— У нас нет раскладушки, — ответила Малика, — мы думали, чточетыре спальные комнаты более чем достаточно. Но оказалось, что мало. Хотя…хотя… мы не думали, что может понадобиться раскладушка в таких обстоятельствах.

Она вытерла набежавшую слезу.

— Извините меня, — попросила она, — я кажется, веду себя несовсем адекватно. Надеюсь, что вы меня понимаете.

Она поднялась и вышла. Наступило тяжелое молчание.

— Один день мы еще как-то протянем, — сказал Николай, — нозавтра может начаться общий обвал.

— Завтра она с вами поедет, — успокоил его Самедов.

Дронго решил, что ему необходимо поговорить с хозяйкой дома.Он поднялся на второй этаж и постучал в дверь.

— Войдите!

Дронго вошел и оказался в настоящей двухкомнатной квартире.В первой комнате был диван с креслами и телевизор, а во второй — большаядвуспальная кровать. Там же была дверь в ванную комнату. Малика вышла к нему ипоказала на диван.

— Что вы хотите? — устало спросила она. — Я считала, что ввашем присутствии убийца не станет вести себя столь нагло, но оказалось, что,наоборот, именно ваш приезд его как-то спровоцировал.

— Вы кого-то конкретно подозреваете?

— Кого я могу подозревать? — вздохнула она. — Все троемужчин — компаньоны моего мужа. Все вместе они работали в одной компании.Выходит, он ошибался в людях? Мне будет больно и обидно так думать. Не знаю. Яникого не хочу подозревать. Мне удобнее думать, что это был неизвестныйграбитель, который случайно взял карабин и выстрелил в моего мужа.

— Вы же прекрасно понимаете, что это почти невозможно. Кудатогда исчез убийца?

— Я даже боюсь об этом подумать, — призналась Малика, —тогда получается, что убийца среди нас. Это страшно.

— Муж не говорил вам ничего о своих опасениях?

— Я слышала, что он все время спорил с Резо, но это былиобычные споры по работе. Хотя на охоте они сильно повздорили. Сарвар дажепереживал, что он так кричал на Резо, ведь они были нашими гостями. Но я не думаю,что из-за этого Резо мог убить моего мужа. Нет, я не хочу так думать.

— Но вашего мужа застрелили из карабина, с которым ходил наохоту Резо, — напомнил Дронго.

— Я знаю. Но все равно не верю. Даже после того, как мыузнали, что именно вчера сделала Эка. Даже после этого я не хочу верить. ХотяЭка и поступила неправильно.

— Она пыталась спасти своего мужа.

— У нее нет на это никаких прав, — твердо заявила Малика, —если бы в их семейной жизни царила идиллия, она бы не пыталась его броситьнесколько лет назад.

— Откуда вы знаете?

— Николай рассказал все моему мужу, а тот уже мне. Нельзятак демонстративно оставлять своего мужа, который занимает столь ответственныйпост. А потом их сумели остановить…

— И она вернулась к мужу, — закончил Дронго.

— Нет, — произнесла Малика, — не совсем так. Она не сразувернулась. Сначала любовника избили, и он попал в больницу. Выяснилось, что онбыл типичным альфонсом и уже женатым ловеласом. Просто вскружил ей голову. Воткогда ей все рассказали, она его бросила. Поняла, что увлекалась ничтожеством.А сейчас ведет себя так, словно Резо всегда был смыслом ее жизни.

— Может, она одумалась и поняла, какое место Резо занимает вее жизни, — заметил Дронго.

— Я не понимаю подобных отношений, — холодно заметилаМалика, — у супругов не должно быть секретов друг от друга. Если это нормальнаясемья.

— В таком случае у меня будет к вам вопрос. Не совсемпростой. И возможно, очень обидный. Если вас он обидит, то можете не отвечать.

— Меня уже ничего не может обидеть, — ответила она, — во мневсе перегорело. Задавайте ваш вопрос.

— Несколько месяцев назад мы встретились с вами в Хитроу, —напомнил Дронго, — и тогда я подобрал записку, которая выпала из вашей сумочки.

— Я помню, — спокойно ответила она. — Это была бумажка сномером телефона.

— Вы сказали мужу, что это номер вашей сестры из Германии.

— Да, ну и что?

— Простите, но вы сказали неправду. Это не мог быть номервашей сестры из Германии. Там код начинается цифрами сорок девять, а кодВеликобритании сорок четыре. Это был номер телефона в Англии. Но вы обманулисвоего мужа.

Она грустно усмехнулась.

— Все верно. Но вы не поняли главного. Я обманывала не мужа,я в этот момент обманывала именно вас.

Он пожал плечами, ничего не понимая.

— Это не был номер телефона моей сестры, — пояснила Малика.— Но я не хотела тревожить мужа и не могла говорить вам правды. Поэтому сразупридумала про мою сестру. Вы запомнили номер?

— Нет. Только первые цифры. Я не запоминаю номера, если онимне не нужны.

— Это номер телефона одного из наших оппозиционных лидеров,— пояснила Малика, — он живет в Лондоне, и Сарвар иногда тайком с нимвстречался. Вы, наверно, слышали, что моего мужа сняли с работы и заставилиуехать из Ташкента именно потому, что он был обвинен в связях с оппозицией. Онтогда все отрицал, но, когда мы переехали в Москву, он действительно началналаживать контакты с некоторыми оппозиционными лидерами, даже помогал имденьгами. Я должна была уничтожить номер этого телефона, и когда вы его нампринесли, я очень испугалась. И сразу придумала, что это номер телефона моейсестры. А Сарвар потом долго наводил о вас справки.

— Разве вы не знаете, чем занимается оппозиция вУзбекистане? — мрачно осведомился Дронго. — Взрывы домов — это тоже их работа.И покушения на Каримова.

— Мы к этому не имели никакого отношения, — твердо ответилаМалика, — мы боремся за демократизацию нашей республики.

— Ничего не получится, — печально сказал Дронго, — у васпочти тридцать миллионов населения. Огромная страна, в которой много проблем.Достаточно расшатать ситуацию, и там сменится власть. Только вы напраснополагаете, что вместо Каримова там будут либеральные и демократические партии.Там воцарится такой религиозный фанатизм, что мир еще ужаснется. Просто многиедо сих пор не понимают, что альтернативой Каримову или Назарбаеву является воттакой политический экстремизм. Лучше иметь просвещенного диктатора из бывшейсоветской номенклатуры, чем религиозных фанатиков.

— Не нужно так говорить, — вздохнула она, — вы не верите ввозможность наших народов жить так, как живут в Европе, в демократическом исвободном государстве?

— Не верю, — честно ответил Дронго. — Как в Европе, неполучится. Придется выбирать. Либо режим полупросвещенной монархии, гдедолжность руководителя остается пожизненно и даже переходит к его детям ивнукам, либо беспорядок, анархия, угрозы гражданской войны, нестабильноеобщество. Поймите, что дело не только в кучке интеллектуалов, которые мечтают оевропейских свободах и традициях. Другой народ и другой менталитет. Дажесемьдесят лет советской власти не смогли изменить многие базисные ценности ввашей республике. И вспомните, как вы почти испугались, когда увидели раздетуюЛену. Ведь для вас это было настоящим потрясением.