Кратковременное забытье, казалось, должно было дать мне хотя бы мизерную передышку. Однако боль преследовала меня даже во тьме беспамятства. Бесконечно изматывающая, стачивающая все силы, лишающая самообладания, грызущая острыми зубами безысходности.

Я с огромным усилием разлепил веки, залитые собственный кровью. Серый потолок крохотной комнаты то удалялся от меня, лежащего навзничь на полу, то падал, грозя раздавить, превратить в жалкую кучку мяса и костей.

Хотя опасаться потолка не имело абсолютно никакого смысла. Я и так ощущал себя именно такой никчемной грудой мусора, раздавленной не только физически, но и морально. Сейчас меня пожирала не столько боль, сколько унизительное чувство стыда. Я проиграл! По всем фронтам! Больше того, я сбежал!

А еще где-то в глубине саднило непривычное чувство сожаления и раскаяния, не прекращающееся ни на секунду.

Приподнявшись на локтях, я попытался оглядеться.

Местами оборванные обои с ромбовидным рисунком. Наглухо закупоренное окно, бесформенные занавески. Узкий диван, застеленный стареньким шерстяным пледом. Кофейный стеклянный столик, совершенно не вписывающийся в убогий интерьер комнаты.

На этом мои силы иссякли, и я опять откинулся на грязный пол.

Место, куда перенес меня кулон Кьяры, я узнал не сразу. В последний раз я был в этой маленькой однокомнатной квартирке пару дней назад, когда ставил здесь портальный маячок. И с высоты моего роста она не показалась мне такой ничтожной и жалкой. Зато сейчас я отчетливо видел мелких насекомых, ползающих около обшарпанного плинтуса, оторванные куски гипрока близ дверной коробки, желтую строительную пену, безобразно пузырящуюся из-под наличника.

В ответ на окружающую убогость резко возникло чувство омерзительной тошноты и раздражения. А потом, словно в ответ на негативные эмоции, в груди взорвался ком страшной пронзающей боли. Меня скрутило спиралью. Неестественно выгнуло, выворачивая суставы. Желчь встала в горле, не позволяя дышать.

Припадок длился никчемные пару секунд, но мне показалось, что прошла целая вечность, прежде чем я смог сделать вдох, обливаясь холодным потом.

Что со мной происходит?

Это была последняя мысль, которая успела сверкнуть в моем помутившемся сознании. И меня снова накрыла тьма. Но не долгожданная и несущая облегчение, а истязающая, терзающая и изводящая до исступления.

Очередное пробуждение было вновь отвратительным и кошмарным. Я очнулся от собственного душераздирающего крика. И судя по сведенному судорогой горлу, кричал я долго.

Что конкретно заставило меня орать от ужаса, я вспомнить не мог. Зато очевидно понял, что мне что-то снилось. И это было очень странно. Ведь такие, как я, лишены возможности видеть сны.

Немного отдышавшись, я затряс головой, пытаясь избавиться от назойливого глухого стука. Складывалось впечатление, что звук идет отовсюду, заполняет пространство вокруг, бьет по барабанным перепонкам. И каждый удар вызывал тупую боль в основании черепа.

К сожалению, мои мотания головой привели лишь к еще большей мигрени. Навязчивый стук не стихал. И в какой-то момент я вдруг понял, что его источник где-то за пределами комнаты, где я находился. Возможно в коридоре или лифтовом холле.

И тут меня осенило!

Кто-то ломился в мою квартиру, что есть мочи колотя разнообразными конечностями во входную дверь.

– Похоже, мои вопли привлекли излишнее внимание, – пронеслась мысль. – Проклятье! Может, если молча проигнорировать стук, незваные гости уйдут?

Но гости оказались чрезмерно настойчивыми. И вскоре я стал различать обрывки далеких фраз.

– …и если этот псих сейчас же не откроет, я выломаю дверь…

– … он моих детей перепугал…

– …спокойнее… может человеку плохо… нужно скорую вызвать…

Всеобъемлющая тьма!

Я со стоном поднялся на четвереньки, схватился рукой за дверной косяк и, пошатываясь, встал. Держаться на ногах было сложно. Меня качало. Да что там говорить! Меня штормило так, будто я неделю беспробудно пил.

Пробираясь вдоль стены по коридору, я наткнулся взглядом на свое отражение в зеркале. Видок у меня был, честно сказать, ошеломительно отметеленный. А вот с рогами и побитой броней открывать дверь вряд ли следовало.

Я на секунду остановился и крайне осторожно попробовал набросить на себя легкую иллюзию. К моей несказанной радости воздействие прошло без особых последствий. Боль не усилилась, однако усталость накатила с новой силой.

Глубоко вздохнув, я продолжил свои вялые попытки дотащиться до прихожей. Через некоторое время они даже увенчались успехом. И, похоже, вовремя. Потому что терпение соседей, судя по оглушительным ударам и крикам «Открывай!», было явно на пределе.

Отодвинув массивный засов, я распахнул дверь и натянуто улыбнулся.

– Добрый вечер, уважаемые! – Хрипло и не особо членораздельно, выдавил я. – Чем могу помочь?

– Ну, это уже ни в какие ворота не лезет! – Проревел с лестничной клетки двухметровый амбал. Его рука замерла, так и не успев в очередной раз ударить мою многострадальную дверь. Грозный вид заспанного мужика совершенно не вязался с голым торсом, покрытым вьющейся рыжеватой растительностью, и голубыми в мелкую полоску труселями крайне широкого покроя. Из-за могучей спины обозленного соседа выглядывали две напуганные мордашки. Одна молоденькая и чернявая, обладательницей которой являлась миниатюрная девушка лет двадцати. Вторая же – сморщенная и древняя, как пирамида Тутанхамона – явно принадлежавшая бабушке, которой было далеко за сотню.

– Да вы только посмотрите на этого алкаша! Еле на ногах стоит! – Прокаркала крайне недовольная старая карга, все еще прячась за волосатой спиной соседа. – Перепугал всех до смерти своими криками! Я на вас жаловаться буду! Быстро отсюда съедете!

Как же мне хотелось в эту минуту растереть всю эту троицу в кровавый фарш! Но как только в голове возникла эта мысль, меня снова скрутило.

Я устоял на ногах только потому, что из-за спазмов пальцы рук вцепились в дверной косяк намертво, не давая мне упасть. Соседи шарахнулись от меня, как от прокаженного, наблюдая, как меня бьет крупная дрожь, а тело выгибает в повторном припадке.

– Звони в скорую! – Взвизгнула побелевшая от страха девушка.

Амбал дернулся обеими руками в поисках мобильного, но полосатые труселя, одиноко болтающиеся на объемной талии, явно не были рассчитаны на хранение каких-либо гаджетов.

– Не… не надо… скорую… – Задыхаясь, прохрипел я. – Сейчас… все пройдет. Таблетка… должна подействовать.

После моих мученических слов отношение соседей кардинально изменилось. Злость прошла, сменившись жалостью, каким-то неестественным соучастием и легкой брезгливостью. Я очень отчетливо увидел в их глазах непроизнесенные слова: «хорошо, что на его месте не я». И снова захотелось прибить их всех. Но я тут же отмел только начинающую формироваться мысль, стараясь не думать о плохом. Боюсь, что еще один приступ я просто не выдержу.