– Ну нахер…

– А че так? – удивился я – Ты же сам хотел.

– Так я именно что хотел! А тут и выбора не будет!

– Да – кивнул я – В этом сука и есть проблема – выбора нам гоблинам не оставят. А как только они решат пойти этим путем… нас с тобой и похожих на нас отловят и… скорей всего опять сотрут память и заморозят до лучших времен – вдруг понадобится когда-нибудь.

– Охренеть…

– Ага…

– Так вот чего ты…

– Не – я беззвучно рассмеялся – Я не этого боюсь, орк. Я не такого будущего боюсь.

– А чего тогда?

– Я боюсь такого прошлого – тихо произнес я.

– Не въехал…

– Я боюсь того… что системы давно уже все решили. Давно уже играют по своим правилам. А меня, тебя… и прочих таких же «проблемных» размораживают только иногда и в тех областях, где требуется агрессивное вмешательство локального уровня.

– Да не…

– Нет – согласился я – Пока нет. Чувствуется, что пока нет… Двинули, Рэк… эти придурки на снаффе зашли с другой стороны…

– На сниффере. Третье поколение – поправил меня приподнявшийся орк – В канаве тоже огни. Идут от Дублина. Там что-то тяжелое…

– Сплошные гости мать их… – оглянувшись, я оценил взглядом примерное расстояние до темнеющей бетонной коробки – Давай-как ближе к нашим…

– Мы и сами сможем! – в голосе орка послышалась горькая обида – Без бабы не справимся что ли, командир? Всегда справлялись! Йорка больше с Баском колупалась, а Джоранн только и умело что умно трындеть и ложечкой говно из костяной жопы Хвана выковыривать! А мы дело делали!

– Да ну? – хмыкнул я, ложась на живот и вползая под колючие тяжелые ветви раскинувшегося по бетону растения.

– Делали! Молча отстреливали всех шлюх! Помнишь гномьих жриц? Тех с оттопыренными смачными сиськами… а мы их…

– К чему ты это, орк? – буркнул я, вытягивая себя из-под колючего полога кустарника.

– А здесь есть это сучье племя? Гномы…

Подпрыгнув, я уцепился за выступ стены, подтянулся, перехватился чуть выше и втянул себя на покосившийся балкон с остатками каменной ограды и пока мой путь повторял Рэк, уверенно сказал:

– Есть тут гномы. По любому есть какое-то подземное племя. Может с другим названием, но есть. Без подземных инженеров просто не обойтись. Сотни километров труб, проводов, транспортных магистралей, коридоров, коллекторов… под нами огромное хозяйство, что сутки напролет требует технического присмотра. Если сгниет жопа – сдохнет и голова.

– А не наоборот?

– А вот сука почему-то нет… обычно голова уже прогнила насквозь, а жопа продолжает жить, барахтаться, верить в светлое будущее…

– Как во Франциске?

– Ага – кивнул я – Как там. Стой… че у них там за херня происходит?

Усевшийся на край балкона Рэк всмотрелся в заметные лишь благодаря движению очертания изуродованной танкетки, вслушался в скрежет металла и картинно развел руками:

– В бочину бить будут суки… одобряю…

– Да – кивнул я, вглядываясь в прицел – Мы чуток ошиблись… эти ушлепки не к нам с фланга зайти пытались, а к этим…

– В жопу… – уже не таясь, Рэк громыхнул издевательским хохотом и вздел сжатый кулак – Давайте, отсосы! Покажите нам шоу!

Будто услышав его слова, обошедшая одно из зданий и оказавшаяся на склоне каньона танкетка пришла в движение, резко ускорилась и на полном ходу рванула вниз, за считанные секунды оказавшись на дне и всей массой врезавшись в легкий грузовик с решетчатым кунгом. От удара снаффа грузовик отнесло в сторону, где он налетел колесами на какое-то препятствие и завалился. Из-за кабины повалил дым, послышался донесшийся даже до нас пронзительный свист закипающего чайника и… раздался глухой хлопок сопровождающийся тусклой вспышкой и дикими воплями гоблинов. Танкетка врубила огни, высветив валяющихся оглушенных, горящих гоблинов и… принялась кататься по ним траками, разрывая тела на части и вдавливая мясное пюре в бетон. Тогда же ударили скупые автоматные очереди из бойниц, что добивали тех, кто успел вскочить и пытался удрать. Сразу две очереди скрестились на кабине, быстро превратив ее в решето.

– ЧЕ ТВОРИТЕ, СУКИ?! – яростный женский голос послышался в ту секунду, когда на какой-то миг снафф замер, а автоматные очереди прервались – ЧТО ТВ…

Двойной выстрел оборвал ее крик, а танкетка, юрко развернувшись, откатилась назад и… опять рванула вперед, на этот раз ударив по уже смятому кунгу, откуда тут же раздались крики обреченных. Отсидеться не удалось… вздыбившаяся гусеничная машина, крутнув траками, взобралась на искореженную клетку и завертелась на ней, сдавливая стальные прутья и убивая все живое под ними. Еще раз бахнул котел, ударив столбом свистящего пара по танкетке и раздавленной клетке. Вверх поднялся туман из пара и поднятой пыли.

Сидя на покосившемся балконе, деля это пространство с пыльной пластиковой лысой куклой, мы наблюдали за бойней и терпеливо ждали завершения кровавого выступления. Ждать пришлось еще несколько минут – водила в снаффе то ли никак не мог насытиться пируэтами, то ли ему был дан приказ продолжать до полной уверенности что выживших не осталось. Когда машина отошла в сторону и остановилась в паре десятков метров, от грузовика осталась лишь сплющенная лепешка дымящегося металла с начинкой из мяса и патронов.

Боковая дверь снаффа открылась, из нее один за другим выбрались трое, нервно держась за стволы и крутя башками по сторонам. Я предостерегающе уронил руку на плечо зашевелившегося орка и, отступив в сторону, опустил цевье винтовки на уцелевший фрагмент перил и взглянул в прицел. Направленный в землю прожектор и несколько бортовых огней помогли высветить рыскающих вокруг места бойни темные фигуры. Чуть поведя стволом, я убедился, что смогу сделать несколько быстрых выстрелов, но пока решил подождать. И дождался – один из рыскающих что-то крикнул. Я не разобрал, но тон был успокаивающим. Настолько успокаивающим, что я тут же навел винтовку на проем двери и едва из нее вылезла тощая, но с удивительной хозяйской осанкой очередная фигура, утопил спусковой крючок. Получивший пулю в голову «хозяин» завалился обратно в машину. Выстрел ожидаемо оказался громким, глушитель уже почти сдох, но… с такой плевой дистанции, с высоты, из темноты и по достаточно освещенным замершим в ступоре целям…

Я выстрелил еще пять раз. Первые три раза попал, четвертый ушел в молоко – оживший и завизжавший ближний ко мне гоблин вдруг рухнул и странным образом завертелся на бетоне, перекатываясь, ползя, снова перекатываясь, подбрасывая задницу, будто встает, снова падая… в общем я невольно засмотрелся и дал ему оттанцевать секунд двадцать, в то время как Рэк хрипло гоготал. Когда гоблин уже решил, что его танец определенно удался, я прострелил ему башку и удовлетворенно выпрямился. На танкетку я даже не смотрел – за все время стрельбы она не двинулась с места, а дверь осталась открытой.