что нам с мужем солгали? В ту страшную ночь я потеряла своего ребенка. Муж сидел рядом и пытался успокоить меня. И тогда в палату вошла молодая медсестра. Имени своего она не назвала, но сообщила о том, что некий богатый господин, по фамилии Брайтон, очень хочет избавиться от новорожденной девочки, что родила ему горничная.

— Меня не было в Нью-Йорке в тот день, — ответил женщине, разглядывая собственные руки. — Если бы я знал, что такое случится, я был бы рядом. Та горничная, моя первая и единственная любовь.

И я поведал овдовевшей женщине, свою историю.

— Мне недолго осталось, — она снова закашлялась. — Проклятая болезнь совсем измучила. Обещайте, что не оставите мою девочку. Я виновата перед ней. Только неделю назад, я решилась открыть ей секрет нашей семьи. Она растеряна и напугана, — женщина заплакала. — Я ужасный человек. Даже не спросила тогда, что будет с моей мертворожденной малышкой.

— Мы навещаем ее, — тихо ответил, только сейчас осознав, как это страшно. Столько лет, безутешная Дора, ходит на могилу чужого ребенка.

— Простите меня, Филипп, — женщина отвернулась. — Доктор Квентин Спарк, отдал нам девочку, сказав, что ее назвали Викторией и настоятельно рекомендовал покинуть Нью-Йорк. Я даже не успела оправиться от тяжелых родов. Забрав девочку, мы сели в автобус и уехали в Бостон. Простите Бога ради.

— Бог простит, — тихо ответил я женщине, понимая, что ее вины в произошедшем нет. Они с мужем стали такими же жертвами обмана, как и мы с Дорой. Одного не мог понять. Как можно было так легко забыть родного ребенка и даже не похоронить.

Встав со стула, я вышел из пропахшей смертью спальни и вернулся на кухню.

— Простите, — обратился я к сиделке. — Не могли бы вы дать мне адрес той фермы, где сейчас находится Виктория с сыном, я должен увидеть ее.

Женщина достала из кухонного ящика старую газету и ручку, и написала на пустом краю бумаги адрес.

— Простите, я подслушала ваш разговор, — женщина покрылась багровыми пятнами. — Значит, Вики ваша дочь? Заберите ее из этого проклятого места. Добрейшей души девушка пропадает здесь.

— Если она захочет уехать, то я увезу ее, — кивнул и добавил. — Она должна вернуться домой. К матери. Но это будет зависеть лишь от нее самой.

Попрощавшись с сиделкой, я вышел на заснеженную улицу и вдохнул прохладный свежий воздух. Сейчас ехать на ферму не имело смысла. Пока доберусь, будет глубокая ночь, да и автомобиль на прокат в такое время не найти. Впервые я ехал куда-то не подготовившись. Я даже не забронировал номер в отеле. Хотя с моей фамилией это не составит труда.

Остановив такси у небольшого двухэтажного отеля Ramada by Wyndham, без труда снял себе одноместный номер и вошел в комнату. Выполненная в деревенском стиле комнатка, порадовала теплом и уютом. Я налил себе стакан крепкого ирландского виски, который прихватил с собой и уселся на диван. В небольшом камине, весело потрескивали поленья. В помещение было тихо и спокойно. Взяв в руки газету, всматривался в строки ненужных мне новостей, пытаясь отвлечь себя от гнетущих и тревожных мыслей. Грядущая встреча с дочерью вселяла в уставшее тело надежду, но в то же время было страшно. А что, если она не захочет меня видеть. Что если прогонит. Скрутившись калачиком, лег на диван, заворачиваясь в такой же клетчатый плед, который видел в спальне Доры, на кровати милой девочки Тины. Я думал и о сыне, который подвергал себя постоянной опасности, забираясь в горы. Мечтал о том, чтобы он женился на красивой девчонке. Только тогда, когда мои дети будут счастливы, моя душа успокоится и я уеду из особняка. Возможно, у меня все еще есть шанс на то, чтобы стать счастливым. Кто знает?

Глава 24

Филипп. Часть 2

Утро. Первые ленивые лучи несмело заглянули в незашторенное окно моего номера. Даже не заметил, как уснул на диване. Сердце ныло и в груди пекло. Сегодня я ее увижу. Свою девочку. Родную дочь. Плод настоящей любви. Коннор не был обделен отцовской любовью, но практически не знал материнской. Флоранс любила его, но какой-то странной извращенной любовью. Дорогие подарки и баснословные суммы денег на его безумные желания. В школьные и студенческие годы, мой сын был самым настоящим мажором. Сорил деньгами, закатывал вечеринки и вел довольно праздный образ жизни до тех пор, пока впервые не поехал в горы. После возвращения, Коннора словно подменили. Он стал одержим горами. Я смирился с его страстью, а вот Флоранс, так и не смогла. А сейчас у парня появилась новая страсть. Девушка с кудрявыми волосами. Простая, милая, нежная. Такая же, какой была моя Дора, когда я впервые встретил ее на ферме.

Встал. Подошел к окну и взглянул на красивый рассвет. Пора в дорогу. Выезжать нужно уже сейчас. Руки дрожали, а дыхание сбивалось. Я намерено гнал от себя мысли о девушке, которая была моей дочерью. Я чувствовал, что это не ошибка. Что она моя.

Сев в такси и заплатив водителю кругленькую сумму я отправился на ферму, что находилась в часе езды от Бостона. Глядя на меняющийся пейзаж за окном, пытался понять, с чего начать разговор. В чемодане лежал один из тех свитеров, что вязала Дора, который я трусливо стащил из ее платяного шкафа, пока ее не было в спальне. Почему-то мне казалось, что это хорошая идея. Но сейчас, наоборот, подумал, как глупо это выглядит.

— Простите, — дрожащим голосом обратился к молодому таксисту. — По дороге не будет каких-либо магазинов, где я могу купить игрушку для внука?

— На любой заправочной станции, — водитель улыбнулся мне в зеркало заднего вида. — Сколько лет парнишке?

Я замер. А ведь я даже не спросил, сколько лет малышу.

— Не знаю, — честно ответил мужчине, достал из кармана платок и вытер холодный пот со лба. — Это странно, понимаю, но я узнал о внуке лишь накануне, — попытался объяснить недоуменному водителю, не желая вдаваться в подробности.

Парень лишь пожал плечами, включил радиоприемник и, весело насвистывая продолжил путь, больше не задавая вопросов.

На ближайшей заправке я вышел, выпил стакан не очень хорошего растворимого кофе и купил конструктор.

— Все мальчишки в восторге от них, —