В последующие дни трудности с прокладкой железной дороги продолжились. Стало очевидно, что ненадежная почва представляет опасность как для рабочих, так и для строительных материалов. Ходили слухи, что инженер Эрикссон уже придумал необычное решение. Говорили, что он владеет старинным измерительным прибором, ранее принадлежавшим самому Кристоферу Польхему[10]. При помощи данного инструмента можно сделать рисунок так называемых земных токов, идущих под землей. Кроме того, он помогает изменять направление этих токов, влияя на характеристики самой земли. Впрочем, считалось, что это связано с немалым риском.

Однако инженер Эрикссон, по слухам, был готов рискнуть и планировал использовать измерительный инструмент Польхема для улучшения стабильности почвы, чтобы прекратить опасные для жизни осыпания. Но этого можно было достигнуть, только если использовать инструмент в ночь после праздника солнцестояния.

Силы, которыми есть возможность воспользоваться только одну ночь в году, показались мне не более чем глупым суеверием. Я счел маловероятным, что человек с таким рациональным складом ума, как инженер Эрикссон, захотел бы иметь дело с такими материями, как земные токи.

Однажды особенно теплым летним вечером я предполагал, как обычно, встретить фрёкен Сильвию в салоне. Я уже привык слушать по вечерам игру на виолончели и ценил ее общество, особенно учитывая, что семья Экдалей в этот момент обычно оказывалась занята какими-то другими делами. Однако в комнате было пусто, в ней стояла лишь виолончель фрёкен Сильвии. Взяв в руки инструмент, я в задумчивости разглядывал мягкие изгибы дерева, так идеально приспособленные для создания в высшей степени одухотворенной музыки.

Безо всякого предупреждения передо мной вдруг выросла фрёкен Сильвия. Она появилась так неожиданно, что мои руки, державшие прекрасный инструмент, разжались. Он выпал и ударился об угловатый шифоньер, однако я успел подхватить виолончель, прежде чем она упала на пол. Какая чудовищная оплошность! Результатом моей неуклюжести стала длинная царапина на задней стороне виолончели, имевшая форму буквы S.

В полном ужасе я пустился в извинения перед фрёкен Сильвией. Впрочем, она восприняла произошедшее спокойно и заверила меня, что царапина никак не повлияет на своеобразное звучание инструмента.

«S – как первая буква в имени Сильвия», – пытался я пошутить. Между тем мне было очень стыдно, и я пребывал в смятении чувств. Фрёкен Сильвия, казалось, почувствовала мою тревогу, что побудило ее мягко обнять инструмент и начать играть. Как счастлив я был слышать неизменно звучный голос виолончели под ее руками! Фрёкен Сильвия запела странную песню. Голос ее был чист, как родник, и она пела, повторяя строки раз за разом, пока слова не отпечатались в моей памяти. Наконец на душе моей воцарился покой.

Я сидела неподвижно за письменным столом и читала это письмо, затаив дыхание. Там было написано, что Аксель уронил виолончель фрёкен Сильвии, оставив на ней царапину в форме буквы S!

Оторвав глаза от письма, я посмотрела на свою виолончель, которая стояла, как обычно, прислоненной к стене у балконной двери. Моя виолончель, у которой такое глубокое и прекрасное звучание! На негнущихся ногах, внутренне похолодев, я встала из-за стола. В кончиках пальцев пощипывало, когда я прикоснулась к виолончели. Взяла ее за гриф, прямо под изящной выточенной ракушкой, и повернула. Вот и царапина, пересекающая блестящую заднюю поверхность инструмента. Конечно же, я видела ее и раньше, но никогда не задумывалась, что она имеет форму буквы S.

Моя виолончель – это виолончель фрёкен Сильвии.

Возможно ли, чтобы фрёкен Сильвия и я играли на одном и том же инструменте? От этой мысли делалось жутко, словно кто-то нарочно предусмотрел, чтобы именно я стала первым человеком, прочитавшим это старинное письмо, зарытое много лет назад у Дуба ленсмана. Словно меня каким-то образом подводили к этому моменту.

Когда я поставила на место виолончель, то случайно задела одну из струн, так что нота «ля» зазвучала на всю комнату. Чистый звук всё еще звенел у меня в ушах, когда я снова вернулась к чтению. Сердце колотилось в груди.

На следующий вечер я допоздна изучал строительство железной дороги. Стало смеркаться, когда я пустился в обратный путь к вилле семейства Экдалей. Внезапно я увидел фигуру в белом одеянии, медленно идущую через луг к лесу. Я узнал неторопливые шаги фрёкен Сильвии и счел весьма странным ее намерение предпринять прогулку по лесу в одиночестве в столь поздний час. Могла ли госпожа Экдаль разрешить такое?

Я поспешил вслед за фрёкен Сильвией, но потерял ее из виду, когда лес сгустился вокруг меня. Однако я продолжал идти вперед. Временами мне казалось, что ее силуэт угадывается в темноте впереди. Тропинка пролегала мягкими изгибами вдоль большого ручья, текущего по лесу в сторону Альмекэрра. Меня не покидало ощущение, что из густых кустов вокруг меня слышны шуршание и шепот.

И тут я снова увидел фрёкен Сильвию. Она стояла посередине лесной лужайки, прямая, похожая на сказочного эльфа. Вокруг ее удивительно светлого образа порхали крылья – птицы парили кругами прямо вокруг нее.

Я услышал, что она поет всё ту же странную песню, которую исполняла вечерами в салоне:

Когда затихли последние звуки, фрёкен Сильвия обернулась ко мне. Казалось, она нисколько не удивлена моим появлением. «Аксель, – мягко проговорила она, – ты человек нового времени. И то, что придет, – это ты, но это… – добавила она и обвела всё вокруг широким жестом, включавшим, кажется, и лес, и птиц, и ее саму. – Это должно уйти».

В ту ночь фрёкен Сильвия поведала мне много странных вещей. Но когда она повествовала о них, странности казались такими простыми и ясными, что мне и в голову не пришло усомниться в ее словах.

То, что она говорила, походило на старые суеверия вокруг строительства железной дороги. Это правда, повествовала она, что под землей проходят подземные токи, влияющие как на живую, так и на мертвую материю. Но еще она рассказала, что есть звездные поля, связанные с движениями светил на небе. Силы земные и небесные вместе образуют ткань с постоянно меняющимся узором, который с незапамятных времен правит миром. (Вероятно, по замыслу Божьему?)