– Да вон он стоит, у крыльца… Я в приемный покой его не впустила. Ждет.

Трубка так и не попала в гнездо, жалко повисла на проводе. Оглянулась… Черт с ней, с трубкой! Надо бежать… Только бы сердце не подвело, не остановилось в одночасье.

Как слетела по лестнице с четвертого этажа на первый – не помнила. Промчалась мимо удивленной Светы, дернула на себя тяжелую дверь…

Он стоял на последней ступеньке крыльца, лицом к ней. А в следующую секунду оказалось, что они обнимаются. И не просто обнимаются, как все приличные люди, а насмерть влипают друг в друга, цепляются мертвой хваткой. И почему-то трясутся, как в лихорадке. Наверное, это ее лихорадка ему передалась…

– Лиза, прости меня! – первым подал он признаки жизни, прошептав прерывисто в ухо. – Я не смог без тебя, Лиза. Прости…

– А я… Я чуть не умерла… Вернее, совсем умерла…

Надо было как-то разлепиться, унять неприличную судорогу. Все-таки интеллигентные люди, как ни крути. Тем более с улицы неслась сирена «Скорой» – сейчас к крыльцу подъедет…

– Саш, у меня смена через два часа заканчивается. Меня там потеряли, наверное…

– Ты сейчас уйдешь?

– Нет… То есть да. То есть я отпрошусь… Придумаю что-нибудь… Я быстро, Саш!

Он с трудом разомкнул руки, будто сделал над собой усилие. Лиза поднялась на ватных ногах по ступеням, поправляя съехавшую назад шапочку, потом сдернула ее с головы, обернулась, повторила хрипло:

– Я быстро, Саш…

И, задыхаясь, бегом вверх, на четвертый этаж. Что-то кому-то говорила, хватаясь за щеки, за сердце, за голову… Потом и сама не могла вспомнить, что. Переоделась, схватила сумку, опять бросилась вниз. Выскочила на крыльцо – почему-то в бахилах. Он стоял поодаль, ждал. Когда подошла, присел на корточки, стянул с ее ног бахилы, поднял голову, улыбнулся. И пошли вместе рядом, не соображая, куда. Опомнились только в липовой аллее, той самой…

– Давай сядем, Лиза. Что-то меня ноги не держат. Я сегодня с утра в какой-то лихорадке живу.

– И я…

– Представляешь, встал утром, оделся, а потом – как затмение… Опомнился уже в электричке. Понял, что к тебе еду. И так все сразу ясно стало, так четко вся жизнь определилась… Ты только не сочти меня сумасшедшим, ладно? Послушай, что я тебе скажу…

– Я слушаю, Саш. Слушаю…

– Лиза, я люблю тебя. Господи, как обыденно звучит… Нет, не то… Не то…

Он опустил голову, сильно потер ладонями лицо. Потом повернулся к ней, глянул так, что сердце зашлось счастливой судорогой. Глаза у него и впрямь были немного сумасшедшие.

– Лиза, нам надо быть вместе. Я не знаю, как все это будет… Не знаю. Знаю только одно – нам надо быть вместе…

– Да, Саш. Ты… Ты успокойся, пожалуйста. Конечно, нам надо… Да, Саша. Я тоже люблю тебя, я очень сильно люблю тебя…

– Я без тебя больше не смогу, Лиза. Ни дня. Ни минуты.

– И я… И я – ни минуты…

– Понимаешь, я не знаю, как это делается… Не умею. Наверное, я не тот человек, который способен на такие отважные поступки. И тем не менее, по-другому просто нельзя. Я знаю, что нельзя. Мы должны быть вместе, Лиза.

– Да, Саш! Мы будем вместе.

– Чего бы нам это ни стоило?

– Да, именно так! Чего бы нам это ни стоило! Да, мы оба с тобой… не очень решительные люди. Но мы должны быть вместе, иначе мы пропадем друг без друга. Просто перестанем существовать. Я, например, точно умру, я знаю!

– И я… Но нам будет трудно, Лиза. Ты представляешь, как нам будет… трудно? Нас не поймут… Даже самые близкие люди нас не поймут. Ты готова к этому, Лиза?

– Боже мой, Саш… Ну зачем сомневаться, если другого выхода для нас нет?

– А я и не сомневаюсь. Я за тебя боюсь.

– А я – за тебя… Будем бояться вместе. Главное, что мы решили… А остальное, которое трудное, которого надо бояться, как ты говоришь… А давай не будем ничего бояться! Вот прямо сейчас, с этой минуты, и начнем! Я, например, уже ничего не боюсь! Да мне, собственно, особо и терять нечего… Тебе труднее, я знаю.

– Да, будет трудно. Но знаешь… Когда подходишь к краю пропасти и видишь перекинутую через нее доску, уже не рассуждаешь о ее прочности и устойчивости. Просто знаешь – надо идти вперед. Потому что назад нельзя. Ступаешь и идешь, каким бы ты ни был – решительным или не очень.

– Да, да! Ты прав… Боже, как я счастлива, Саш… Если б ты знал, как я сейчас счастлива…

Он осторожно привлек ее к себе, слизнул выбежавшую на ее щеку слезинку. И вдруг рассмеялся тихо, ткнувшись ей в висок:

– Боже мой, Лиза, Лиза… Мы сейчас похожи на двух детей, задумавших бегство в Африку…

– Ага… – тоже ответила она ему тихим смешком, шмыгая носом и глотая слезы: – Маленькие дети, ни за что на свете не ходите в Африку гулять…

– …В Африке акулы, в Африке гориллы, в Африке большие злые крокодилы… Будут вас кусать, бить и обижать?

– …Не ходите, дети, в Африку гулять… – закончила она грустно. И, встрепенувшись, дерзко произнесла: – Да мы никого не будем бояться, Саш! И пусть мы, как дети…

– Хм… Да уж, дети… Наивные и нерешительные, заблудившиеся меж страниц прочитанных книг… Дети, задравшие голову вверх и пропавшие в музыке шелестящей листвы…

Она удивленно посмотрела на него, улыбнулась. Даже и вопросов задавать по поводу возникшей у него ассоциации не стала. В конце концов, какие могут быть вопросы к своему собственному зеркальному отражению? Какое уж есть. Он – это она… Просто шли по разным дорожкам, и вот, слава богу, встретились в нужной плоскости.

Вздохнула, отерла слезы со щек, села на скамейке пряменько. Пусть они дети, но однако ж и детям надо обсудить первые вопросы их скоропостижного счастливого совместного бытия.

– А как это все будет, Саш? Как ты себе… все это представляешь?

Он тоже сел прямо, вздохнул решительно, потер ладонями колени.

– Да, ты права. Значит, так. Я… Я объясню все дома, заберу документы и вещи, приеду сюда… Работу найду, снимем квартиру…

– Ой! А с квартирой как раз… Погоди, я сейчас один звонок сделаю!

Она торопливо начала рыться в сумке, выискивая мобильник, дрожащими пальцами кликнула знакомый номер.

– Ритка! Ритка, привет! У меня к тебе дело…

– А чего по телефону-то, Лизк? – загудел в трубке недовольный Риткин голос. – Ты ж прийти обещала, почеломкаться напоследок! Я ж тебя жду…

– Да, я помню! Я сейчас приду, Рит! Только я не одна…

– Хм… А с кем ты? С Машкой, что ли?

– Нет, не с Машкой… Да погоди, Рит! У меня к тебе срочное предложение! Может, ты мне… То есть нам… Сдашь свою квартиру? Можно, мы у тебя поживем?

– А кто это – мы?