Изабелле вдруг вспомнилось, как к ней в последний вечер на балу в Аргантаре подошли те две красавицы, любовницы его величества, и предложили ей встать в очередь, чтобы попасть в его постель.

Она потерла лоб и мрачно усмехнулась:

— Ну что ж, Гриен, проводите свой тест.

И поднялась, чтобы уйти. Уже в дверях, она вспомнила, что хотела попросить Бланта об одной вещи, но потом решила отложить этот разговор до утра.

***

Побитый старина Карл тащился сзади, обиженно сопя, и что-то бубнил себе под нос. Что-то про упертого придурка, не желающего признавать очевидные вещи.

Да! Норберт не желал признавать!

Но она его размазала одним взглядом. Одним поворотом головы. И вместо чувства законной победы он ощущал саднящее опустошение.

Старина Карл, естественно, никуда не уехал, упрямый черт. Забился в свою повозку и сидел там, надутый на него как мышь на крупу. Норберту сейчас было плевать. Ком раздражения, горечи и обиды все бродил в нем, ворочался в груди. А на очереди был еще один жеребчик, рвавшийся в стойло, этот хлыщ Ле Оруэ.

— А вы, ваша светлость, — ядовито осведомился у него Норберт. — Вы все еще настаиваете на своем праве воспользоваться полученным приглашением и проехать по этой дороге в замок?

Если честно, он только и ждал, что тот встанет в позу. И тогда у него был бы прекрасный повод прописать мальчишке таких чертей, чтобы тот летел. никуда не сворачивая, прямо до самого Ле Оруэ. Однако его смазливая светлость, получив формальное приглашение на поединок, проявил завидную рассудительность.

— О, нет, благодарю, ваше величество, — выдал он, изящно поклонившись. — Я не спешу и с удовольствием задержусь здесь.

— Прямо здесь? — с досадой уточнил король Аргантара, понимая, что хорошая драка, которая была ему так необходима, откладывается.

Но в тот момент его внимание отвлекло движение сбоку. Норберт тут же развернулся, и пошел выяснять, что происходит.

Оказалось, пока они со стариной Карлом махали мечами на рапсовом поле, рядом с его лагерем возникло много чего. В частности, успели поставить еще две палатки и один большой шатер. А из шатра слишком соблазнительно пахло едой, чтобы это можно было игнорировать. Его величество нахмурился и недовольно цыкнул сквозь зубы, но после упражнений с мечом есть хотелось зверски, а еще больше выпить.

Практически сразу в шатер подтянулся и сердитый Карл Линдосский, следом за ним спустя какое время туда же пожаловал и герцог Ле Оруэ.

***

А ближе к вечеру к замку подъехал еще один гость.

Неприятное состояние, когда у тебя из под ног выбили почву. Хотелось просто залезть в постель, укрыться с головой и спать, пока проблема не исчезнет сама собой. Вот только подобной слабости Изабелла не могла себе позволить.

И не могла позволить кому-то давить на себя. Один раз позволила, хватит. Не победить ему ее, не запугать, не вынудить. Ни-ког-да.

Усталость… Но все же, как бы она ни была измотана этим эмоциональным всплеском, Изабелла не полезла в постель среди бела дня. Просто потому что не смогла бы спать. Она выпроводила Мелиссу. Вот камеристке как раз было очень интересно и весело наблюдать за творившимся снаружи безобразием, все уши прожужжала… А сама вытянулась на спине поверх покрывала и прикрыла локтем лоб.

Глупо так все. И тяжело на душе. К тому же еще и ощущение неправильности.

Ну почему все это должно давить ей на психику?

Вот какого черта?! Почему она должна испытывать из-за него какие-то непонятные угрызения совести?

Все дело в необычности ситуации. Наверное, она слишком долго жила по какой-то программе. Изабелла мрачно усмехнулась, пылилась на полке в ожидании востребования, как залежалый товар в лавке.

Нет. Залежалым товаром Изабелла себя категорически не считала. Просто, она почти половину жизни знала, что ей предстоит выйти замуж за Норберта Аргантарского. И без выбора. Все. Потому что ее отец дал согласие на этот брак.

А сейчас у нее появился выбор. И она не знала, что с этим делать!

Впервые в жизни испытывала неуверенность. Готова была прятаться за закрытыми воротами, иллюзию готова была напялить! Срывалась на своих близких. Откуда вообще тревога, раздражение? Ей же, по идее, должно быть безразлично, чем заняты все эти мужчины там, за стеной.

ЭТОТ мужчина. Раздражение концентрировалось вокруг него.

Что он, проявивший себя сначала равнодушным чудовищем, теперь со столь же чудовищным упорством пытается ей доказать? Зачем он, черт бы его побрал, торчит у нее за воротами? Она медленно выдохнула, раздувая щеки, и закрыла глаза. Надо все-таки попытаться понять. И прежде всего выяснить, почему ее отец согласился на этот брак.

Ведь действительно, слишком много странного.

Все решилось как-то слишком быстро. И ее папа, всегда такой правильный и обстоятельный князь Бернхард, ни словом не обмолвился, протеста не выразил, что жених исчез, и с концами. Ладно, когда она была девочкой, но потом? А матушка? Леди Северина, если ей что-то не нравилось, не стеснялась называть вещи своими именами, а тут матушка ни разу даже не возмутилась. Ну не вспоминает жених о ней, значит, так и надо.

Но главная странность — никаких письменных свидетельств. Никаких договоров, все вот так, на слово??? Добрачный договор она составляла сама, ну, и Грен помог, конечно. И кстати, Норберт Аргантарский тот договор подписал. не глядя, что тоже непонятно. Как? В конце концов, планировался династический брак, а в этих случаях оговаривается все, вплоть до цвета глаз наследников.

В представлении Изабеллы династический брак просто обязан был приносить обоюдную выгоду государствам. А какая выгода могла быть от этого брака у Савостии? Кроме того, что они породнились бы с богатым и сильным соседом? Общем-то, никакой. И уж точно никакой выгоды от этого брака не могло быть Аргантару. Она нахмурилась, вспоминая все те неприятные моменты ее пребывания в замке жениха. В особенности утро свадьбы.

…Сразу после венчания вы отправитесь в уединенный замок и посидите там под присмотром до тех пор, пока не выяснятся последствия…

…А потом вы вернетесь ко двору и будете вести себя так, как положено…

Его тон, все эти колкие слова. НО.

Ведь он подозревал ее в неверности, и тем не менее, готов был жениться, не смотря ни на что. Слишком уж быстро и уверенно прозвучало его «да».

Изабелла просто отказывалась понимать, зачем она этому человеку нужна.

И вдруг у нее мелькнула догадка. Неоформленная, какой-то обрывок мысли. Тот сон про старую картинную галерею. Тогда она не придала сну никакого значения, посчитала бредом, а теперь это так странно резонировало в сознании. Как будто она на верном пути.