Втайне я думала, что незнакомец, давший мне письмо, возможно, и есть Аксель, но мысль эта показалась мне такой безумной, что я не решилась озвучить ее Оресту. Он посмотрел на меня серьезно.

– Послушай, – проговорил он. – А что, если именно из-за виолончели тот посыльный нашел тебя и передал письмо? А вдруг он знал, что в письме речь идет об Акселе и Сильвии?

Примерно так же думала и я. Может быть, тот человек, который продал мне виолончель, потом принес письмо? Тогда это было бы как-то связано. Хотя всё равно непонятно, как и почему.

– Сомневаюсь, – ответила я. – Ведь он не мог знать, кто именно купит виолончель или что она снова вернется в Лерум. А если бы я выбрала другую виолончель? Или вдруг мама настояла бы на своем и купила мне вместо нее компьютер?

– Нет, я не это имел в виду, – сказал Орест. – Я хотел сказать: некто узнал, кто именно купил виолончель, а потом приехал сюда в Лерум, чтобы отдать тебе письмо.

– Это всё равно не объясняет, почему виолончель снова оказалась именно в Леруме!

– Само собой, если письма настоящие. Если нас не разыгрывают, – продолжал Орест. – Может быть, кто-то просто всё это выдумал?

Я знаю, что Орест очень умный, но тут он ошибался. Мы нашли старинное письмо, замурованное в здании станции, а потом второе, зарытое под Дубом ленсмана… Эти письма в самом деле были старинными! Такое не подделаешь!

Когда я вернулась домой, папы нигде не было. На моем письменном столе лежала записка.

Привет, солнышко!

Мама говорит, что она видит – ты заходила ночью в компьютерную комнату, то есть вчера во второй половине дня (ведь у нее это уже ночь, да?). Как ты знаешь, она не хочет, чтобы ты пользовалась компьютерами. Она говорит, что, если это повторится, она отключит нам интернет… Видимо, она может сделать это прямо из Японии. А тогда и телевизор вырубится – так что не делай так, пожалуйста!!!

Я пошел в лес собирать побеги дубков, а потом мне надо кое-что отправить по почте.

Увидимся за ужином!

Обнимаю, папа

Я ничего не поняла. В мамину компьютерную комнату я не заходила. Даже к двери не прикасалась.

Зато я заметила, что папа рылся в моих вещах. В каждом ящике письменного стола! Два из них стояли открытыми. Стол у меня такой старый и перекошенный, что ящики задвигаются очень плохо, поэтому у папы, наверное, не хватило сил их нормально закрыть.

Отлично. Если ему можно, то почему мне нельзя? Я спустилась в кухню и отыскала папин мобильник. Он всегда кладет его на одно и то же место – рядом с хлебницей. Я ввела пароль: 0314. Зашла в почту и нашла письмо от мамы.

Однако мама ошиблась, это не я заходила в компьютерную комнату! Должно быть, это был папа. Хотя тогда почему он просит меня больше этого не делать? Меня охватила дрожь. Не мог же кто-то другой зайти в мамину компьютерную комнату? О ее существовании почти никто и не знает! Нет, наверное, маме в Японию пришли неверные сигналы – уж не знаю, как она тут всё настроила.

Я надеялась, что папа напишет ей и всё объяснит.

Папин телефон я положила на место и пристроила на нем две крошки хлеба, чтобы всё выглядело естественно.

«Завтра, – подумала я. – Завтра мне предстоит такое, о чём маме точно лучше не знать. И папе тоже».

В путь мы тронулись в четыре утра. Было еще сыро, но светло, и день явно намечался солнечный – конечно, после того как солнце взойдет по-настоящему. Шины велосипедов шуршали, когда мы ехали в сторону центра, а птицы распевали во всю мощь, как бывает только рано утром.

Всё было почти как в сказке, когда мы добрались до моста Вамме. Он сделан из больших каменных блоков. Они образуют опоры, стоящие в воде, и три дуги, или арки, между ними.

Серые камни моста казались такими древними на фоне свежей зелени над рекой. А вокруг – ни души. Мы с Орестом остановились посередине столетнего моста и стали смотреть на воду, которая быстрым потоком неслась под нами, образуя водовороты и узоры. Это река Сэвеон, она делит Лерум на две части – точно так же, как скоростная трасса. Но реку хочется фотографировать – она радует своей красотой до самого впадения в Аспен.

– Она довольно широкая, – пробормотал Орест, и я поняла, что он тоже думает о реке Сэвеон. Он был прав: река большая, а течение куда сильнее, чем я думала. Похоже, найти следующую подсказку будет не так просто.

Шифрованное сообщение в последнем письме Акселя гласило: «Посреди моста Вамме», – и это, к сожалению, означало, что нам придется лезть под мост и обследовать среднюю арку, никак иначе мы не смогли истолковать послание.

Сначала мы спустились к реке, где росли густые кусты, прошлогодняя трава и всякое такое. Я сняла кеды и закатала джинсы, прежде чем войти в воду.

Вода оказалась холодная как лед! Да еще здесь было глубоко! Я думала, что нам будет по колено, но Оресту, который шел впереди меня, вода уже доходила до бедер. Орест сообразил надеть свой тренировочный костюм. Его старые зеленые треники развевались в стремительном ледяном потоке, а мои джинсы тут же промокли и стали тяжелыми, как свинцовые.

Мы старались держаться поближе к мосту, чтобы опираться на него, пробираясь наугад в бурной реке.

«Привет тебе, мост Вамме», – подумала я, приложив теплую ладонь к холодному камню. Интересно, сколько лет прошло с тех пор, как кто-то прикасался к мосту именно в этом месте?

Орест нашел на берегу большую палку и использовал ее как шест. Он уже добрался до средней арки и стучал по сводам над собой.

– Эти камни словно приклеены намертво! – крикнул мне Орест, когда я догнала его. Голос едва пробивался через шум воды.

Пролет моста изогнулся над нами, словно свод. Отсюда он напоминал мозаику из шершавых камней со щелями, образовывавшими причудливую сеть…

– Они вставлены клиньями, – пояснил Орест. – На них и держится вся конструкция. Но где-то должно быть отверстие.