виду? Есть ли Бог? Или существуют ли где-то на Марсе зелёные человечки?

Фея рассмеялась:

– Зелёные человечки на Марсе – это, как ни странно, выдумка человечества, просто сказка. Но вот в других сказках, легендах и мифах есть зерно правды, и оно здесь, на Грани.

– Почти во всех, – заверил профессор Кассиан.

– Ладно, но что это за Грань такая?

«Ничего себе, я-то думал, что Ангелика больше не действует. Но это же настоящий психоделический трип».

Другого объяснения этому сумасшествию я найти не сумел.

– Это действительно сложно описать, – сказала Фея. – Но для начала ты можешь представить себе Грань как нечто вроде параллельного мира, в котором могут находиться такие существа, как мы…

– Точнее, Грань – это не параллельный мир, а ещё одно измерение этого мира, – перебил её профессор Кассиан прежде, чем я успел поинтересоваться, что Фея имела в виду под «такими существами, как мы». – Потому что Земля и Грань в философском, квантовом и мистическом смыслах составляют единство. В материальном мире всё, а значит, и мы сами, состоит из атомов: вода, земля, камни, растения, животные, люди. Здесь, на Грани, всё состоит из духа. Всё, что ты сейчас видишь вокруг и можешь потрогать, исходит из силы твоего представления. Это бесконечный мир, который был создан из коллективной и индивидуальной силы духа. И который создаётся вновь ежесекундно…

– Когда ты так это объясняешь, вообще ничего не понятно, – перебила его Фея. – Только погляди, как ты запутал бедного мальчика. Вполне достаточно, если он будет знать, что есть материальный мир, в котором живут люди, и Грань, куда люди попасть не могут.

– Пока они живы, – вмешался Ницше. – А после смерти ты вот так застреваешь тут в несуразном мундире, пуговицы которого ещё в юности так нелестно топорщились в области живота.

– И это тоже лишь в вашем сознании, дорогой Фридрих, – сказал профессор Кассиан. – Или в вашем подсознании.

– Кроме того, никто вас не заставлял застревать здесь, на Грани, – дополнила Фея. Она снова повернулась ко мне. – Сразу после смерти люди попадают на Грань, это правда. Их тело, то есть мёртвая материя, остаётся на Земле. Но, как правило, люди лишь пересекают Грань на пути к знаменитому туннелю, который ведёт к свету.

– Что-то вроде света, который выводит из чего-то вроде туннеля в следующее измерение, – пробормотал профессор Кассиан.

Фея не обращала на него внимания.

– Ты наверняка слышал или читал свидетельства людей, которые побывали на волосок от смерти, Квинн. То, что они описывают, – не что иное, как путь умирающего человека по Грани. Иногда бывают случаи, когда человек отказывается идти на свет. Как, например, господин Ницше. Такой человек остаётся на Грани и становится духом.

– Кроме того, люди могут попадать на Грань ещё при жизни, но на короткое время и чаще всего они сами об этом не подозревают, – снова дополнил профессор Кассиан. – Например, во сне или во время медитации. Тогда они тоже задерживаются на какое-то время на Грани.

«Вот оно что. Кажется, мы приближаемся к сути».

– Значит, всё это мне просто снится? – спросил я.

По крайней мере, такая версия мне нравилась больше, чем отделиться от мёртвого тела. Ведь, кажется, в подсознании отпечатываются наши воспоминания и переживания, и там они незаметно обрабатываются. Я ведь несколько недель пролежал в коме и как раз находился между жизнью и смертью. Наверное, моё подсознание должно было хоть как-то это переварить, и вот как раз этой ночью, при сильнейшей поддержке Ангелики, оно решило обработать весь накопившийся у него материал.

Странно, конечно, что в моём подсознании хранились такие термины, как «коллективная сила духа», и что оно на ходу могло процитировать труды Ницше. Мой учитель по философии пришёл бы сейчас в полнейший восторг.

– Нет, Квинн, это вовсе не сон, – безжалостно отрезала Фея.

«Ну всё, с меня хватит!»

– Значит, этими запутанными бредовыми объяснениями вы хотите сказать, что по ту сторону Земли есть какое-то место, в которое человек может попасть, только если он умер, в коме или спит, так? – подытожил я. – И если он остаётся там слишком долго, то превращается в дух.

– Очень хорошо. – Фея довольно кивнула.

Выражение лица профессора Кассиана говорило о том, что он бы всё-таки сформулировал эти выводы немного по-другому.

Поэтому я поспешно продолжил:

– А вы тогда кто такие? Вы же не духи, так ведь?

– Нет, – серьёзно сказала Фея. – Но мы и не люди.

«Можно подумать, это хоть что-то прояснило».

– И вы двое, Гиацинт, волк, этот крикливый монстр с крыльями, дедуля в шляпе – все вы являетесь этими… граничными существами? Как вы называетесь?

– Граничные существа звучит очень мило, – нежно улыбнулась Фея.

– Если приходится использовать собирательное название, то мы обычно называем себя эонами, – объяснил профессор Кассиан. – Мы – вечные, другие – древнейшие. На протяжении веков как люди нас только не нарекали: боги, бессмертные, ангелы, творцы, демоны, джинны, маги…

– Игры фантазии, – присоединился Ницше, – плод больного воображения, фантомы…

– Вы бессмертны? – вырвалось у меня.

– В какой-то мере. В отличие от людей, нам чужды и болезни, и старость, – сказал профессор Кассиан.

А Фея добавила:

– Хотя некоторые из нас, как, например, Кассиан, предпочитают выглядеть постарше и носят для этого густую бороду, – рассмеялась она.

Профессор Кассиан смущённо пригладил бороду:

– Мы могли бы жить вечно, но на Земле наше тело тоже бренно. Мы можем умереть насильственной смертью. Как и люди, эоны вели кровавые войны и уничтожали друг друга.

Фея вздохнула:

– Поэтому некоторые граничные существа полностью вымерли, а другие настолько ослабли, что только здесь, на Грани, находят безопасное пристанище. А у некоторых даже этого нет.

Она бросила на профессора Кассиана, как мне показалось, укоризненный взгляд, и теперь пришёл его черёд вздыхать.

– Да, как уже сказала Фея, исток каждого сказочного персонажа, каждого мифического существа находится здесь. Когда-то Землю населяли драконы, а в океанах водились огромные чудовища, по лугам и лесам скакали единороги, в пещерах скрывались великаны и эльфы…

– Существует много разных видов таких существ. Чтобы их перечислить, понадобится целая вечность, – снова перебила его Фея. – Не переживай, солнышко, сейчас в горах никого больше не поджидают ни драконы, ни великаны. И Кассиан сейчас вовсе не собирается читать доклад о великих войнах и падении Атлантиды или о человеческих дочерях дракона во времена бронзового века. Он обрисует всё лишь в общих чертах. Простым и доступным языком.

«Мне бы тоже этого хотелось. Голова распухла от обилия терминов и вообще информации».

Профессор Кассиан вздохнул:

– Значит, простым и доступным языком, говоришь. Ладно. Фея и Гиацинт, например, относятся к феям.