– Так меня прозвали вы, смертные. У меня другое имя.

Спина покрывается мурашками до самой шеи, но я не отстаю ни на шаг.

– Ты сказал, что Ноябрь делает что-то с детьми, оставленными в лесу. Зачем ему они? Он же хороший и победил… – я проглатываю конец вопроса, потому что колдун резко оборачивается, я невольно врезаюсь в него. Хочу отступить, но боюсь шелохнуться, пока он угрожающе нависает сверху, губы его растягиваются в хищной улыбке.

– Хочешь сказать, что благородный Ноябрь победил злой Декабрь? Так осенние братья вам смертным поведали, а вы подхватили, как сороки, и растрезвонили по всем землям?! Ни разу не задумались о том, правда ли это! С радостью подхватываете любое враньё и несёте дальше с видом знатоков! Гордитесь своей глупостью, – каждое его слово сочится злой издёвкой, он насмешливо наклоняет голову, позволяя угольным волосам рассыпаться по плечу.

Я не отвечаю, догадываясь, что любой мой ответ разозлит его ещё больше. Моё внимание привлекает блеск впереди. Позабыв тему спора, я огибаю колдуна и прохожу чуть вперёд, завороженная открывшейся картиной. Впереди лежит достаточно большое озеро, полностью покрытое толстым слоем льда. Очарованная красотой, я аккуратно ступаю на край. Лёд тёмно-синий с голубыми прожилками и белыми трещинами внутри, как разбитое зеркало. Я опускаюсь на колени, прикладывая к нему ладони, и не сдерживаю восторженного вздоха. Поражаюсь, насколько гладкая вышла поверхность, словно отшлифованная ветрами за столетия.

– Никогда не видела замёрзшее озеро, княжна? – насмешливо интересуется колдун у меня за спиной. – Этот лёд здесь с того самого дня, как зимы не стало.

Я отдёргиваю ладони, ощутив странное жжение холода. Аккуратно возвращаюсь на твёрдую землю, не уверенная, можно ли идти по замёрзшей воде дальше.

– Уходи, княжна. Хватит тратить моё время. Воздух пахнет скорым закатом, – колдун указывает посохом на бледное солнце, медленно катящееся к горизонту, и я в очередной раз вспоминаю, что мне здесь действительно не место.

Мужчина подносит два пальца к губам и пронзительно свистит, затем смотрит куда-то вверх и ждёт. Я не прерываю, смиренно жду рядом. Спустя пару минут к нам подбегает Ягодка, и я вновь с недоумением гляжу на колдуна, который со слабой улыбкой гладит морду лошади. Животных он явно любит больше, чем людей.

– Даже если заблудишься, твоя кобыла знает дорогу обратно. Просто дай ей идти, и она тебя выведет, – сухо роняет мой собеседник, пока я проверяю закреплённый у седла лук.

Странное ощущение заставляет меня отсрочить мгновение нашего расставания. Мне нужно уйти, но каждое движение я растягиваю, будто не хочу этого делать.

– А как же третье условие? – выпаливаю я первое, что приходит в голову. – Ты сказал, что я должна буду выполнить третье условие.

– Ты не та, кто мне нужен. Третье условие способна выполнить только моя невеста. Ты… бесполезна.

– У тебя есть невеста?

– Не знаю. Может, она мертва, но если жива, то должна прийти сюда ко дню своего совершеннолетия. Так что уходи, княжна.

Я с недоумением оглядываю его, абсолютно не понимая расплывчатый ответ. Колдун чувствует затягивающееся молчание и продолжает с раздражённым вздохом:

– Убирайся с глаз моих и перестань топтать мой снег, – это должно было прозвучать как угроза, но выходит устало, его плечи поникают, обеими руками он обхватывает посох, опираясь на него.

Я стыдливо опускаю взгляд под ноги. Он прав. Я истоптала всё, что могла, переминаясь с ноги на ногу, в то время как колдун остаётся на одном месте, почти не тревожа белоснежный покров вокруг. Забираюсь в седло, Ягодка, не дожидаясь моей команды, разворачивается и неторопливо идёт на юг, к выходу из леса.

Я запоздало оборачиваюсь, чтобы сказать ещё хоть что-то, но колдуна уже нет. Верчу головой, но тот словно в воздухе растворился.

– Спасибо, – едва слышно благодарю его и лес, надеясь, что колдун услышит. Почему-то сожалею, что он снова остаётся в одиночестве. Если же я сейчас уйду, то вряд ли когда-либо решусь вернуться.

– Бесполезна, значит?! Тоже мне великий колдун! – вслух фыркаю я и запоздало раздражаюсь, вспомнив слова мужчины о его невесте и о том, что от меня никакого толку.

Мы с Ягодкой покинули зимнее сердце леса и медленно двигаемся по его ноябрьской части. Моя лошадка не торопится, а я не подгоняю, чувствуя, как портится настроение с каждым шагом, когда я всё больше удаляюсь от заснеженных границ. Отмахиваюсь от назойливого шёпота в голове, убеждающего меня как можно быстрее отправиться домой. Вздрагиваю, когда мне на плечо падает шишка, отскакивает и оказывается у копыт лошади. Вскидываю взгляд, замечая растерянную белку, озирающуюся вокруг. Спрыгиваю на землю, чтобы поднять обронённое.

– Вот и пусть ждёт свою невесту! Бедная девушка… никто не захочет такого ворчуна в женихи, – кладу шишку на ближайшую ветку и продолжаю жаловаться Ягодке на колдуна. Говорю нарочито громко, будто надеясь, что он услышит мои нелепые оскорбления.

Белка хватает добычу и стремительно бросается вверх по стволу, я оценивающе рассматриваю небо. Я слишком сильно задержалась. Солнце уже окрашивает серые облака в оранжевые и красные оттенки. А здесь, в лесу, среди голых деревьев собирается сумрак. Беру лошадь под уздцы и иду дальше пешком, упрямо переставляю ноги, злясь на свою жалость к колдуну. На глупое беспокойство, которое нельзя испытывать к таким бессмертным существам, как он. Тем более он ясно дал понять, что и не колдун вовсе, а значит, кто-то в разы опаснее, более могущественный, чем любой смертный.

Однако он признал, что слаб уже давно. Однажды он совсем ослабнет? Оборвётся ли тогда его жизнь? А что будет с лесом? Исчезнет ли последний снег?

С каждым шагом в голове появляется всё больше вопросов, которые породил колдун. Вопросов, ответы на которые я вряд ли найду за пределами этого леса. Я никогда не задумывалась, что история двенадцати месяцев, а особенно Ноября и Декабря, может быть совсем другой. Какая же она на самом деле?

Ягодка всхрапывает, нервно дёргает головой, отвлекая меня от навязчивых мыслей. Впервые лошадка начинает нервничать, пятится, а я сильнее пальцами вцепляюсь в поводья, боясь, что она сорвётся и убежит. Дважды я въезжала в лес и один раз его покидала, но Ягодка не выказывала никакого беспокойства, а теперь она пятится обратно в сторону снежной поляны. В ней столько силы, что я скольжу вслед за лошадью по полусгнившей листве, хоть и упираюсь пятками. Непроизвольно заражаюсь её страхом и верчу головой, вглядываясь в окружающие тени. Напряжённо прислушиваюсь к повисшей неестественной тишине, но собственное дыхание кажется мне почти оглушающим. Замечаю блеск множества глаз в кустах со всех сторон. Не раздумывая, снимаю лук с седла, но не успеваю взять колчан. Резко разворачиваюсь, ощутив чьё-то приближение. Не глядя, бью тварь луком, и хищник с визгом отскакивает на пару метров.

Лиса.