Все это время его противник Птолемей IV вел бездеятельную и роскошную жизнь в Александрии. Удовлетворенный — после победы при Рафии — возможностью восстановить мир и вернуться к удовольствиям, он вошел в историю, пожалуй, только благодаря своим многочисленным любовницам и их статуям, которые расставил по всему городу, а также огромному кораблю, который построил, чтобы перевозить весь его роскошный двор по Нилу. Делами занимался Сосибий, а потом некая греческая дама и ее брат, с которыми мы еще встретимся. И хотя Полибий упоминает, что Птолемей IV позднее участвовал еще в какой-то войне или подавлении восстания, это не имело особого значения, поскольку он никак при этом не отличился. Полибий даже не указывает, где это было. Убийства, случившиеся в ранние годы правления Птолемея IV, — в том числе его матери, брата, жены и сестры, и дяди, а также Клеомена III и его семьи, — Полибий приписывает его министру. Нам известно, что при Птолемее IV продолжали развиваться литература и наука. Но если при этом и не было очевидного упадка, то исключительно благодаря величию и неистощимой энергии его предшественников. Нам известно, что он настолько увеличил налогообложение, что восстановил против себя, в частности, иудеев, которые до этого предпочитали египетское правление сирийскому. Но все же его финансы были в таком плачевном состоянии, что он даже выпустил медные разменные монеты, повлиявшие на стоимость серебряных монет. Иными словами, он ближе всех (из древних, конечно) подошел к нашим бумажным деньгам. Мятежи и внутренние беспорядки при его преемнике в основном приписываются несправедливости этого царя. Он умер в 204 г. до н. э., когда Антиох III только что завершил свою Восточную кампанию. Наследником трона стал четырехлетний ребенок, известный как Птолемей V Эпифан.

Прежде чем мы вернемся к третьей монархии, Македонии, и познакомимся с царем, которому предстояло потерпеть поражение в войне с римлянами, давайте посмотрим, что происходило в ставших важными второстепенных государствах в период активности Антиоха III и бездеятельности Птолемея IV. Полибий рассказывает нам о состоянии греческой торговли в это время в замысловатом предисловии к войне Родоса и Византия (219 до н. э.). Отбросив его рассуждения о постепенном заполнении Черного моря наносами впадающих в него великих рек, отметим, что он весьма поучительно рассказывает о направлении течения, несущего корабли в гавань Византия (в будущем — Константинополь, ныне Стамбул. — Ред.). Тем же, кто хотел попасть в Халкедон (на противоположном берегу Босфора), приходилось преодолевать большие трудности. Это природное преимущество обеспечило Византию господствующее место в торговле Понта Эвксинского (Черного моря) предметами первой необходимости (по словам Полибия), скотом и рабами, предметами роскоши, медом, воском, соленой рыбой, шкурами, а также зерном. Греки были бы всего этого лишены, если бы не этот сильный город — потому что галаты с одной стороны и фракийцы с другой разграбили бы все. Поэтому Византий был жизненно необходим для эллинистического мира — он держал ключ к торговле и всем городам, расположившимся на побережье Понта Эвксинского. Но трудности тоже были колоссальными: ничто не могло заставить успокоиться фракийцев — ближайших соседей, которых невозможно было ни подкупить, ни завоевать. Фракийцы регулярно совершали набеги и уносили все, что росло на полях. Так что Византий действительно был аванпостом во враждебной стране, удерживая проливы для греческого мира с большими неудобствами и потерями для себя.

Так продолжалось довольно долго, пока не вмешались галаты, создавшие свое царство (Тилис) во Фракии — рядом с Византием. Эти мародеры были стократ хуже фракийцев, и дань, которой они шантажом обложили Византий, постепенно увеличилась до 80 талантов в год. После этого горожане разослали посольства соседям с просьбой о помощи, поскольку город занимал стратегически важное положение, имея значение для всего цивилизованного мира. Можно предположить, что успешный пример помощи родосцам (см. главу 20) позволял им надеяться на положительное решение проблемы. Когда же его не последовало, византийцы решили обложить налогом суда, проходящие через проливы. Торговцы возмутились и обратились к родосцам, занимавшим ведущее положение в торговых делах. Это было, как если бы сегодняшние европейские государства обратились к Англии с просьбой вмешаться и удержать Суэцкий канал открытым для европейского судоходства. Жители Родоса выразили протест, но, не одержав верх в споре, начали войну, как обычно, не собственными силами, а деньгами и силами союзников. Они обеспечили себе активную помощь Прусия, царя Вифинии. Византийцы обратились к Атталу и Ахею, которые тогда воевали друг с другом, причем Ахей был хозяином почти всей Малой Азии, и оба обещали помочь — любопытное доказательство интереса, вызванного этой войной. Но родосцы откупились от Ахея, убедив Птолемея IV отдать им Андромаха, который оставался заложником в Египте. Война Византия и Прусия продолжалась, и в конце концов жители Родоса добились своего, и проливы остались открытыми для движения судов.

Аттал в то время не мог помочь. Он практически не участвовал в истории Малой Азии на протяжении следующих нескольких лет. Во всяком случае, нам об этом не известно. Он воевал с Ахеем в интересах Антиоха III, который, соответственно, заключил с ним выгодное соглашение. И когда его положение укрепилось, благодаря поимке и казни Ахея, он обратился к западной политике и в 211 г. до н. э. присоединился к коалиции, образованной римлянами и этолийцами против Филиппа V Македонского. Мы тоже вернемся в Европу — в Македонию, история которой в этот период была очень бурной.

Благодаря умелой политике Антигона III Досона Филипп V был первым за много веков македонским царем, который занял престол мирно, без ожесточенной борьбы за трон. Он был приятным юношей с хорошими манерами, которого эллинской политике учил хитрый и очень опытный Арат, с которым он был в хороших отношениях по желанию покойного царя. Северные варвары были спокойны, даже иллирийцы были устрашены вмешательством новой могущественной силы — римлян (219 до н. э.), которые легко вытеснили Деметрия Фаросского, их бывшего союзника, из всех его прежних владений, превратив в беглеца.

Довольно скоро возникли проблемы с этолийцами, которых Антигон III умел сдерживать и контролировать, не желая тратить время на их подчинение и организацию союза. Ревность и зависть к расширению Ахейского союза подтолкнули их к нападению, якобы чтобы защитить восточные города Пелопоннеса, давно считавшиеся их союзниками. В последовавших затяжных войнах противоборство обычно имело место между следующими сторонами: Этолия, Элида, Мессения и Спарта против Ахейского союза, призвавшего на помощь своего союзника — македонского царя. Этолийцы были его давними врагами. Они всегда требовали, и, как правило, удерживали, города Фессалии, тем самым угрожая его наземным связям с Южной Грецией.

Подробности борьбы не представляют большого интереса. Важным можно считать честолюбивое стремление Филиппа участвовать во Второй Пунической войне против Рима и немедленные последствия этой неосмотрительности. Этолийцам удалось оторвать от союза Спарту, где на какое-то время снова появились два царя — один законный, другой — за большую взятку, но они оба вскоре освободили место тирану Маханиду, так что и в истории Спарты была своя эпоха тирании. Этолийцы получили также помощь от Аттала, который с самого начала был против юного македонского царя. Но последний оказался человеком быстрым и решительным. Он сразу доказал, что является фигурой, с которой нельзя не считаться. Он даже совершил успешный набег на столицу этолийцев Ферм (Термон) — взял город и разграбил его. Мир наступил около 217 г., когда этолийцы устали от борьбы, не приносящей никакого дохода, и Филипп V получил возможность обратить свой взор на запад.