Я слушал его, и у меня глаза на лоб лезли. Елена? Интересно, что бы он сказал, если бы узнал, что эта самая Елена пыталась меня этой ночью соблазнить. То есть, по сути, отобрать меня у моей бывшей жены. Хотя чего меня отбирать, когда я бросил Полину… Мысли мои снова закрутились и связались в сложный морской узел.

– А как же отпечатки пальцев Полины на чашке и сахарнице?

– Все просто. Она, зная, что на нее никто в жизни не подумает, каким-то образом проникает в квартиру Ступниковых. Кстати говоря, она могла знать о пресловутой двери, соединяющей ваши квартиры?

– Да теперь уже и не знаю. В сущности, могла бы каким-то образом узнать, случайно.

– Так вот. Продолжим. – Я никогда еще не видел Льва Григорьевича таким возбужденным, увлеченным и радостным. – Она проникает в квартиру Ступниковых, даже неважно как… оставляет там предварительно подготовленные чашку, сахарницу и ложку. Возможно, все это было у Полины, это вообще могла быть ее посуда! А мы ищем зачем-то сервиз. Да мало ли в каждом доме найдется разрозненных чашек и сахарниц? Потом идет туда второй раз (заметьте, это тщательно спланированное убийство!), просто звонит в дверь и говорит, что ее послали, к примеру, вы. Лора открывает дверь, и Лена убивает ее. Но, поскольку она все-таки не профессионал и волнуется…

– Постойте. Вы сказали – тщательно спланированное убийство. Но откуда ей было знать, что родители Лоры в театре?

– Возможно, она сама и подарила им билет. Каким-нибудь образом. Это уже детали. Так вот, она не профессионал, волновалась, не каждый же день убивает, поэтому и промазала, целилась в голову, а попала в шею. Испугалась и убежала. Думаю, обрадовалась, когда узнала, что все же убила. После этого спокойно возвращается к себе в тихий Хвалынск или нет… Думаю, она где-то перекантовывается, тянет время… Ей же надо быть в курсе… Так случается, что подозрение в убийстве сразу же падает на вас, Михаэль. Но вы бежите… Вполне возможно, что ничего не подозревающая Полина держит ее в курсе всех новостей. Она же переживает за вас, она догадывается, где вы можете скрываться, и отправляется туда с телефоном… Кстати говоря, телефон мог быть как раз у Елены… Новый. Ей же вроде бы любовник подарил… Стоп. Никакой любовник ей ничего не дарил. Она украла этот телефон из корзины в супермаркете у какого-то лопуха, который не следит за своими вещами… Телефон – штука полезная. Но она украла его для себя, а Полина, когда случайно увидела у сестры телефон, попросила его на время для вас, Михаэль… И Лена не могла не уступить просьбе сестры, хотя это и не входило в ее планы. Полина мчится с жареной курицей и телефоном в Синенькие, к вам… Она все еще надеется вернуть вас. Она хочет, чтобы вы поняли, как она любит вас и что она ради вас готова на многое. Там, в Синеньких, вы поручаете ей найти Сашу. Она возвращается домой, и каким-то образом ей становится известным, что ее сестра убита. Точно так же, как и Лора. Возможно, ей позвонила с автомата сама Лена, изменив голос или попросив кого-то сказать все это по телефону. Лене важно, чтобы Полина выехала из дома, чтобы ее не было в городе, потому что отпечатки пальцев уже наверняка обнаружены и исчезновение Полины не сможет не привлечь к себе внимание. И все сработало. Полина, между тем, едет в Хвалынск, но по дороге, вероятно, с ней случается нечто странное. Возможно, что Лена сама позвонила ей и сказала, что у нее большие неприятности… Она могла назначить ей встречу где-нибудь на трассе, и, когда они отъехали от города, Лена убила сестру, вложила ей в руку пистолет и теперь уже спокойно вернулась в Хвалынск… Для нее история закончена. Теперь уж, думает она, убийство Лоры повесят на Полину, а сама Полина мертва – с нее и взятки гладки…

– А где она взяла пистолет? – спросил я, воспринимая эту историю, как фарс.

– Вы меня удивляете, Михаэль… Да в наше время достать пистолет – не проблема. Тем более, когда перед человеком стоит определенная цель. Вот скажите, как вела себя ваша бывшая свояченица, когда приехала на похороны Полины? Она случайно не приставала к вам?

Я был поражен. Неужели этот Вишняков читает мои мысли? Или на самом деле так хорошо разбирается в людях, что может представить, как они поведут себя в той или иной ситуации?

– Да, Лев Григорьевич… не хочу вас обманывать. Все так и было.

– При этом она крепко выпила, ведь так?

– Так.

– Потому что она нервничала… Понимаете, ей в руки приплыла квартира и появился шанс захомутать такого завидного жениха, как вы…

– Но что же во мне такого завидного?

– Вы – богаты, Михаэль. Да и внешностью вас бог не обидел… Недаром же Лора сходила с ума. И Полина. Ну, как вам моя история? По-моему, очень даже ничего…

– Ничего-то ничего. Но все же неплохо было бы поехать к Ольге.

– Да, кстати, об Ольге! Вот вам, пожалуйста – она же видела Лену на лестнице! Она же – свидетель!

И тут мы переглянулись.

– Быстро в машину, Михаэль…

Ольга не открывала. Мы стучали, звонили, колотили в дверь ногами. Все было бесполезно. И тогда Вишняков высадил дверь плечом… Сделал так ловко, словно только этим и занимался каждый день.

…Ольгу, без признаков жизни, мы нашли в кухне, на полу. Черные брюки, зеленый свитер (не хватало только синего чулка), темные волосы, почему-то мокрые, в луже воды. Судя по всему, ее отравили. Рядом с ней лежал разбитый и буквально раскрошенный телефон и разбитая чашка. Вишняков позвонил в милицию.

– Лев Григорьевич, она же дышит! – вдруг заорал я, обнаружив признаки дыхания своей соседки. – Послушайте, да что же это такое?! Сначала одну соседку застрелили, теперь другую пытались отравить… не слишком ли высока цена за какую-то там квартиру?

– Кстати, у Полины хорошая квартира? – спросил Вишняков, нервно вышагивая по кухне.

– Звоните в «Скорую»! – заорал я.

– Да, да, я звоню… – Он бросился набирать номер «Скорой».

– Да что с вами, Лев Григорьевич?!

– Нам надо остановить Лену, понимаете? Я займусь этой женщиной, а вы постарайтесь ее найти…

– Вообще-то она остановилась у меня… – проговорил я, отлично помня, что отдал ей комплект ключей. – Другими словами, она может находиться в двух шагах от нас, в моей квартире.

– Вот и идите туда и, если она там, постарайтесь ее задержать. Вы слышите меня, Михаэль?

И я бросился к себе домой. Сначала позвонил. Для приличия. Подумал, вдруг открою дверь своим ключом, а она, моя бывшая свояченица, вышла, к примеру, из ванной комнаты в чем мать родила. С нее станется.

И сразу же услышал:

– Михаэль, это ты?

И голос у нее был при этом такой, можно сказать, родной, спокойный, безмятежный, словно я – ее муж, вернувшийся с работы. Вот такой у нее был голос.

– Да, Лена, – постарался и я ответить как ни в чем не бывало. – Это я.