Точно так, Доти. Это и есть тот самый сундук, о котором Катрина вечно рассказывает…

– Ножи и ложечки серебряные в Паршивом Поле, где уток доят! О Мать Пресвятая Богородица! Не верьте вы ей! Не верьте ей! Со-ан-со. Муред! Эй, Муред! Ты слыхала, что тут говорила Паршивая Норушка?.. И Шонинь Лиам… И Бридь Терри… И Кити… Я лопну! Лопну…

– …Кобылка с белым пятном. Вот уж была хороша…

– Это у тебя была кобылка. А вот у нас был жеребчик…

– Маленькая кобылка с белым пятном. Я ее купил на ярмарке Святого Варфоломея.

– А мы нашего жеребчика купили после Рождества…

– Кобылка с белым пятном. Полторы тонны спокойно могла свезти…

– Прекрасный большой жеребчик у нас был, спаси Господи. Мы ему строили новое стойло…

– …Золотое Яблоко выиграла, сто к одному.

– Голуэй выиграл. Они победили Керри…

– Да Золотое Яблоко выиграла, говорю тебе.

– Ты все перепутал. Как та бестолочь, что говорит мне, будто Керри выиграло. Голуэй выиграл, я тебе толкую.

– Да не было никакого Голуэя на больших скачках в три часа дня.

– Да не было никакого Золотого Яблока ни в одной из команд, которые играли в финале сорок первого года. Конканнан, ты хочешь сказать? Вот это может быть…

– …В моей деревне семнадцать домов, и каждый из них отдал голоса за Эмона де Валеру.

– Семнадцать домов! А так ни единого выстрела по “черно-пегим”[97] и не сделали в твоей деревне. Ни черта, ни разочка не выстрелили. Ни выстрела не было, ни даже эха от выстрела.

– Да брось, что ты. Они ведь лежали в засаде. Поздней темной ночью. И ранили осла Проглота, когда тот забрался на поле Куррина у дороги.

– О, я это хорошо помню! Я вывихнул себе лодыжку…

– …Ты, должно быть, родственник Патрика Лауруса?.. Третий парнишка. Ты же ходил ко мне в школу. Славный, крепкий был паренек. Макушка светлая. Глаза карие. Щеки румяные. И превосходно играл в гандбол[98] … Люди из Озерной Рощи уехали в Англию… А Учительница хороша, как никогда прежде, говоришь? Ага! Билли Почтальон совсем плох, захворал… Плох. Захворал…

– Точно так, Мастер. Ревматизм, говорят. На него донесли, что он отдает письма первому встречному, лишь бы побыстрее, и потому ему пришлось разносить их по домам снова…

– Так ему и надо, проходимцу!..

– Его застал страшный ливень по дороге на верхние выселки. Он ужасно продрог… Пришел домой, лег в постель…

– Так ему и надо, дьяволу! Ах он мошенник! Ах он вор! Ах он…

– Он все рассуждал, что собирается уехать в Англию, перед тем как его свалило.

– В Англию! Уехать в Англию!.. Говори. Не робей.

– Кое-кто говорит, Мастер, что здоровья ему стало не хватать, с тех пор как он женился.

– Гнусный грабитель! Жадный жлоб!

– А она не хотела его отпускать. Когда я сам уже был готов ехать, она толковала с моим отцом – сказала, что если уедет Билли, то для нее уж не остается ничего, кроме смерти…

– Блудница…

– Наняла троих докторов в Дублине, чтобы его осмотреть, Мастер…

– И это за мои деньги! Мне-то она ни одного доктора не выписала, блудница… Жопа в папоротниках…

– Де гряс, Учитель…

– А я никогда не думал жениться. Я бы уехал в Англию, если б меня хворь не свалила. Вот из Баледонахи люди уехали, и с Паршивого Поля…

– И из Пастушьей Долины и из Озерной Рощи. Я не хуже тебя знаю, кто уехал. А вот никто из стариков не надумал жениться?

– Много разговоров про то, что Томас Внутрях собрался.

– Про него-то все время много разговоров, про бездельника. А кто еще?

– Рыжий Полицейский на нёрсе[99] из Яркого города. Молодой Учитель тоже…

– Молодой Учитель, да? Что за дьявольская лихорадка жениться напала на школьных учителей. Небось ждут нового повышения жалованья.

– Уж лучше бы им не ждать. Вы же слышали Старого Учителя. А кто же невеста?

– Молодая женщина из Яркого города. Удивительная красавица. В тот день, когда я делал себе фотокарточку, чтобы ехать в Англию, видел их вдвоем. Они как раз шли в гостиницу “Вестерн”.

– А как выглядела эта женщина?

– Стройная, высокая. Волосы светлые, заплетены в косы…

– В ухе колечко?

– Да…

– Глаза темные?

– Да с какого дьявола мне знать, что у нее за глаза? Не она меня тогда заботила…

– Улыбка ясная?

– Она же Учителю улыбалась, понятное дело. А мне вот не улыбалась.

– А ты не слыхал, где она живет?

– Не слыхал. Но работает, кажется, в какой-то букмекерской конторе у Барри, если только есть такое место. Учитель из Озерной Рощи и Сестра Священника женятся в следующем месяце. Говорят, ему дадут новую школу.

– Женщина в брюках, да?

– Она.

– А не странно, что она за него замуж выходит?

– Да что странного? Мужчина он ладный, видный. И капли в рот не берет.

– А пусть даже и так. Мне вот кажется, что женщина в брюках за какого попало мужчину замуж не пойдет. Такие привередливее прочих женщин…

– Да есть у тебя хоть капля ума! Вот мой сын женат в Англии на француженке, и ни слова не разберешь, что она там говорит. Не больше, чем этот балабол вон там. Уж эта-то, пожалуй, попривередливее брючной будет…

– Ступай ты к Богу в рай со своей француженкой! Вот мой сын женат в Англии на тальянке. А, каково?

– Да иди ты со своей тальянкой! Мой сын в Англии взял в жены блеку[100]! Ну, как тебе?