Она обвела глазами зал и остановила взгляд на молодой парочке, спорившей о чем-то у окна, потом перевела его на женщину в английском костюме, сидевшую рядом с ними и читавшую газету, затем – на мужчину в светло-коричневом костюме, жадно поедавшего хот- дог. Официантка, упитанная брюнеточка, принесла чай. Мэри Бет поблагодарила ее и плеснула себе в чашку кипятку. Не успела она сделать и пару глотков, как в нее вперился взглядом мужчина за стойкой. Она отвела глаза в сторону и вздрогнула, вдруг ее узнали и теперь доложат Уолтеру. Но кто ее может узнать: ведь прошло столько времени? Да и какие призраки из ее прошлого могли дожить до сих пор? Кроме Уолтера… ведь, насколько ей было известно, он по-прежнему обретается где-то здесь, рядом, и тень его все так же мелькает среди бела дня на улицах, которые она покинула давным-давно… и вот этот самый Уолтер нашел способ, как заставить ее вернуться. Мэри Бет, сгорая от нетерпения, сверилась с часами на телефоне.

Она знала – до цели совсем близко, а значит, близок и конец кошмара, который начался две недели назад, после того как она узнала по Интернету о трагедии, случившейся в городке Туин-Фолс в прошлом феврале, когда в гостиной собственного дома были обнаружены безжизненные тела Пола и Марты Лэмб с перерезанными глотками: это непостижимое по своей жути злодеяние глубоко потрясло небольшую общину, едва оправившуюся после бурана, который опустошил значительную часть территории Среднего Запада. Лэмбы считались скромной четой – и подобная жестокость не поддавалась разумному объяснению. А семнадцатилетний Скотт Лэмб до сих пор считался пропавшим без вести: кто-то из соседей видел, как двое мужчин заталкивали его, бесчувственного, в черный седан, но полиции так и не удалось установить личности похитителей. Следователей особенно заинтересовала одна деталь: фотография, которую убийцы оставили на теле Марты Лэмб и на которой был изображен мальчуган, вероятно Скотт, с неизвестной молодой женщиной, державшей его на руках.

Она долго просидела тогда перед экраном компьютера, потом вышла в сад, села на траву и разрыдалась под палящим солнцем, впрочем, недостаточно жарким, чтобы осушить ее слезы. Она сразу поняла: это дело рук Уолтера – он каким-то образом разыскал ее сына спустя столько лет и одним ударом разрушил жизнь, которую она пыталась подарить ему, спрятав подальше от тлетворного влияния отца. Два перерезанных горла – своего рода послание, адресованное ей. Он у меня. Приезжай за ним, если хватит смелости. Что он сделал со Скоттом за все это время? Неужели держит где-нибудь взаперти? Может, уже поздно?.. Уже на следующее утро она связалась с первым же частным детективом, которого нашла по Интернету. Обрисовав ему в двух словах ситуацию, она также рассказала все, что знала об Уолтере, включая названия баров, которыми он владел, и места, откуда можно было выйти на его след…

Через полторы недели детектив позвонил ей и сообщил, что нашел Скотта, после чего Мэри Бет решила как можно скорее встретиться с ним в Сан- Франциско. Так она сама бросилась в уготованную ей западню, поскольку понимала – другого выхода у нее нет. В бар зашел мужчина в замшевой куртке – у него был такой вид, будто он кого-то высматривал. Мэри Бет поняла, что это Моррис, и подняла руку, подав знак, что она здесь. Выглядел он моложе, чем она думала, – лет тридцать пять, лицо квадратное… в общем, симпатичный. Они пожали друг другу руки, после чего Алек повернулся к барменской стойке и заказал кофе. – Вы приехали совсем недавно? – спросил он, снимая куртку. – Да, пару часов назад и сразу в гостиницу… признаться странное ощущение – снова оказаться здесь через столько лет…

Алек передал ей большой коричневый конверт, и она заглянула в него. Там в основном лежали черно-белые фотографии. На одних было изображено внушительных размеров шестиэтажное кирпичное здание в неовикторианском стиле, сфотографированное с разных ракурсов; на других запечатлен Уолтер, выходящий из черного седана, – она сразу узнала его, хотя прошло столько лет: с выбритой головой он походил на стервятника со стальным взглядом, будто застывшим на фотопленке. Сложенный из множества светочувствительных частиц, он видел ее. На следующей фотографии она увидела юношу с тонкими чертами: он стоял на тротуаре и курил. Того самого юношу, который, как она догадалась, был совсем ребенком, когда ей пришлось оставить его у Лэмбов, – с тех пор прошла целая вечность. У нее перехватило дыхание, она не могла отвести глаз от этого лица, казавшегося нереальным. – Вот здесь я черкнул адрес, – сказал Алек, протягивая ей визитную карточку.

– По моим сведениям, Уолтер Кендрик проживает на последнем этаже этого самого здания, которое он купил в 2001 году. Уже много лет он владеет несколькими ночными заведениями в разных концах города, а также двумя автостоянками и спортивными залами. Впрочем, это, так сказать, официальная сторона – я же копнул глубже и благодаря кое-кому из информаторов узнал, что с середины девяностых он возглавляет крупнейшую сеть борделей плюс торговля наркотиками на любой вкус, и все это, как ни странно, сходит ему с рук, несмотря на то что пара или тройка особо ретивых прокуроров пытались посадить его на скамью подсудимых. Мэри Бет содрогнулась, вспомнив тот день, когда она поняла, кем на самом деле был Уолтер и что́ скрывалось за его маской. С тех пор как они познакомились в баре на Юнион- скуэр[31] , прошла вечность. – Но вернемся к вашему сыну – похоже, он совсем не ходит в школу и большую часть времени сидит взаперти в этом самом доме. Выходит редко – в кино или какой-нибудь бар по соседству, и только днем. На улице за ним неотступно приглядывает какой-то тип – судя по всему, из личной охраны Кендрика. Эта фотография сделана ровно шесть дней назад – с тех пор я его больше не видел. Снаружи засигналила машина, едва не наехавшая посреди дороги на бомжа, который ударился в крик, осыпая водителя проклятиями.

– Ума не приложу, что вы собираетесь делать, – продолжал Алек.

– Только ходить туда одной не советую. Уолтер Кендрик, как известно, не очень-то церемонится с теми, кто встает у него на пути. Вам надо бы заявить в полицию – осторожности ради, тем более что речь идет о похищении несовершеннолетнего.

– Теперь это моя проблема, – ответила Мэри Бет, положив на стол небольшой конверт, который она достала из своей сумочки. – Благодарю вас за все, вы очень помогли. Алек взял конверт и положил в карман. – У вас есть мой номер. Если понадоблюсь, звоните, к тому же вы здесь никого не знаете.

– Спасибо, я буду иметь в виду. Они пожали друг другу руки, и Мэри Бет убрала конверт с фотографиями в сумочку. Вместо того чтобы вернуться в гостиницу, она решила немного пройтись по Ливенуорт- стрит. Там пахло приготовленными на пару равиолями[32] – и она вдруг вспомнила, что со вчерашнего дня ничего не ела. Некоторые дома, с фасадной стороны, казались ей более знакомыми, чем другие, – воспоминания о настоящем Сан-Франциско перемешивались в голове с образами города, о котором она когда-то мечтала.

На перекрестке с Пост-стрит остановился оранжевый автобус. Туристы, облепившие его крышу, щелкали фотоаппаратами, снимая улицу. На краю тротуара какая-то пышка в розовой блузке и кожаной мини-юбке, повернувшись к туристам лицом, подняла вверх средний палец, а другая, худышка с завитыми крашеными светлыми волосами, встала в нарочито оскорбленную позу. Пышка окликнула прохожего, остановившегося на другой стороне улицы, делая ему широкие знаки рукой, а потом развернулась и ушла прочь. Автобус с туристами двинулся дальше – в сторону Тендерлойна, представлявшего собой очередной этап на маршруте городского сафари. Вернувшись к себе в номер, Мэри Бет подключилась к гостиничной сети вай-фай и, открыв «Карты Гугл», впечатала адрес, который дал ей Алек Моррис. Дом Уолтера располагался на Хейс-стрит, в километре от ее гостиницы, – так близко, что, увидев, сколь ничтожно это расстояние на карте, она аж вздрогнула. Достав из конверта фотографии, она взяла ту, на которой был запечатлен Скотт, и стала вглядываться в каждую черточку родного лица с надеждой, что скоро сможет прикоснуться к сыну, услышать его голос, который, наверное, уже звучит, как у взрослого юноши: ведь она так давно его не слышала, а как он звучал, когда Скотт был малышом, она совсем не помнила. И что он скажет, когда поймет, кто она такая? Она даже не знала, как Марта объяснила ему, почему ей пришлось его бросить, и как он жил все эти годы. Однако выбора у нее, похоже, не было – она не могла предстать перед сыном в виде незнакомки в надежде, что он не моргнув глазом отправится с нею на другой конец страны. Да и Моррис ясно сказал – Уолтер приставил к нему круглосуточную охрану.