– Привет, ребята, как дела?

– Добрый вечер.

– Я не вовремя?

– Как сказать.

Эти двое совсем не агрессивны, скорее даже приветливы, но за горой мышц он не видит двери штаб-квартиры.

– Я к Остилю, он здесь?

С наступлением сумерек Скизос принимают все возможные предосторожности при появлении нежданных гостей. Скверных сюрпризов на их памяти немало.

– А вы кто?

– Паоло, мы знакомы через братьев Масауи из Гут-д’Ор!

– Чего хотите?

Молодчики начинают его раздражать.

– Поздравить его с именинами!

Два цербера и бровью не ведут. Каждый мог бы сокрушить его движением плеча, и оба это знают. Они переглядываются, и тот, что повыше, расплывается в улыбке.

– Поздравь и меня, у меня сегодня день рождения, – ухмыляется он и, посторонившись, пропускает его.

Проходя мимо высокого, Паоло видит розовую треугольную нашивку Act Up[48] на плече его футболки, обхват руки цербера, должно быть, вдвое больше его ноги. Он смеется в ответ.

– Он у себя в кабинете, в конец коридора, направо.

Паоло входит в помещение рядом с бесплатным магазином, в этот час уже закрытым. На правой стене красуются два огромных постера – Анджела Дэвис со своей африканской прической и Мохаммед Али на ринге. На двери висит плакат Black Panthers Party[49] – черная пантера в центре круга, увенчанного надписью: All power to the people[50].

Постучавшись, он толкает дверь.

– Ба, да это же мой мальчик Паоло! – улыбается плечистый детина, сидящий за столом.

Он встает, посмеваясь, и гордо демонстрирует футболку, на которой написано «бригада антинегрофобии». Из-под рукавов выпирают татуировки, смесь шипов и колючей проволоки, контрастирующие с его зелеными глазами и веснушками.

– Остиль! Как дела, старина?

– Хорошо, хорошо, здесь все путем. Ты нас знаешь, здесь мы бьемся, здесь и падем. А пока… Мы здесь! – заключает он громовым голосом и снова смеется.

– Садись. Выпьешь что-нибудь, кофе, рому?

Остиль направляется к включенной кофеварке на столике в углу. С одной стороны чай, кофе, сахар и немного печенья, с другой – полупустая бутылка рома «Père Labat», стаканы, зеленый лимон и тростниковый сироп. Паоло с минуту поколебался и решил ограничиться кофе. Ему нужна ясная голова.

– Кофе.

После короткой паузы он продолжает:

– Я и не знал, что ты теперь сманиваешь своих ребят из гей-прайда?

Остиль, улыбаясь, протягивает ему чашку кофе.

– Ты про Бена, что за дверью?

– Не знаю, парень с нашивкой Act Up!

– Да, это Бен. Он здесь с самого начала, Бенни. А что? Ты стал гомофобом на старости лет?

– Ничего подобного, но это нечто – увидеть здесь парня с такой эмблемой.

– А ты думал, что за кольцевой дорогой пидоров нет? Любить их здесь не любят, что правда, то правда. Но есть они в каждом квартале, и тем лучше. Этот малый – распоследняя тетка, а еще он, вне всякого сомнения, самый из нас крепкий. Если кто попытается его этим подколоть, того Бен пополам сложит и в унитаз засунет, да так, что он там и останется. Этот парень крут, насмешек не терпит, особенно на эту тему, а так – сущий ангел.

– ОК, ОК, мне просто было любопытно.

– Что же привело тебя на территорию Остиля[51] в субботу вечером?

– Ты слышал об этих голубых таблетках, от которых перемерла уйма народу в последние дни?

– Еще бы я не слышал. Мальчонка, родственник одного из наших, в их числе.

– Вот как? Мне жаль…

– Мне тоже.

– А что ты об этом знаешь?

– Почему тебя интересует это дерьмо, Паоло, ты что, не терзаешь больше гитару?

– Терзаю, терзаю, я просто навожу справки для одного друга… Он тоже потерял на этом близкого человека.

– А почему твой друг не поинтересуется сам?

Паоло знает, что терять ему нечего, и выкладывает правду.

– Послушай, я с недавних пор работаю на него в частном сыскном агентстве.

Остиль аж присвистнул сквозь зубы.

– Ну и ну! Паоло детектив? Черт… Впечатляет!

– И, как я тебе уже сказал, друг моего босса недавно был найден мертвым. Он попросил меня разузнать.

Улыбка исчезла с лица Остиля, он встает, распрямив внушительный торс, и садится на край стола рядом с гостем.

– Мы тоже постарались разузнать все, что касается этого дела. И самое удивительное, что пока ничего не выяснили, ничегошеньки, ни грамма. А ты ведь знаешь, в наркоторговле всегда что-нибудь да всплывет. А тут – ничего, и это странно. К тому же поговаривают, что ребята в подвалах начали фабриковать спиды в голубых пилюлях, чтобы соответствовать спросу, а это может еще больше запутать следы.

– Они уже на улице?

– Нет еще, думаю, в подпольных лабораториях вкалывают вовсю, знают ведь, что такая лафа долго не продлится.

– Можешь рассказать мне про того мальчонку?

– Это двоюродный братишка Деда. Поехал оторваться на вечерок в Париж. Он умер не сразу, а только через двое суток, вот что уму непостижимо. Эта дрянь – просто бомба замедленного действия.

– Ты знаешь, где он провел ту ночь?

– Точно не знаю, он говорил, что просто шлялся по Парижу, в основном в районе Аббес.

– Точнее не сказал или, может, упоминал, у кого купил вещество?

– Он и сам толком не помнил, наверное, крепко обдолбался. Зато вот что он нам дал.

Остиль обходит стол, выдвигает один из ящиков и, достав оттуда коробочку из прозрачного пластика, щелчком посылает ее по столу к Паоло. Внутри перекатываются два маленьких бирюзового цвета шарика. Глаза обоих устремляются на таблетки.