Сегодняшняя молодежь, наверное, и не слышала о проходящих когда-то Всемирных фестивалях подобного рода, что ж… А я часто вспоминаю тот давний концерт в Доме дружбы в Софии и счастлива, что своими песнями участвовала в борьбе за благородные идеи фестиваля. Вот почему я считаю Всемирные фестивали молодежи и студентов частью своей биографии. И горжусь этим, как и редкой наградой, врученной мне директором парижской «Олимпии», – орденом «За укрепление искусством дружбы между народами». Это мой маленький вклад в ту большую борьбу, которую вели и ведут честные люди всех стран, – борьбу за мир и счастье.

Любопытно, что, когда я ехала на фестиваль, чиновники говорили: «Она же иностранка», но когда я вернулась с «золотым набором», ко мне резко изменилось отношение. Через год после после возвращения из Софии мне дали звание «Заслуженная артистка РСФСР».

Вот так и получалось, что моя жизнь протекала как бурное русло реки: страны, города, люди, концерты, преодоления, огорчения. А еще рядом со мной был мой муж, моя дочь, в Польше жила мама. И я понимала: что бы ни случилось, эти люди поддержат меня. Сегодня, вспоминая то время, я жалею, что не всегда прислушивалась к тому, что мне говорил Сан Саныч. К концу 60-х годов во мне уже сложилось понимание своего предназначения. Я знала, что преподавателем мне не стать, что моя стезя определилась раз и навсегда. Именно на сцене я могу реализовать все, что дала мне природа, – нет, я никогда не заносилась, не изображала из себя «звезду». Мое окружение, с которым несказанно повезло, – мудрые люди, композиторы, друзья Броневицкого, его родители, брат Женя, – все они помогали мне не терять форму, умело балансировать между чувством собственного достоинства и осознанием своей женской природы. Тогда я не всегда осознавала, что его любовь ко мне выражалась через сцену: он все делал для того, чтобы я выглядела королевой, например, набрал в ансамбль красивых рослых ребят. Как сказал один из наших знакомых, увидев меня на одном из выступлений: «Однако, Эдита, какая у вас красивая свита». Именно этого добивался Броневицкий – чтобы каждый мой выход на сцену был праздником. Это было смыслом его жизни. Но тогда я не всегда это понимала, о чем жалею невероятно. Шура невероятно радовался моим успехам, но не всегда это показывал. Ему все время думалось, что я могу сделать больше, а он должен мне помочь в этом.

Поэтому, когда я добивалась зримого успеха, как в случае с золотой персональной медалью фестиваля в Софии, для него это было большим счастьем. Но иногда меня обижало то, что подобные ситуации он записывал не лично на мой счет, а на счет ансамбля «Дружба». Для него я была солисткой ансамбля, а меня это стало обижать. Мне не хотелось быть приложением к чему-то или кому-то. Я никогда не лепила из себя «звезду» по имени Эдита Пьеха, долгое время оставалась при Броневицком и его ансамбле, но с каждым разом чувствовала все острее, что публика ждала от меня чего-то нового, большего. В конце концов мне удалось убедить в этом Броневицкого, и концерты стали делиться на два отделения, одно из них полностью было отдано мне, но я чувствовала, что ему это не нравится.

И все равно я была благодарна ему за очень многое. В том числе за постоянную возможность ездить по миру, видеть другие страны, выступать перед самыми разными людьми, находя каждый раз подтверждение тому, что песня, если она написана от чистого сердца, не знает преград. Даже если ты поешь её на родном языке где-нибудь на острове в Атлантическом океане, ты все равно видишь, какое впечатление оказывает на других красивая мелодия. Но мне всегда хотелось, чтобы зрителям, пришедшим на наши выступления, была доступна не только мелодия, но и слова. Поэтому очень часто, приезжая на гастроли за границу, старалась хотя бы несколько песен спеть на языке этой страны. Хороший музыкальный слух от рождения помогал мне в изучении иностранных языков. В моем житейском багаже были французский, польский, немецкий языки и к тому времени вполне приличный русский.

В 1970 году состоялось мое первое знакомство с кубинскими зрителями. Произошло это на фестивале «Варадеро Сиденте-70», где я представляла Советский Союз. Конечно, очень волновалась, и каково было моё изумление, когда во время выступления вдруг неожиданно весь зал – пятнадцатитысячная аудитория! – подхватил и стал напевать вместе со мной мотив песни. Это была незамысловатая, написанная в танцевальном ритме песня «Наш сосед». Она-то и стала моей «визитной карточкой». На следующий день ко мне подбегали на улице, приглашали в гости. Помню, эту песню потом ещё несколько лет пели на испанском языке различные кубинские ансамбли.

Потом с «Соседом» получилась забавная история. Мы жили в отеле «Hilton». Спускаюсь в сауну, а там девочки сидят, кубинки, и громко так от души поют «Наш сосед». Видят меня, говорят: «Хочешь, мы тебя научим петь эту песню? Её поет великолепная советская певица Эдита…» И меня стали учить петь эту песню. Можно сказать, что благодаря этой песне я нашла путь к сердцу кубинского зрителя. Его искренность, эмоциональность и непосредственность потрясают, но вместе с тем он и очень требователен, любит красоту и чувствует её, не прощает обмана. Это замечали все советские исполнители, побывавшие на Кубе. Наверное, именно поэтому встречи с кубинцами остаются для любого из нас такими памятными. Что может быть важнее для артиста, чем сознание, что твои песни нужны людям и что в благодарность они отдают всю теплоту своих сердец!

Тогда же, в первый наш приезд, известная кубинская актриса Элен Бурке присвоила мне титул «Госпожа Песня». Это означало для меня очень многое, ведь такие слова об артисте, прежде всего, говорят о людях, которые его принимают, об их отношении к нашему искусству, об их любви к нашей стране.

Второй раз я закрепила этот успех, когда мы в следующем году приехали туда от Госконцерта и я запела по-французски песню «Те, из Варшавы». Мы ездили по всей Кубе, и принимали нас там сердечно. В результате на Кубе мы выступали раз пять.

Но даже спустя годы я вспоминала свой первый приезд на Кубу в 70-м году, на фестиваль «Варадеро». Тогда меня поразило, насколько эмоционально мы близки – русские и кубинцы. И песня «Наш сосед» пришлась очень кстати, так как мы были наслышаны о музыкальности кубинцев, их умении чувствовать ритм. Эта песня была написана за два года до нашей поездки на Кубу – в 1968 году. На истории её создания я хотела бы остановиться подробнее.

Из воспоминаний Анны Потемкиной – дочери Бориса Потемкина

«…На дворе был конец 1965 года. В один ничем не отличающийся от остальных зимний вечер папа спел нам с мамой новую песню про соседа, который постоянно играет на кларнете и трубе. Песня нам очень понравилась. Потом она очень понравилась папиным обычным слушателям: друзьям и сотрудникам по работе. Следующие полтора года песню с большим энтузиазмом исполняли у нас дома.

В июле 1967 года мы с мамой впервые за все годы отправились отдыхать на Кавказ. Папа поехать с нами не мог, но регулярно писал письма. В конце одного из писем была приписка: «Кстати, пару дней назад набрался наглости и пошёл к Броневицкому. Он взял две песни. Сомневаюсь, что Пьеха будет их петь, но спасибо, что не выгнал».