И, обдирая края и треща, будто деревянный, стол застрял в дыре, причем один его угол остался снаружи, а остальное заклинило внутри. «Все, — подумал Тонино, — теперь я останусь в этой комнате навсегда».

— Я внизу, — шепотом сообщила наверх Анджелика. — Можешь тянуть веревку. Она доходит почти до самого пола.

Тонино наклонился над дырой и стал выбирать веревку, привязанную к ножке стола. Он был уверен: произошло чудо. Эта ножка должна была отвалиться, стол — рухнуть вниз. Не переставая шептать: «Ангел, Капронский Ангел!» — он скользнул под стол, в темноту.

Стол устрашающе затрещал, но не развалился. Тонино заскользил вниз, обжигая руки о веревку. И вдруг — все, она кончилась. И тут же ступни ударились о пол.

— Уфф! — вырвалось у Тонино.

У него было такое чувство, будто ему выкрутили обе ноги.

Тут, внизу, они стояли на блестящем полу дворцового зала. С трех сторон над ними возвышались ширмы кукольного театра «Панч и Джуди». Вместо задней ширмы висел занавес, за которым должен был прятаться кукловод, а по краям просачивался тусклый свет. Они отдернули один конец занавеса. Он был из чего-то жесткого, грубого вроде мешковины. За ним оказалась стена. Очевидно, после представления кукольный театр задвинули в один из концов зала. Между ширмами и стеной оставалось достаточно места, чтобы Анджелика и Тонино могли протиснуться в зал, залитый лунным светом, который яркими серебряными полосами падал на натертый до зеркального блеска пол.

Это был тот самый зал, где двор смотрел «Панча и Джуди». Кукольный театр еще не убрали. Тонино вспомнилось, как они с Анджеликой балансировали на краю сцены и на краю могилы. Да, их вполне могли убить. И то, что не убили, казалось еще одним чудом. И вот что еще: должно быть, их держали в чем-то вроде кладовки. Но когда герцогиню поразил таинственный недуг, никто не позаботился их туда вернуть.

Лунный свет играл на глянцевом лике Ангела, водруженного на другой стороне зала. Ангел чуть наклонялся вперед над большой двустворчатой дверью. В зале были и другие двери. Но Тонино и Анджелика направились к Ангелу. Оба считали: он поведет их, будет их путеводной звездой.

— Ну что же это! — негодовала Анджелика, прежде чем они добрались до первой лунной полосы. — Мы все еще крохотные. Я думала, мы вернем себе нормальные размеры, как только выберемся. А ты?

Тонино занимала лишь одна мысль — выбраться! Независимо от того, какого он размера.

— Так легче будет спрятаться, — буркнул он. — А потом кому-нибудь из вашего дома не составит труда вернуть тебе прежний вид.

Он крепче завернулся в накидку Палача, чтобы унять дрожь. В просторном зале холод ощущался сильнее. Сквозь большие окна Тонино видел луну, высоко и безучастно плывущую по зимнему темно-синему небу. Нешуточное это будет дело — проскочить по улицам в красном балахоне.

— Но я не хочу быть такой! — негодовала Анджелика. — Нам таким по лестнице не спуститься.

Вскоре Тонино обнаружил, что она была права в своем негодовании. Зеркальный пол, который пришлось пересечь из конца в конец, показался им огромным расстоянием. Когда они достигли двустворчатой двери, у них не оставалось сил. Высоко над ними резная фигура Ангела держала свиток, который они никак не могли прочесть, да и сам Ангел выглядел уже не столь дружественным. Правда, дверь оказалась чуть приоткрытой. Уперевшись спинами в края обеих створок, они сумели расширить зазор. Но как бесила мысль, что, будь они нормального размера, им ничего не стоило бы открыть дверь одной рукой!

За нею оказался зал еще больших размеров, уставленный стульями и столиками. Кукольный рост давал Тонино и Анджелике одно преимущество: они могли пройти до следующей двери — такой для них далекой! — под мебелью по прямой. И они потащились по блестящему полу, кажется мраморному, словно через золотой, залитый лунным светом лес, где каждое дерево имело ствол с изящным, как шея лебедя, изгибом.

Еще не добравшись до заветной двери, они начали ссориться — от усталости.

— Так и будем всю ночь выбираться отсюда! — проворчала Анджелика.

— Да замолчи ты! — огрызнулся Тонино. — Только и знаешь, что устраивать бучу. Хуже моей тети Джины!

— Твоя тетя Джина тоже вся в синяках и ссадинах, потому что ты ее избил? — съязвила Анджелика.

Когда они доплелись до полуоткрытой двери, то увидели еще одну комнату, чуть-чуть поменьше. В ней лежал ковер. Стояли золоченые широкие диваны, похожие на навесы для сена или соломы, и огромные кресла в оборках. У Анджелики вырвался стон отчаяния.

Тонино поднялся на цыпочки. На нескольких сиденьях, кажется, лежали подушки.

— А что, если мы спрячемся под подушкой и проведем здесь ночь? — предложил он, пытаясь установить мир.

Но Анджелика с яростью набросилась на него:

— Глупости! Не удивляюсь, что тебе не даются заклинания! Хоть мы и крохотные, они все равно нас найдут. От нас же на расстоянии веет духом волшебства. Даже мой новорожденный братик смог бы нас найти. Он совсем еще крошка, но и то умнее тебя.

Тонино ужасно рассердился, не стал даже отвечать. Просто отошел прочь, ступив на ковер. Сначала он почувствовал облегчение — меньше саднило ступни, но вскоре передвижение по ковру обернулось новым испытанием. Он словно продирался сквозь высокую кустистую траву, а всякий, кто прошел по ней хотя бы с милю, знает, как это утомительно. В довершение всего им приходилось обходить пышные кресла, которые казались им величиною с дом, скамеечки, украшенные оборками, и ширмы размером с окружающий стройку забор. Среди этих предметов они вполне могли бы укрыться, но оба были слишком взвинчены и напуганы, чтобы это предложить.

Когда же они наконец достигли двери, она оказалась запертой. И сколько они ни кидались на ее крепкое дерево, она даже не качнулась.

— Что теперь? — спросил Тонино, прислонившись к двери спиной.

Луна уже опускалась за горизонт. Ковер тонул в темноте. Полосы лунного света из далеких окон лишь скользили по верхушкам кресел, высвечивали золото на спинках диванов, мерцали на полке, уставленной вазами из разноцветного стекла. Вот-вот должно было стать совсем темно.

— Там наверху Ангел, — устало проговорила Анджелика.

Да, верно. Тонино как раз увидел его — цветные блики на дереве, выхваченные лунным светом, отражавшимся от полки со стеклянными вазами. Под Ангелом была еще одна дверь, вернее, темное пространство, потому что дверь эта оказалась распахнутой. Онемевший от усталости Тонино снова двинулся по кустистому ковру на другую сторону комнаты, преодолевая огромное пространство, минуя нависшие утесы мебели.

К тому моменту, когда они доплелись до открытой двери, оба — и Тонино, и Анджелика — вконец обессилели, и все вокруг казалось им нереальным. За дверью были четыре ступеньки вниз. Очень хорошо. Каким-то образом они по ним сошли. И ступили на ковер, еще более кустистый. Стало совсем темно.

Анджелика потянула носом: — Сигары.