— Тебе плохо?

— Да, — честно ответила я.

— Я могу войти?

— Лучше я выйду сама. Сейчас.

Отчего-то разговаривать с ним, сидя в ванне, не захотелось. Я и без того чувствовала себя слишком уязвимой.

— Тут доставили наши вещи. Подать тебе что-нибудь?

— Да. Платье. Любое.

Дверь осторожно приоткрылась, сквозь узкую щель протиснулась рука гайрона и повесила платье на ручку.

Что он сейчас думает?

Злится? Презирает? Жалеет о своём выборе?

Из ванной я выходила, будто шла на эшафот. В спальне мягко горели бра, рядом с кроватью стоял здоровенный саквояж. Надо думать, что там мои вещи, и Аршес выставит меня за дверь.

Я низко опустила голову и замерла у входа.

— Расскажи, что случилось, Ви, — мягко попросил Аршес, подходя ко мне.

— Хазарел раскопал историю моего прошлого, — выдавила я.

Повторять всё это мне не хотелось. Слова застревали в горле морскими ежами и раздирали меня изнутри. Но пусть лучше он услышит от меня, чем от других. Гайрон бережно прижал меня к себе и выслушал.

— Значит, Хазарел тебя обидел? Он за это ответит, обещаю.

— Это правда, Аршес. Я чувствую, что это правда… — несмотря на все попытки сдержать потоки слёз, они полились из меня бурной рекой.

— Это не вся правда, в этом я уверен. А своей интуиции я привык всецело доверять. Я планировал заняться твоим прошлым чуть позже, когда мы закончим дело с приютом и привыкнем друг к другу получше. Я чувствовал, что там есть что-то болезненное, потому что ментальных блоков на тебе нет, а значит, ты ничего не помнишь, потому что забыла сама. А дети забывают что-то, только если это было либо совершенно неважно, либо настолько травмирующе, что вспоминать ужасно больно. Ты была ребёнком, Ви. Тебе было девять. Я думаю, что произошла трагическая случайность. Не верю в то, что ты могла совершить нечто подобное нарочно. Просто не верю.

Я смяла в ладонях тонкую ткань его рубашки и вжалась в него с такой силой, будто от этого зависела моя жизнь.

— Ты меня не бросишь? — тихо спросила я, боясь поднять на Аршеса взгляд.

— Нет, конечно. Даже не сомневайся в этом. Я свой выбор сделал, и до тех пор, пока ты со мной честна и верна мне, я от тебя не откажусь. Просто возникли некоторые сложности. Дома мне пока что лучше не появляться, я довольно сильно рассорился с матерью и двумя братьями. Нет, я, безусловно, знал, что им тяжело будет принять человечку в качестве моей арданы, но к такому всё равно оказался не готов. Так что пока поживём тут, а в следующем году присмотрим жильё в городе.

— Арш, я не хотела, чтобы ты из-за меня ссорился с семьёй! — всхлипнула я.

— Я поссорился не из-за тебя, а из-за того, что всегда поступаю по-своему. Это не первая и не последняя ссора, поверь мне. Ви, я не вчера родился и понимал, что наш союз вызовет протест. Но всё равно поступил так, как посчитал нужным, и ни о чём не жалею, — уверенно сказал Аршес, садясь на кровать и усаживая меня себе на колени.

— Но если бы не моё прошлое…

— То нашлось бы что-то ещё. Твоё происхождение, которое, кстати, довольно высокое. Если я правильно понял, то ты гваронесса Зинтоза, этот титул ты должна была унаследовать от родителей. Не знаю, можешь ли ты заявить права на титул теперь. Ведь вмешался твой дядя, через суд получил права на твоё наследство и продал его. И вот это интересно, Ви, потому что всё твоё имущество изначально принадлежало семье твоей матери, а титул — отцу. Твой дядя был таким же нищим, как и твой отец, хоть и мог похвастаться знатным происхождением. Но твой дед по отцовской линии был заядлым игроком, и закончил жизнь в долгах и нищете.

— Откуда ты знаешь?

— Копнул чуть глубже, да и Хазарел вцепился в эту историю, как тюлень в рыбину. При всех его недостатках, дознаватель он хороший. Так вот, твой отец удачно женился по любви на единственной дочери богатого производителя шёлка. Но твоего деда по материнской линии забрал шторм. Он утонул в одну из торговых поездок. Бабушка по матери души в тебе не чаяла. Твоя мама была очень поздним ребёнком, да и сама родила уже в зрелом возрасте, поэтому к моменту всех этих событий твоя бабушка была очень стара. И потом, они все были обычными людьми, у твоей мамы даже способностей не было. Судя по всему, смерть дочери твою бабушку подкосила, но с ней ты начала чувствовать себя лучше. А потом она скончалась, и это травмировало тебя ещё сильнее. Думаю, что твой дар появился из-за страха смерти. Иногда у сильных чародеев такое бывает. Магия откликается на острейшую бессознательную потребность. Ты так сильно боялась смерти близких, что научилась видеть смерть заранее.

— А дальше?

— Твой дядя убедился, что ты невменяема, и отдал тебя в очень закрытый отдалённый приют для магически одарённых девочек. Подал в суд, обвиняя тебя в убийстве с целью обогащения. Так как после смерти родителей и бабушки ты стала единственной наследницей приличного состояния, дядя представил тебя, как меркантильную маленькую расчётливую убийцу. Не с первого раза, но у него получилось. И вот это самое интересное в этой истории, Ви, потому что для меня очевидно, что выгодоприобретатель в данном случае не ты, а он. Я отчётливо вижу мотив и думаю, что нам нужно наведаться к нему в гости, чтобы задать некоторые вопросы. Мы обязательно сделаем это, когда ты будешь чувствовать себя лучше. Хочешь успокаивающего отвара?

— Да.

— А есть?

— Тоже да, — задумчиво сказала я, касаясь аккуратно подстриженных синих прядей. — Я купила для тебя масло и плесневелый сыр.

— Сыр с плесенью, — улыбнувшись, поправил Аршес.

— Какая разница?

— Никакой, но говорят именно так.

— Там для тебя целый кусок.

— Дай угадаю. Тебе он не понравился?

— Нет, не понравился. А почему ты так решил?

— Сама говоришь, что кусок целый. А понравился бы — осталась бы маленькая краюшечка, — мягко улыбнулся он, поглаживая меня по волосам.

— Только масло какое-то испорченное. Стало мягким. Может, оно тоже с плесенью, как ты любишь?

— Масло мягким стало, потому что подтаяло. Ты наверняка его держала вне холодильного шкафа. А если масло нагреть, то оно вообще жидким станет. И масло с плесенью есть не стоит. Как и мясо. Только сыр.

Теснее прижалась к ардану, стараясь вобрать в себя хоть частичку того спокойствия, которое он излучал.

— Аршес, мне страшно. Страшно узнать правду о моём прошлом.