— Ну, Юрий Яковлевич, как ваше самочувствие?

— Неплохо, гораздо лучше, чем вчера, — признался Козельчик, который только что получил от меня радостную весть.

Александр Николаевич понял, что мой визит подействовал на пациента благотворно, поэтому, несмотря на истекшие пятнадцать минут, разрешил мне остаться. Когда он ушел, Юрий Яковлевич брюзгливо возобновил наш диалог:

— Значит, Тоня все это время думала, что ее сын умер нескольких дней от роду?

— Во всяком случае, она мне так сказала.

— Да, Валерий Иванович порядочная скотина! — сделал свой безапелляционный вывод Козельчик. — Но дети не должны отвечать за отцов-придурков — или должны? Вы как думаете?

Я вспомнила, как вчера в кафе Юрий Яковлевич прикрикнул на меня из-за того, что я позволила себе выразить свое личное мнение.

— Вас правда интересует, что я думаю?

— Насчет чего?

— Вы только что спросили меня, должны ли дети отвечать за отцов, — напомнила я.

— Ну это вопрос риторический, на него можно не отвечать. Татьяна Александровна, лучше скажите: что вы думаете конкретно об этой взятке?

— Есть мнение. — Я не стала уточнять, чье именно, — что Валерий Тришевский был неподкупен, а потому денег не брал и ничего никому не обещал. А Илью просто развели. Он еще так молод, чтобы понять это, вот и купился.

— Молод… Я в его возрасте на такой развод ни за что бы не попался. Тут дело совсем не в возрасте, а в наличии в мозгах хромосом. Либо они все на месте от рождения, либо какой-то хромосомки не хватает. Но в одном, Татьяна Александровна, я с вами согласен: что-то во всей этой истории не так, — глубокомысленно изрек бывший вор. — Где-то есть серьезный изъян. Я пока не пойму кто, но уверен, что кто-то все-таки прикарманил изначально сто пятьдесят кусков. Неподкупных людей не бывает, возможно, Валерий Иванович взял деньги и передал их кому следует. А поскольку сыграл в ящик, то третья сторона посчитала, что можно бабки заныкать, не выпуская подследственного под залог. Да, как вы сказали, его фамилия?

— Колесников.

— Не знаю такого, — сказал Хирург после некоторых раздумий, из чего я сделала вывод, что он полностью не разорвал связи с преступным миром. — Возможны и другие варианты. Деньги мог заныкать каждый. И тот, кто давал взятку, и сам Валерий Иванович, и его сынок, да и Антонина могла ввести вас в заблуждение. Она меня как минимум полгода за нос водила! Да что там полгода… Кхе-кхе-кхе…

Козельчик закашлялся. Надо сказать, что сегодня кашель его беспокоил меньше, чем вчера. А некоторые его рассуждения не были лишены здравого смысла. Я не могла согласиться только с тем, что с годами человек не приобретает жизненного опыта. Но разделяла мнение Козельчика о том, что кто-то мог прикарманить деньги, а из Ильи сделал козла отпущения. Да и в искренности Антонины Никитичны я лично не сомневалась.

Прокашлявшись, Юрий Яковлевич какое-то время лежал молча, уставившись в потолок, потом изрек:

— Татьяна Александровна, вы поступили вчера правильно, продолжайте делать вид, что работаете непосредственно на Антонину. Поддаться на уговоры случайного человека — это вполне в ее духе. Она верила людям, хотя они ее часто обманывали… Значит, о нашем знакомстве Тоня не должна пока знать и о том, где я нахожусь, тоже. Найдет меня сама, что ж… у нас с ней будет один разговор, не найдет… другой. А может, никакого разговора не будет. Кхе-кхе… Но мальчика надо найти и всю эту цепочку раскрутить. Почему я, Юрий Козельчик, оказался во всей этой истории крайним? Это несправедливо, вы не находите?

— Нахожу, — коротко ответила я, подумав, что в моем клиенте снова проснулась мания величия, значит, есть стимул выкарабкаться из цепких лап болезни.

— Вот видите, мы с вами мыслим одинаково. Но я — бывший вор, а вы, — Козельчик сделал паузу, наверное, анализируя, кем меня назвать, — а вы — частный детектив, выпускница Академии права…

— И что? — Я не поняла, к чему Козельчик клонит.

— Я был когда-то по одну сторону закона, а вы всегда стоите по другую. Но что такое закон? — стал философствовать Хирург. — Это безликая сила, которую невозможно ощутить, когда стоишь перед выбором, как поступить. Скажите, вам часто приходится сталкиваться с низменными человеческими страстями, с ложью и подлостью?

— Бывает, но я не пойму, зачем вы меня об этом спрашиваете. Вы хотите, чтобы я нарушила закон?

— Ну что вы, — поспешно возразил Юрий Яковлевич, хотя не исключено, что он прощупывал меня. — Не надо ничего нарушать. Я просто хочу знать, готовы ли вы, Татьяна Александровна, продолжить расследование и в самый короткий срок пролить свет на всю эту историю?

— Готова, — ответила я, — но как вы намерены поступить с Ильей?

Я вдруг озаботилась тем, что у супругов Козельчик, на которых я работала, разные виды на этого парня.

— Ну не волнуйтесь вы так! Не съем я Тониного сына. А посему мы пролонгируем с вами контракт. Подойдите сюда! — сказал Юрий Яковлевич со свойственной ему бесцеремонной настойчивостью. Протянув руку, он взял с тумбочки свой бумажник и вынул оттуда несколько долларовых купюр. Я подошла к кровати, взяла деньги. — Разузнайте, как все было от самого начала и до конца. Справитесь?

— Постараюсь, — ответила я, уверенная в том, что Козельчик хотел, но не рискнул сделать мне предложение, граничащее с криминалом.

— Тогда завтра жду вас здесь с отчетом, — сказал он, лукаво улыбнувшись уголками рта.

Я попрощалась с клиентом и ушла. Мне не было известно, что Юрий Яковлевич задумал, и меня это беспокоило. Вдруг он засадит Илью за решетку? Или найдет другой способ разделаться с ним? Ладно, найду парня, потом задам клиенту эти вопросы.

Сев в машину, я достала из сумки мобильник и обнаружила, что мне дважды звонил Кирьянов. Чтобы телефон не мешал важному разговору, я отключала звук.

— Алло, Володя, извини, что сразу не ответила, была занята…

— А я подумал, что тебе моя информация уже без надобности… Я своим выходным пожертвовал, а ты уже сама все распутала, без моей помощи…

— Нет, без тебя, Владимир Сергеевич, мне это дело не распутать. Клиент хочет, чтобы я продолжала работать и выяснила все до мельчайших деталей. Козельчик не может смириться с тем, что он оказался крайним в чьих-то криминальных играх. Гонора у него выше крыши. Впрочем, для легенды восьмидесятых это нормально. Ладно, что-то я заговорилась совсем. Что тебе удалось узнать?

— Мое первоначальное предположение оказалось верным. В этом году в нашем следственном изоляторе сидел только один Колесников. Тот самый заместитель председателя антимонопольного комитета. Алексей Александрович получал взятки от банков и страховых компаний и закрывал глаза на их сговор. Вот, например, в банк приходит клиент, чтобы взять автокредит, — стал объяснять мне Киря, — ему дают этот кредит, но при условии, что он купит в определенной страховой компании целый ряд полисов.