эту авантюру с переделкой наклеек в картонки.

– Ну, я, – признался он.

Второй посмотрел на Алену.

– А не ты ли пацанов из горящего подвала спасла?

– Вообще-то подвал не был горящим, – начала было Алена. – Это была дымовая шашка…

– Это меня она спасла, – прервал ее Ренат.

Оба пацана с уважением посмотрели на Алену. Это уважение прямо сочилось из их глаз.

– Я Серый, – представился один.

– А я Рокстеди, – протянул руку второй, не отрывая глаз от Алены. – Но для тебя Витя.

Ренат посмотрел на протянутую к Алене руку Рокстеди, почувствовал укол ревности и неожиданно для себя произнес:

– Ее зовут Ненси.

Серый загоготал. Алена пожала протянутую руку, и Ренат уже готов был провалиться под землю, когда она произнесла:

– Алена. Но для тебя Ненси.

Серый перестал смеяться и сказал:

– Вот что, Рокстеди. Надо показать их Малому.

***

КТО СТОИТ ЗА НАПАДЕНИЕМ НА «ИНВЕСТОРА»

Уже вторую неделю область лихорадит из-за гнусного нападения на офис Частного фонда «Инвестор». Вчера из компетентных источников нашей редакции стало известно, что за поведением полиции и нечистоплотных адвокатов стоит жажда наживы, да и простая человеческая зависть по отношению к честным людям, добившимся успеха в бизнесе.

«Такие же люди в двадцатые-тридцатые писали доносы на более успешных соседей, чтобы отобрать у них комнату или корову», – анализируя эту историю, говорит экономист Валерий Иностранцев. Он напомнил, что «Инвестор» два месяца назад на целую рабочую неделю оплатил для всех жителей нашего города поездки в общественном транспорте, что обошлось фонду почти в два миллиона рублей. А дивиденды по акциям «Инвестора» составляют без малого 1024% годовых. «Какая из компаний может предложить больше?!», – спрашивает экономист.

По словам Иностранцева, именно зависть и «шариковщина» («взять все, да поделить») мешает нашей стране прийти к светлому капиталистическому будущему. Еще не во всех головах Адам Смит заменил Владимира Ленина.

«Правда Вятка» 2 апреля 1994 года.

***

Тимур-малой не утратил привычки появляться из тени. В подземную базу его банды набились два десятка подростков. Большинство – из тридцатого микрорайона, самого криминального в Н-ске.

Никто не побеспокоил бы ребят в этом месте.

Тимур-малой появился в центре помещения, и единственный источник света – отверстие от люка в потолке – бил сверху, как прожектор.

Ренат протер глаза, решив, что ему мерещится. Но нет. На Тимуре-малом действительно был фрак. Волосы у него были зачесаны назад и набриолинены, словно у оперного певца или Майкла Корлеоне.

– Мы живем в трудное время, – начал Тимур. – Говорят, что человек человеку волк. Что ж, может, это и правда. Но волк-одиночка не выживет в этом мире. Это Чак Норрис может быть «Одиноким волком». Но, как говорил один мой друг… мой бывший друг, – Тимур посмотрел на Алену с Ренатом, – «жизнь – это не кино». Мы должны держаться вместе, действовать синхронно, слаженно, как единый организм. Только так мы сможем преодолеть все трудности. Сегодняшняя ночь будет сложной, и если хоть один из нас засыплется, засыплются все. Кто-то скажет, что большая глупость – брать на дело столько людей. Что это увеличивает риск. Но я скажу этому кому-то, – он посмотрел на Тимура-большого, – что куш наш будет больше, и одна такая операция создаст для нас, – Малой сделал паузу, вспоминая слова, – финансовую подушку безопасности на год вперед. Ведь мы живем в трудное время.

Он закончил речь. Затем на его место встал Тимур-большой. Он и одет был проще (из дорогих шмоток лишь обычная косуха) и говорил конкретнее. Он сказал, что для слаженной работы все должны слушаться бригадиров отрядов, которых заранее проинструктировали. Что касается выручки, то они с Малым сами позаботятся о перепродаже краденного, а семьдесят процентов дохода получат участники предприятия.

Как говаривал Майкл Корлеоне, это было предложение, от которого нельзя было отказаться. Щедрое.

Тем временем в другой части города – именно там, где в это воскресенье должна была выступать «Комбинация», у стены, отделяющей стройку (которая уже была не стройкой, а почти готовым зданием) от города, стоял сенбернар.

Он смотрел и замечал странное. Рабочие не устраивали перекуров, не ели и не ходили в туалет, а главное (что было самым тревожным знаком) – перестали воровать.

– События ускоряются, – сказал сенбернар.

– Верно, – заметил проходивший мимо мужик. Он был волосат, не ухожен и вез перед собой тележку, которая громыхала пустыми бутылками, – этому миру скоро конец. Кеннеди – умный мальчик, первым это понял. Вот потому его и убили.

Потом он заговорил про масонов и поплелся дальше по дорожке между деревьями.

И тут пес увидел главное. И этого, кроме него, не видел никто.

Над зданием кружился едва различимый вихрь, переливающийся всеми цветами радуги. И это тоже был нехороший знак.

– Надо рассказать обо всем ребятам, – сказал себе сенбернар и поспешил прочь.

Глава третья

Среда, 11 мая 1994 года

Никто так не способен вдохновить на победу, как родители.

Когда Денис добрался до номера, ему сразу сказали, что звонил его отец, и что перезвонит снова. Денис перезвонил сам, чтобы сэкономить на междугородних звонках (организаторы оплачивали счета за междугородку, но «в пределах разумного»).

– Я хотел с тобой поговорить, чтобы пожелать удачи, – сказал отец, – Когда у тебя игра?

– Вечером, – ответил Денис.

Отец сказал, что они с мамой очень им гордятся, хотя раньше считали, что он оболтус. А он оказался очень даже приличным игроком в шашки. Сославшись на мать (он часто ссылался на нее), отец напомнил, что и дед Дениса когда-то отлично играл в шашки, и наверное, это передалось по наследству. Еще он спросил, нормально ли Денис питается, и тот ответил, что только-что поел в гостиничном ресторане борща и пюре с котлетой.

Денису показалось, что на той стороне провода мать стоит рядом с отцом.

Голос того стал смущенным.

– Ну и еще это… Мы тут подумали… конечно, главное не победа, а участие, но было бы неплохо, если бы ты победил. Мы не огорчимся, если этого не случится, но…

– Тринитрон, – вздохнул Денис.

В трубке послышался шорох. Мама взяла трубку.

– У Кривошеевых Гао, у Хабидулиных Шиваки, и я подумала, что хорошо бы, чтобы у нас был…

– Тринитрон, – повторил Денис. – Тот самый, который круто показывает даже в рекламе на другом, плохом телевизоре. Да, я понимаю.

В трубке вновь послышался шорох.

– Только не подумай, что мы на тебя давим, – сказал смущенный папа.

Денис вдруг понял, какая ответственность на него свалилась. Он оглядел комнату и увидел ребят. Двое сидели за столом и