Номер я получила исключительно легко, не знаю, кого за этостоило благодарить, возможно, Аркадий постарался, а может, все дело в том, чтосезон только-только начался. Мой номер радости не вызвал. Горячая вода теклатонкой струйкой, кровать скрипела, кресло вытерлось и в нескольких местахпотрескалось, правда, телевизор работал, но я в нем не нуждалась. Балкон был,однако выходил на дорогу и особо привлекательным не показался. Кондиционершумел и сотрясался, а на балконе под ним натекла лужа, может, по этой причинебалкон выглядел неопрятно.

Я приняла душ и наконец-то легла спать. Сон мой был чуток, асновидения малоприятными, и заметного облегчения отдых не принес. Вечером япоужинала (ресторан вовсе никуда не годился) и вновь завалилась в постель.Где-то в половине одиннадцатого, измучившись и жалея себя до слез, я позвонилаСветке, хотя Аркадий мне это категорически запретил.

— Где ты? — рявкнула она так, что я трубку едва невыронила.

— Не кричи, — взмолилась я, — без тебя тошно.

— Где ты? — спросила она на полтона ниже.

— Говорить не велели.

— Кто не велел? — Перед моим мысленным взоромвозникло лицо сестрицы с вытаращенными глазами.

— Я не могу тебе все рассказать, я слово дала.

— Твое слово ничего не значит.

— Это ты так думаешь. А здесь все очень серьезно.Короче, я помогаю искать убийц, если их найдут, у меня никаких хлопот не будети я преспокойно вернусь домой. Но скоро не жди. Ты же знаешь, как у нас ищут.

— Да ты меня с ума сведешь, — взревела Светкамедведем. — Во что ты опять вляпалась?

— Ничего объяснять не буду, не могу. Мне и звонить-тоне велели. Ты не беспокойся. У меня все хорошо. Почти. Я сама уже практическине беспокоюсь. Будет возможность, позвоню. — И, не слушая Светкиныхвозражений, я торопливо отключилась. Лучше не стало, и я заревела, от этого,кстати, пользы тоже никакой. Я накрылась с головой одеялом и запретила себевпадать в отчаяние.

Утром, кое-как позавтракав, я отправилась на пляж. Во времязавтрака исподтишка разглядывала публику, пытаясь отгадать, есть среди нихпотенциальные враги или они еще не объявились? Все вместе и каждый в отдельностивызывали подозрения. Особенно мужчины, хотя и женщины после истории с Региной,с моей точки зрения, ничуть не лучше. На пляже я и вовсе разволновалась. Стоилокому-то приблизиться, и я начинала дрожать как осиновый лист и, кажется, дажезаикаться. По крайней мере, когда один из лежащих неподалеку мужчин спросил уменя, который час, я с трудом произнесла: 10.30. Он улыбнулся, а я забраласьпод шляпу, то есть накрыла ею лицо, повадками здорово напоминая страуса. Последвенадцати народ стал расходиться, мне возвращаться в гостиницу не хотелось, нои лежать в гордом одиночестве тоже. В общем, я так и не решила чего хочу,искупалась, прилегла на полотенце с намерением обсохнуть и тут услышала шаги.Пляж был галечный, и под ногами шуршало. Я замерла, шаги приблизились и вдругстихли в опасной близости. Безуспешно пытаясь унять нервную дрожь, я высунуласьиз-под шляпы. Рядом присел мужчина в светлых брюках и футболке, с такойзверской физиономией, что я лишь жалобно пискнула и с ужасом уставилась нанего, а потом подумала: «Где там моя охрана, черт побери, самое время импоявиться».

— Софья Сергеевна? — спросил мужчина и попыталсяулыбнуться, лучше бы он этого не делал, улыбка подозрительно напоминала волчийоскал, я даже с перепугу подумала: «Укусит», но заставила себя не сходить с умаили, по крайней мере, не торопиться с этим. Первым побуждением было сказать«нет», может, тогда он уберется восвояси? Но, вспомнив об Аркадии, пожизненномзаключении и прочих обещанных благах, я, помедлив, ответила:

— Да. — И добавила строже:

— А в чем дело?

— Идем, — сказал он, убрав улыбку и мотнув головойв неопределенном направлении.

— Куда? — посуровела я.

— Идем, и без глупостей. — Он выпрямился, нималоне сомневаясь, что я поднимусь и последую за ним. Так и вышло.

Я поднялась, нервно запихнула в рюкзак свои вещи, натянулашорты и уставилась на него. Он молча пошел с пляжа. Сердце мое даже не стучало,оно металось в груди туда-сюда со страшной скоростью, я хватала ртом воздух,боясь лишиться сознания. Одна мысль вселяла надежду: где-то здесь Аркадий стоварищами, если меня сейчас укокошат, их замечательная операция сыграет вящик, впрочем, если вмешаются, результат тот же. «Надо думать о чем-тооптимистичном», — посоветовала я себе, глядя на широкую спину сопровождающего.Мы покинули пляж, и в тенечке, чуть в стороне, я увидела перламутрово-зеленыйседан «Мицубиси», к нему этот тип и направился, а у меня даже дар речи пропал,я просто стояла и таращила глаза.

— Садись, — предложил парень, он был убежден, чтоотказаться я не посмею. Я и не посмела, подошла и плюхнулась на сиденье рядом,правда, нервно оглянулась, но это был скорее жест человека, прощающегося с этиммиром, чем надежда на помощь. Он повернул ключ в замке зажигания, и мы толькочто не взлетели. Кто таким психам выдает права, для меня загадка, я вжалась всиденье, поспешно пристегнувшись, и глаза закрыла, все это имело однопреимущество: я могла думать лишь о том, чтобы куда-нибудь доехать, не свернувпри этом шею, так что о других опасностях даже не вспомнила. Он притормозил, ая приоткрыла глаза. Очам предстал участок горной дороги, совершенно пустынной,но и с нее мы сворачивали, здесь начиналась проселочная дорога, впрочем, идорогой-то ее можно назвать с большой натяжкой, тишина стояла кладбищенская, иэто сравнение мне не понравилось. Впереди показался шлагбаум, парень его простообъехал, при этом полтора колеса зависли над пропастью, но его это вроде бы несмутило. Может, у него зрение плохое? Я покосилась на своего спутника, пытаясьразрешить этот насущный вопрос, он взглянул на меня угрюмо и вновьсосредоточился на дороге, которая, кстати, как раз и закончилась. Впереди стоялодноэтажный дом из серого камня, по виду совершенно нежилой. Впечатлениеоказалось обманчивым, заслышав шум двигателя, на крыльце появился мужчина вшортах и безрукавке, стоял и ждал, когда мы поднимемся к нему.

Я вместе со своим спутником покинула машину и с отчаяниемогляделась. Место глухое и мрачное, сравнения с кладбищем вполне заслуживало,рядом отвесный склон, вниз лететь замучаешься, и хоронить не надо. Подобныемысли оптимизма не прибавляют, я попыталась порадовать себя картинкой: где-торядом залегли Аркадий с Павлом, но легче не стало.

— Это она? — спросил хозяин жилища, обращаясь кмоему спутнику, тот кивнул, и мужчина перевел взгляд на меня. — Тыкто? — спросил хмуро. Вот так здрасьте… Сначала спрашивает, я ли это, апотом интересуется, кто я такая. Где у людей логика?