покину выставку с горьким осадком в душе. Направлялась к выходу, таща следом упирающуюся Дину, когда та вдруг вывернулась, громко и совершенно не светски ахнула.

- Ян, ты только глянь! Вот, умора!

Проследив за взглядом подруги, чуть прилюдно не настучала ей по затылку.

- Самойлов?! – возмутилась я, прочитав фамилию фотографа на вывеске. – Издеваешься?

- Нет же! Смотри внимательнее!

Если Дина кидается к чему-то (или к кому-то) с восторженным блеском в глазах, лучше не сопротивляться. Только время зря потратишь. Поэтому я хмуро принялась разглядывать творения последней Валентининой пассии и с удивлением обнаружила, что не так они и плохи. Не гениальны, но весьма забавны. Фишкой работ Самойлова был эффект неожиданности. Его камера в буквальном смысле «ловила» людей в курьезные (и не очень) моменты жизни. Плотного мужичка, пытающегося поймать сорванную ветром шляпу, инфантильного вида даму, преодолевающую препятствие из вереницы луж с кислой миной на лице, или девицу, которую с ног до головы окатила машина.

Стоп!

Я протерла глаза, не веря в такую справедливость вселенной.

- Вот и я про то же, - захихикала Дина. – Недурно корова вышла, да?

Не в бровь, а в глаз! Взору предстал истинный шедевр! Белый плащ, покрывшийся грязевой аппликацией. Те же украшения на щеках и лбу. Но больше всего порадовал стыд, исказивший и без того не слишком прекрасные черты! Вот теперь я готова была записать Самойлова в любимые фотографы. Надо будет Виталику приглашение на выставку отправить. Готова даже билеты оплатить. Пусть посмотрит на инфекционную зазнобу, во всей красе!

Три часа я провела в чудесном расположении духа. Острила без умолку, как шут на королевском празднике. Без единого возражения согласилась на пешую прогулку до ледяного городка. И даже не только съехала с горы на попе (несколько раз), но и в снежки с тремя мальчишками поиграла, засунув самому нахальному внушительный ком за шиворот.

- Между прочим, мы ещё в кафе собирались, - напомнила Дина, пока мы вместе скрывались от бомбардировки за объемной ледяной фигурой зайца, который больше смахивал на отъевшегося к зиме медведя.

- Я и сейчас не имею ничего против… э-э-э… горячей пиццы, - я извернулась и запустила снаряд в подобравшегося слишком близко мальчишку. Попала прицельно – аккурат в лоб. Пацан плюхнулся на пятую точку, свёз варежкой шапку на затылок. Расхохотался и резво отступил на четвереньках.

- Я на роллы рассчитывала, - призналась подруга, лепя огромный ком, будто снеговика возводить собралась. – Но пицца, так пицца. Главное, чтоб на пороге не развернули. Ты ж на снегурочку похожа. В смысле, на основательно подтаявшую.

- Да хоть на Бабу-Ягу, - отмахнулась я. – Мы клиенты, а, значит, правы.

Снеговика мы всё-таки слепили. Вместе с мальчишками. Когда все подустали от боя и решили объявить ничью. Высоченного – с человеческий рост. Волосы сделали из палочек, для носа приспособили кусок от чьих-то поломанных ледянок. Пусть нос получился асимметричным, зато красным, как и полагалось на морозе. Пацаны были в восторге и, прощаясь, стрясли с нас обещание наведаться сюда ещё раз – в первый выходной после праздников.

Кафе, обещающее на вывеске итальянскую кухню, встретило приглушенным красноватым светом и спокойной, настраивающей на романтический лад музыкой. Оказавшись внутри, я поняла, насколько сильно озябла, полтора часа предаваясь снежным играм. Но хорошо-то как! Мигом вспомнились отроческие подвиги на горках, после которых я неизменно обнаруживала в подъезде веник. Родительница отказывалась пускать меня на порог, пока не счищу ледяные наросты с одежды. Впрочем, за дело я принималась рьяно, обильно покрывая брызгами стены и пол. Это был своего рода ритуал, завершающий очередную бурную прогулку…

Я заставила разум вернуться в настоящее и раскрыла меню, размышляя, какую пиццу предпочесть – с любимыми грибами или морепродуктами в качестве компенсации Дине за отказ от японской кухни. Так увлекалась нетривиальными названиями, вроде «Рапсодия» или «Гнездо», что не заметила странного поведения подруги. Она и не думала изучать предлагаемые блюда. Сидела, рассматривая парочку в другом конце зала. Влюбленные, позабыв о еде, увлеклись друг другом.

- Ди-и-ин, - я шлепнула её по руке. – Неприлично пялиться. Понимаю, он вот-вот съест её вместо десерта, но…

Я осеклась на полуслове. До мозга, контуженного после недавнего буйства, дошло, кто перед нами. Самозабвенную страсть изображали никто иные, как Алёна с Виталиком. Я не узнала их сразу из-за резкой смены имиджа. Безрогая корова перекрасила блекло-русые патлы в агрессивный рыжий цвет, а ошибка моей жизни обкромсал шевелюру и демонстрировал армейский ёжик.

- Идём отсюда, - предложила Дина. – Заказ всё равно не сделали.

Я мотнула головой.

- Это будет позорным бегством. Останемся и будем делать вид, что их нет. Не устраивать же скандал на людях.

- Издеваешься? – процедила подруга сквозь зубы. – Не собираюсь я сидеть и смотреть, как ты кривишься до бесконечности. Это они весть о твоей смерти распространили? Не смотри в одну точку! Отвечай!

- Они, - кивнула я покорно. Радость от обнаружения снимка Алёны на выставке сошла на нет. – И это не всё. Вчера у двери мой портрет оставили. С траурной лентой. Не поленились порог лепестками алых роз усыпать.

- Твоих любимых? Ну-ну…

Я слишком поздно просекла, как быстро покраснели Динины щёки. Не сориентировалась, не остановила подругу вовремя. А когда сообразила, какая буря надвигается на инфекционных голубков, Сабирова была на полпути к их столику.

В каждом человеке живет мерзкий маленький (а в ком-то и большой) вредитель, который не прочь понаблюдать за падением неприятелей. Особенно устроенным чужими руками. У меня была возможность догнать готовый к мести ураган. Но нет, осталась сидеть и наблюдать. В первом ряду! Я думала, Дина закричит или влепит моему бывшему, в страхе отринувшему от зазнобы, пощечину. Но Сабирова всегда была оригиналкой. Схватила со стола тарелку с макаронами в соусе и смачно приземлила на обновленную Алёнину шевелюру.

Я до конца жизни буду с упоением вспоминать текущую по рыжим прядям коричневую жижу и выглядывающие из-под тарелки мучные завитушки. А ещё звонкий визг инфекционной соперницы и обалделый взгляд псевдо-мужчины, которому и в голову не пришло защитить честь второй половины. Виталик был очень даже в курсе, что собой представляет Дина в гневе. Но чтоб совсем рта не раскрыть – это совсем ниже плинтуса. А, впрочем, чего я ждала от бесхребетной особи?

Ресторан мы покидали в спешке. Подруга сунула в ладонь официантки купюру за испорченную атмосферу и разбитый бокал, который корова Алёна в порыве