продолжала. – По вечерам мама забирает продукты из супермаркетов и ресторанов. Мне было лет восемь, когда она начала это делать. Местные бизнесмены пожертвовали церкви фургончик. Так что все очень профессионально. Еда распределяется между бесплатными столовыми и общественными организациями. Мама всегда возвращается домой не раньше полуночи.

– Значит, по вечерам она всегда отсутствовала. А вот папа всегда был дома.

– Ты, наверное, подумаешь, что я плохой человек. – Я не решаюсь продолжать. – Так вот, мне ужасно не нравилось, что мама уезжает. После рабочего дня папа был усталым, раздраженным, рассеянным. Ему требовалась тишина, и нам вдвоем было неуютно. Вечерами он обычно сидел в своем кабинете.

– И ты изобрела собственный вечерний распорядок. – Тедди обводит глазами комнату, а затем останавливает на мне сочувственный взгляд. – Но ты точно знала, когда по телику будут показывать «Посланную небесами». И могла рассчитывать на него. Совсем как я.

Между нами возникает чудесное ощущение взаимопонимания.

– Ну и еще одна вещь. В нашем доме постоянно жил какой-нибудь незнакомец. У нас на цокольном этаже есть комната для непредвиденных обстоятельств с кроватью для всех, кому она может потребоваться. Я росла ранимым ребенком. Мне трудно было к такому привыкнуть, но пришлось, потому что милосердие начинается с дома.

Незнакомец, чистящий зубы в ванной комнате. Незнакомец, сидящий на моем стуле за завтраком.

– Когда мы познакомились, ты спрашивал меня, были ли мои родители строгими. Да, были. Но полагаю, они рассчитывали, я сама разберусь, что такое хорошо и что такое плохо. Думаю, тут мы с тобой похожи.

– Теперь я понимаю, откуда возник этот священный ритуал отхода ко сну. Может, мне стоит перенять у тебя эту привычку.

– Никогда не поздно начать жить по заведенному порядку. Взрослый человек должен помочь себе сам. Это очень важно.

Тедди о чем-то думает. Наверное, обо мне. Он смотрит мне прямо в глаза:

– Я, пожалуй, стану частью твоей рутины, пока тебе не надоест и ты не захлопнешь у меня перед носом дверь. Итак, тот потрясающий сверток с вещами первой необходимости, который ты оставила для меня во дворе. Ты ведь редко такое делала, да? Вот потому-то ты так тяжело восприняла мое появление из ниоткуда.

Мне становится немного стыдно за себя. В тот раз мой широкий жест был сделан отнюдь не от чистого сердца.

– Вовсе не тяжело, если уж быть точной.

– Не тушуйся. Я все понял. Ведь от меня один дискомфорт.

– Кто тебе такое сказал? – спрашиваю я, но Тедди не отвечает и молча включает следующую серию «Посланной небесами». – Ты же не собираешься разговаривать во время фильма? Погоди-ка, я знаю, что записать в графе «Условие отказа от сделки».

Я пишу в договоре: «Не любит фильм „Посланная небесами“».

Тедди садится – у меня все замирает внутри, – читает то, что я написала, и с довольным стоном снова ложится:

– Мои сестры обычно давали мне подзатыльник, если я мешал им смотреть фильм. Если хочешь, можешь меня стукнуть.

Я нажимаю на «воспроизведение», и мы в один голос напеваем саундтрек к фильму. Я набрасываю на колени вязаное одеяло, Тедди накрывается другим концом. Каждый тянет свою часть одеяла на себя. Как получилось, что все произошло так просто?

Кончается одна серия, начинается следующая. Я ставлю в духовку не одну, а две порции цыпленка «кордон блю». Я считала, что молчание – это благо, но мне нравится разговаривать во время просмотра. Все замечания Тедди уместны и очень забавны.

Включая одно замечание, которое я могла бы позаимствовать у него, чтобы сделать темой обсуждения на форуме, посвященном «Посланной небесами».

– Я думал, что в один прекрасный день женюсь на Франсин Персиваль. Она была девушкой моей мечты, – говорит Тедди, когда идут титры и я протягиваю ему тарелку с едой. – Ух ты! Я так могу и привыкнуть.

После этих слов у меня в мозгу сразу звучит тревожный звонок.

– А что тебе нравится во Франсин? Я спрашиваю не о том, что и так ясно.

Актриса теперь стала лицом французской косметической фирмы. Это тест для Тедди.

– Она такая чистоплотная и аккуратная.

– Ой! – Именно так меня обычно описывает Рената, но теперь они звучат из уст Тедди.

Я ставлю тарелку на кофейный столик и беру свой клипборд. В графе «Плюсы» я пишу: «Честный». А еще: «Хороший слушатель. Уверенный в себе».

– Она такая сдержанная, – продолжает Тедди, уплетая цыпленка. – Мне кажется, у нее столько всего происходит в душе, но, судя по ней, этого никогда не скажешь. Она умеет держать себя в руках. Раздолбаев вроде меня это интригует. Она чертовски забавная! Я обожаю такой сухой юмор. Смех в основном звучит после ее реплик.

Проницательность Тедди меня поражает.

– Мне тоже это в ней нравится. Тут есть сцена, где ей выдергивают зуб мудрости, и парень, по которому она сохнет – Эш Дэнджерфилд, – приходит навестить ее в больницу…

– Да-да! А Франсин просыпается после анестезии, – ухмыляется Тедди, – и говорит ему правду. Вот так прямо в лоб. Боже, я был бы счастлив оказаться на его месте!

– Она несколько нелепая в этой сцене, но тем не менее не теряет достоинства. Франсин справится с любой ситуацией.

Как приятно поговорить об этом вслух, а не держать все в себе. Мне еще не приходилось встречать в реальной жизни кого-нибудь, кто смотрел бы это шоу, и тем более парня.

Я снова беру свой клипборд и пытаюсь придумать что-то не слишком компрометирующее для графы «Плюсы». Надежный. Зрелый. Проницательный. Все эти определения применимы к Тедди самым различным образом. Он прыгал через каждый огненный обруч, который готовила для него Рената. И какая восхитительная преданность своей новой работе!

– Парни вроде меня, – начинает Тедди, и у меня в животе что-то обрывается, – нередко задают себе вопрос: как заставить такую девушку, как Франсин, – Тедди подцепляет вилкой здоровенный кусок цыпленка, – забыть о приличиях, потерять голову и стать вроде как необузданной? Что нужно сделать, чтобы она стала такой? – И снова этот горячий взгляд.

– Не сомневаюсь, что ты только об этом и думаешь. – Я убираю клипборд подальше от загребущих рук Тедди, ведь мои записи лишь подтвердят его подозрения. – Не трогай. Не лезь не в свое дело.

– А что ты там пишешь? – Рука с наколкой «БЕРИ» тянется за клипбордом. – Мы ведь с тобой всем делимся. Ты что, забыла?

Я оставила входную дверь открытой, поэтому нет ничего удивительного, что сейчас на моем диване лежит, свернувшись калачиком, большой черный кот.

– Не бери в голову. – Я перехожу к следующей графе. – Лучше бы придумал какие-нибудь «минусы».

– Значит, ты тут просто