Только что просвещенная насчет того, что ее друзья к настоящим морозам не привыкли, Оля позаботилась, чтобы Аш натянул на себя весь комплект одежды, исключая кальсоны дедушкиного фасона. Вместо них в шкафу отыскались, на одной вешалке с дубленкой, а значит столь же упорно игнорируемые, плотные джинсы на флисе вполне молодежные с виду.

Так что Аш оказался упакован, если не по последней моде, то вполне прилично, настолько, чтобы его хотя бы со спины не приняли за бракованного Леголаса, занимающегося закалкой, или сбежавшего из дурдома пациента. Сама Оля будучи одного размера с бабулей, тоже не испытывала затруднений с зимним нарядом. Унты с этническим узором, меховая шапочка и золотистая с коричневыми декоративными строчками дубленка — баба Вера любила одеваться красиво — были так же привычно-уютны, как одежда самой девушки.

Еще в лифте Оля, одержимая гласом невовремя проснувшейся совести, задумчиво вздохнула:

— Зря ты все-таки пошел, Аш, оладушки самые вкусные, когда горячие, а магазин в соседнем доме, ничего интересного вокруг.

— Не переживай, если пошел, значит, мне так захотелось, — фыркнул сейфар, изучая серебристую кабину лифта с сакраментальными надписями на доске с кнопками. «Леха — лох» и то ли незаконченной, то ли полуоттертой, оттого ставшей почти ребусом «козе…».

Лифт громыхнул створками, раскрываясь, Оля и Аш вышли из подъезда во двор. Сейфар на несколько мгновений замер на высоком крыльце. Пока решали проблему магического бессилия и подбирали одежду, рассвело. Снег, нападавший за ночь, искрился под солнцем прямо-таки с садистским удовольствием: «Вот сколько меня! Получите и распишитесь! Ах, дворник в праздники не работает? Ничего-ничего, так чапайте, голубчики, авось по макушку не провалитесь!» Но ранние пташки из местных, большей частью племени собаководов, привычно наплевали на эти угрозы и уже успели протоптать во дворе паутину узеньких тропинок.

Сейфар сошел с крыльца, зачерпнул и сжал горсть снега, вдохнул морозный воздух и с удивлением повернул голову в сторону веселого гомона. На горке в центре двора вовсю веселилась ребятня с санками, снегоходами и ледянками.

— Им не холодно? — удивился мужчина.

— Если все время бегать, жарко и в стужу, — улыбнулась Оля, начиная движение по одной из тропинок, уводящей в сторону арки, соединяющей двор с улицей, и заметила: — Когда я мелкой была и при низкой температуре занятия в школе отменяли, мы не по домам сидели, а вот так же на горке катались. Знаешь, про русских в шутку говорят: «Непобедим тот народ, который зимой ест мороженое».

(сноска: вообще-то это выражение приписывают Уинстону Черчилю, побывавшему в нашей стране и увидевшему зимой очередь за мороженым. Встречала разные варианты: «Нельзя победить народ, который в сорокоградусный мороз ест мороженое», «Народ, который ест зимой мороженое, победить невозможно» и т. п.)

— Мороженое? — неслышно, и как только ухитрялся, на поскрипывающем снегу, ступая за девушкой след в след, переспросил Аш.

— Это такое лакомство из сладкого замороженного молока с разными добавками, вроде шоколада, орехов, сока фруктового, карамели, — ответила Оля и спохватилась — Я ведь тогда в «СПАРЕ» вам не купила! Ну ничего, в «Ниве» тоже продают, сейчас купим. Есть, конечно, лучше дома, чтоб ангину с непривычки не заработать. Ты на морозе не говори, а то застудишься. Я всего денек в вашем лете прожила, а все равно тяжело заново к зиме привыкать.

Сейфар совет принял к сведению и замолчал, щуря глаза от искристых солнечных бликов, играющих на снегу.

До арки и через нее, на большую улицу, почти свободную из-за мороза от едущих машин, выбрались быстро. В магазин Аш вошел хоть и без спешки, однако теплый воздух вдохнул с явным облегчением. Даже выносливый организм не был приспособлен к мгновенной эффективной адаптации при пятидесятиградусном перепаде температур. Как поняла Оля, родичи Аша, вкусив крови врага, обретали силу для сражения. Но попробуй, укуси зиму, когда у нее и крови-то нет, зато сама белая царица щиплет за нос и щеки так, что не увернешься.

Глянув на центральную витрину с ассортиментом, девушка встала в конец небольшой очереди. В трех отделах работало несколько продавщиц, а вот касса была открыта только одна. Да и в этой кабинке кассир отлучилась, может, и ненадолго, но хвостик очереди рос буквально на глазах.

Оля пристроилась за какой-то чинной дамой в мутоновой шубе до пола и широкополой меховой шляпе. Обзор впереди сразу значительно сузился, потому девушка не сразу поняла задумчивый вопрос сейфара: «Так принято?»

— А? — очнулась от витания в облачках растяпа.

Аш повторил вопрос и кивком головы указал на возникшего впереди щуплой бабульки здоровенного мордоворота, на две головы выше Оли и на голову самого сейфара. Судя по тихому недовольному рокоту очереди, мужика «там раньше не стояло», но желающих сказать эдакое амбалу в лицо, рискуя собственным, не нашлось.

— Нет, надо вставать в конец, только инвалиды и ветераны обслуживаются вне очереди, — честно процитировала объявление на кассе девушка и, чувствуя, как нарастает брезгливое раздражение сейфара, вздохнула: — Только с такими связываться себе дороже, не милицию же по такому пустяку вызывать.

Услышав то, что хотел, Аш направился прямиком к кассе. Тихий ропот очереди сменился почти звенящей тишиной, когда прозвучало спокойное обращение к наглецу:

— Встань в конец.

Амбал лениво повернулся в сторону таравердийца, дыхнул на него перегаром и эдак презрительно наклонил башку:

— А если не встану, то что?

— Тогда я тебя там положу, — не меняя интонации, объяснил Аш.

Что-то такое было в его глазах, что человек, так же, как тот полосатый хищник в Фодажском лесу, услышавший рык горхана, отшатнулся от сейфара. Он выпал из очереди и нет, не встал в конец, а попятился, а потом, резко развернувшись, почти бегом смылся из магазина.

Дама в шубе до полу восторженно шепнула:

— Какой у тебя хороший парень, девушка!

— Да, — машинально согласилась Оля, прежде, чем сообразила, что Аш никакой не ее парень, пусть даже и хороший. Да и парнем, если присмотреться получше, сейфара тоже никто бы не назвал. Гибкий и ловкий по-юношески, он все равно был мужчиной, возможно, не слишком много прожившим, но наверняка испытавшим немало.

Оленька успела здорово переволноваться, что сейчас начнется драка. Втягивать гостя в земные неприятности из-за банального хама казалось чем-то стыдным, вроде жирного пятна на новом платье, а цепляться и отговаривать Оля никогда не умела. Но хорошо, что хорошо кончается, и теперь девушка действительно гордилась тем, какой ее спутник замечательный, пусть даже он ее спутник только потому, что они вместе за хлебом вышли.

Разборки с местом в очереди и жизни завершились весьма своевременно, кассир как раз успела вернуться на рабочее место и очередь рассосалась меньше, чем за пять минут. Купив еще теплый, изумительно вкусный хлеб и несколько порций разного (чтоб интереснее было) мороженого Оля пошла к выходу.