коридоров была очередная развилка. Позволив одному из преступников скрыться в правой нише, я устремилась за вторым. За Хранителем Рун. За главарем.

Так оно все и было в тот злополучный день.

Ну а теперь я лежу дома. Вот уж третьи сутки. Головная боль уже почти не беспокоит. И передвигаюсь вполне нормально. А уж валяться-то как надоело! Правда, в болезни тоже есть свои маленькие удовольствия. Все ко мне приходят. Все заботятся. Приносят всякие вкусности. Милый мой Гриша целыми днями нянчится со мной, как с ребенком. Готовит обеды и ужины. Кофе пить не разрешает – говорит, это при сотрясении вредно. Откровенно говоря, я капельку подустала от такой неусыпной заботы – с непривычки оно как-то тяжело в больших дозах. Но зато Гриша так и светится! Ну конечно – Таня трое суток не гоняется за бандитами, лежит тихая и смирная и чуть ли не с ложечки ест! Похоже, сбылась его великая мечта.