Тревор поцеловал ее. Пусть Маргарет знает, что он – не благородный рыцарь. Он схватил край смятого шерстяного одеяла, которое находилось между ними, отшвырнул в сторону, а потом опустился на Маргарет.

Он провел ладонями вдоль ее широких бедер и узкой талии, положил одну руку на спину Маргарет, второй рукой накрыл грудь девушки и тихо вздохнул.

Он взял в ладонь ее грудь, нашел сквозь материю сосок и принялся медленно ласкать его большим и указательным пальцами.

Маргарет вскрикнула и инстинктивно выгнула спину, еще сильнее прижавшись к его руке, показывая, что хочет большего. Тревор знал, что должен остановиться, но хватит лл у него сил?

– Что ты делаешь? – Маргарет оттолкнула его руку. – Ты не можешь сделать это!

«Я остановлюсь, – мысленно пообещал ей Тревор. – Но не сейчас. Боже, только не сейчас».

Возбуждение бушевало в нем, как пламя, но Тревор чувствовал, как дрожала Маргарет, слышал, как она едва слышно вскрикивала, выдавая свое волнение и страх. Она была невинна, и она боялась. Тревор старался взять себя в руки, но это ему плохо удалось.

– Боже, Мэгги, – выдохнул он, пряча лицо в изгибе ее шеи, – Боже, ты такая сладкая.

Тревор принялся слегка покусывать нежную шею Маргарет, ласкал и целовал ее, раздувая огонь ее страсти, пока Маргарет не начала извиваться под ним, учащенно дыша.

Тревор нашел пуговицы на своих штанах. Он желал лишь одного – поскорее освободиться от болезненного напряжения, но его пальцы дрожали, и первая же пуговица отказалась расстегиваться, сопротивляясь неуклюжим движениям его руки. В этот короткий момент разум на мгновение вернулся к нему. Если он не остановится сейчас, то уже не остановится никогда. Тревор замер.

– О Боже, – прохрипел он, – что я делаю?

С мучительным стоном Тревор оторвался от Маргарет и упал рядом. Он едва дышал, сердце гулко билось в груди, тело кричало от боли и желания.

– Тревор? – прошептала Маргарет.

Но Тревор сжал кулаки и приказал себе не двигаться, не смотреть на нее. Если он увидит Маргарет, лежавшую на одеяле, растрепанную, разгоряченную, то уже не сможет остановиться.

– Я пытаюсь, – задыхаясь, проговорил Тревор, – поступить благородно. Хотя бы раз в жизни. И мне очень трудно.

– Но…

– Ложись спать, Мэгги. – Тревор отвернулся и лег на край одеяла, как можно дальше от Маргарет. Его тело горело от неудовлетворенного желания. – Ложись спать.

На следующий день, после обеда, они добрались до Соры, маленькой деревушки у подножия гор. Казалось, что вся она состоит из одной улицы, на которой располагались побеленные дома из камня.

Маргарет ловила на себе любопытные взгляды тех немногих жителей, которые попадались им на пути.

Тревор заметил извозчичий двор и, соскочив с седла, направился туда: следовало позаботиться о ночлеге. Тамошний работник выслушал Тревора, а потом махнул Маргарет, чтобы она тоже спустилась на землю. Когда она подошла к ним, Тревор сказал:

– В деревне нет постоялого двора, но он говорит, что одно семейство вверх по дороге, возможно, примет нас к себе на ночь. У них есть лишняя комната.

Маргарет и Тревор пошли по пустой улице к дому, который выглядел несколько больше других. Во дворе полная женщина в белом переднике кормила цыплят. Она посмотрела на них с дружелюбным любопытством.

Тревор подошел к ней, а Маргарет осталась за воротами. Она слушала, как Тревор объяснял ей что-то на беглом итальянском языке. Его голос звучно вибрировал в сонном, послеобеденном воздухе. Она смотрела на него и в сотый раз вспоминала о том, как бесстыдно Тревор касался ее вчерашней ночью. Маргарет знала, хотя бы из прочитанного ею запретного романа, что мужчины действительно делают такие вещи. Но ничто в этой книге не подготовило ее к тому, насколько удивительным это окажется в реальности, насколько пьянящими будут такие ласки.

Со вчерашней ночи Тревор обращался с ней подчеркнуто вежливо и отстраненно. Ее попытки завести разговор были встречены короткими, односложными ответами. Тревор старался не прикасаться к ней. Маргарет поймала себя на мысли, что перебирает в голове варианты, как бы она повела себя, если бы он попробовал это сделать.

Тревор перестал разговаривать, и Маргарет вышла из задумчивости. Она обнаружила, что Тревор и женщина смотрят на нее. Потом хозяйка дома направилась прямо к ней и, улыбаясь, сказала что-то по-итальянски, а потом взяла ее за руки и с чувством пожала их. Затем она повела ее в дом, сказав Тревору, чтобы он следовал за ними.

Женщина поднялась вверх по узкой лестнице и зашла в маленькую комнату. Там была кровать с кованым основанием и умывальный столик, окно выходило на улицу. Она указала на кувшин и тазик, стоявшие на умывальном столике, а также на ночной горшок в углу, после чего повернулась к ним. Ее круглое лицо расплылось в улыбке, когда она похлопала по кровати.

Маргарет поняла, что имела в виду пожилая женщина. Она почувствовала, как щеки вспыхнули румянцем, но улыбка хозяйки стала еще шире. Она сказала что-то Тревору, отчего тот рассмеялся, и Маргарет нахмурилась. Женщина взяла кувшин и вышла из комнаты.

– Что ты ей сказал? – спросила Маргарет. Тревор положил седельные сумки и свернутые одеяла на кровать.

– Я объяснил ей, что мы молодожены и проводим медовый месяц, путешествуя по Италии.

– Что?

– На нас напали бандиты, но нам удалось сбежать на одной из их лошадей, поэтому у нас нет багажа и экипажа. Синьора Бартоли была очень тронута этой историей.

Маргарет судорожно сглотнула. Она искоса посмотрела на кровать, и ей вдруг представилось, как они лежат там вдвоем. Маргарет почти почувствовала вес его тела, вдавливающего ее в мягкий пуховый матрас.

– Ты сказал ей, что мы женаты? – повторила она. Неприличные картины горячили ей кровь.

– Итальянцы очень романтичные и страстные люди, но они ревностные католики. Мы – мужчина и женщина, которые путешествуют в одиночестве. Что я должен был сказать ей?

Маргарет заставила себя отвести взгляд от кровати. Она повернулась к Тревору, но не смогла посмотреть ему в глаза.

– Ты мог сказать, что мы с тобой брат и сестра.

– Не говори глупостей. Ты совсем на меня не похожа. Никто бы не поверил. Если бы я так нагло соврал хозяйке, нам пришлось бы еше одну ночь провести под открытым небом, а мне этого совсем не хочется, потому чго небо заволокло тучами и, похоже, скоро пойдет дождь.

В дверь постучали. Когда Тревор открыл ее, в комнату вошла синьора Бартоли. Она несла с собой несколько белоснежных полотенец, кусок мыла и кувшин, наполненный водой. Не переставая болтать, она отдала все это Тревору, от души поцеловала Маргарет в обе щеки, пробормотала что-то ласковым голосом и вышла.