сидишь и пишешь, какие плюсы? Что б меня! Я в шоке. – Поставив тарелку на кофейный столик, Тедди ложится на диван, нога в носке у меня на колене, рука прикрывает глаза. – А можно мне остаться? Мне здесь нравится.

– Что?! На ночь?

– Навсегда. – Тедди смотрит на нетронутую еду на моей тарелке и облизывает уголки губ.

Я щиплю себя за переносицу:

– Ты не можешь говорить мне подобные вещи.

– А почему нет?

– Ну… я… – Я не знаю, что на это сказать.

– Что? – Тедди бросает мне вызов. – Говори.

– Я могу слишком привыкнуть к твоему присутствию. – И я невольно спрашиваю себя, на диванах скольких еще девушек Тедди лежал, свернувшись калачиком. – Кто был твоим последним добрым самаритянином?

– Что ты имеешь в виду?

– Во время нашей встречи твой отец сказал, что у тебя иссяк запас свободных диванов. А еще ты говорил, добрые самаритяне обычно женского пола.

Тедди растерянно моргает, словно пытаясь переключиться на другую тему:

– Не всегда. Пришлось получить отлуп от пары парней, с которыми я ходил в школу, чтобы потом, проглотив свою гордость, позвонить папаше Прескотту. – Тедди убирает ногу с моего колена. – Мне неприятно об этом вспоминать. – Он садится, хватает мой оставленный без присмотра клипборд и снова ложится, чтобы почитать. – Какая скукотища! Так ты этого хочешь? Это парень твоей мечты? Дай мне ручку. Я внесу кое-какие исправления. – Его глаза бегают слева направо, лицо непривычно хмурое. – Сейчас это кто-то, кто всегда вовремя вносит квартплату.

– Так, по-твоему, я и мои желания – всего лишь нелепая шутка? – Я провожу мысленную линию на костяшках своих пальцев. – Да, я знаю, у тебя на руке вытатуировано «БЕРИ», но лично для меня это не самое привлекательное качество.

– Щедрость подчеркнута дважды. Мужчина твоей мечты – образец добродетели и милосердия.

Когда я это писала, то думала о том, что щедрость может принимать самые разные формы. Тедди щедро дарит свою заботу и внимание. Я пытаюсь силой отобрать у него клипборд.

– Ты должна научиться брать. – Тедди поднимает палец, пресекая все возражения, которые я пытаюсь сформулировать. – Святая Рути из «Провиденса» должна научиться быть эгоисткой.

– Что ж, лучше тебя этому никто не научит.

– Ты всегда можешь выбрать вариант, предложенный тебе Ренатой. И не делай вид, будто не понимаешь, о чем я. – Тедди тычет пальцем в сторону темного дверного проема в конце комнаты. – Я мечтаю о том, чтобы понежиться под твоим лоскутным одеялом. Только, пожалуйста, не забудь разбудить меня на работу.

– Не шути такими вещами.

– Я тебя умоляю, – говорит он, и его чарующий гипнотический голос пробивает поднятый мною щит. – Чем можно прошибить твое самообладание? Ты ведь чувствуешь то же самое. Знаю, что чувствуешь.

– Ты всегда себя так ведешь? То, что ты предлагаешь, как-то не слишком романтично.

– Что верно, то верно. Меня трудно обвинить в излишней романтичности, но, думаю, прямо сейчас я не отказался бы тебя поцеловать. Это все, что нам нужно сделать. Давай поцелуемся, и я останусь сегодня спать в твоей постели. По-моему, это весьма романтично.

Неужели все свидания проходят именно так? Брутальная честность и возможная нагота? Думаю, подобные безумства мне не под силу. Я барабаню пальцем по клипборду:

– Пожалуй, мне лучше заняться анкетой. По крайней мере, с ней мне все ясно. Это процесс, но здесь можно выделить ключевые моменты.

Тедди наклоняется надеть кроссовки. В полутьме его взгляд непроницаемый.

– Хочу задать тебе вопрос, хотя и я знаю ответ. Но все же скажи: ты собираешься когда-нибудь покинуть «Провиденс»?

И я, не раздумывая, чисто рефлекторно отвечаю:

– Естественно, нет.

– Ага, – говорит он очень печально. – Все понятно. Оставляю тебя в одиночестве.

Глава 15

Подъехав к бассейну, я приступила к утомительной процедуре высадки резидентов из микроавтобуса. Навьюченная сумочками, спортивными сумками и двумя забытыми тросточками, я тащусь в горку по центральной дорожке. Тедди, в майке и пляжных шортах, стоит, прислонившись к стене. На голове козырек с надписью «Свежее мясо». Наверняка подарок Ренаты.

– Вот… – Тедди улыбается и делает шаг вперед. – Дай я тебе помогу.

– Что ты здесь потерял? – Последние два дня я его почти не видела.

– Мы, – с нажимом говорит Тедди, – собираемся заняться аквааэробикой. По крайней мере, я. А Парлони будут меня освистывать. Они уже внутри.

Пока он меня разгружает, я стараюсь не смотреть на новые тату, украшающие его потрясные руки.

Когда мы заходим внутрь, я говорю Джордану, одному из помощников администратора:

– Сегодня нас двенадцать человек. Нет, постойте-ка. – Я показываю на Тедди. – Тринадцать. Плюс двое зрителей.

– Аквааэробика? – обращаясь к Тедди, скептически кривится Джордан.

– Просто стараюсь держать себя в форме, – беспечно отвечает Тедди, проходя через раздвигающиеся двери.

Мы с Джорданом идем следом в сторону бассейна.

– Я хочу вернуть это. – Джордан выуживает из кармана шортов сложенную двадцатку. – Какая-то старая грубиянка сунула мне деньги. Словно я швейцар или типа того. – Джордан бросает взгляд на Тедди. – Это что, ее внук?

– Личный помощник.

– Что ж, ему не мешало бы взять себе на заметку, что она швыряется деньгами направо и налево. Мне все это не по душе. – Джордан протягивает мне деньги. – Отдай ей обратно. Хорошо?

– Конечно.

Джордан такой честный. Я мысленно возвращаюсь к анкете, которую утром вручила Мелани. Честность – это большой плюс. Так же как и манера грубовато опекать пожилых посетителей. Может, мой радар направлен именно на него? Я выдерживаю пристальный взгляд Джордана, но в моей душе абсолютно ничего не шевелится.

Посмотрев на Тедди, я понимаю, что мой радар откалиброван весьма специфическим образом.

– А где Сэнди? – спрашиваю я.

Обычно Сэнди встречает очередную группу у бортика. Джордан, извинившись, идет ее искать. Тедди неприкаянно топчется возле заваленных сумками трибун, и я направляюсь к нему.

В принципе все складывается замечательно. Тедди придется снять майку и нырнуть в воду. А я буду смотреть. И все это происходит в рабочие часы. Просто подарок судьбы. Я с улыбкой протягиваю обе руки, чтобы взять сумки.

– Он что, дал тебе номер своего телефона? – возмущенно спрашивает Тедди.

– Нет. Вернул двадцать долларов чаевых, которые Рената дала просто так. – Я взваливаю сумки на плечо. – Надеюсь, она не слишком часто швыряется деньгами.

– Она дает чаевые лишь тем, у кого приятная внешность. У нее такое правило.

– Класс! Лично я ни разу не получала от нее чаевых. – Я вешаю сумки на крючки в раздевалке.

Мы с Тедди разговариваем как ни в чем не бывало. Рената с Агги сидят возле боковой линии. Обе вполне живенькие, хотя и несколько рассеянные. Я незаметно кладу