Неудивительно.

Я начинаю сопротивляться. Его ногти вонзаются мне в руку сквозь перчатку, и запястье пульсирует от боли.

Под маской сверкают черные глаза, холодные и жестокие.

– Перестань драться и послушай. Никто не заставлял твою мать отрекаться от меня. И ей необязательно было отправляться в психушку, чтобы спасти тебя.

Я слышу внутренний сигнал тревоги.

– Подожди. Ты хочешь сказать, она сама решила туда отправиться?

– Достаточно было расстояния в несколько миль между вами. Она могла бы развестись, переехать в другой район, отказаться от прав опеки над тобой. Но она слишком сильно любила вас обоих, чтобы решиться на такой поступок. Она хотела остаться с вами… но, тем не менее, не причинить тебе вреда. Поэтому она пожертвовала своей жизнью. Это ли не самая чистая любовь?

– Ты врешь, – хрипло говорю я.

– Да? Ты – единственная, с кем мне удалось связаться в столь юном возрасте. У вас с матерью необыкновенно сильная связь – ничего подобного я никогда не видел. Я воспользовался ее снами, чтобы проникнуть в твои. Когда она поняла, что я делаю, то сошла с ума. Но это было лишь временное помешательство. Даже не сомневайся. Костюм Алисы, антураж Безумного Чаепития, громкие разговоры с цветами и насекомыми – все причуды, которые у нее появились, придуманы ею же, чтобы иметь повод держаться подальше от тебя. И из уважения к ее жертве я поклялся впредь не приближаться к тебе.

– Значит, ты нарушил слово, – говорю я.

– Нет. Я нашел обходной путь. – Тыльной стороной свободной руки Морфей касается моего виска – ласково и бережно. – Ты нашла меня. Поскольку ты первой взялась за поиски, я стал свободен от обещания. Умница, умница. И вот ты здесь, чтобы всё наладить, правда, мой цветочек? Исправить ошибки, которые совершила Алиса. Верни покой Стране Чудес, и я сниму проклятие, которое тяготеет над вашей семьей. Говорящие насекомые и цветы… то, что связывает вас с нашим королевством. Вы перестанете подпадать под их чары. И твоя мать наконец прекратит притворяться сумасшедшей, потому что мне больше не будет надобности в представителях вашего рода.

Я чувствую боль в груди, как будто кто-то использовал мое сердце в качестве боксерской груши. Вот почему Элисон сказала, что, если я осуществлю свой замысел и найду кроличью нору, всё, что она сделала, окажется напрасным. Год за годом она терпела унижения, ужас, пичканье лекарствами, потому что надеялась уберечь меня от Страны Чудес. А я взяла и разрушила ее планы, разыскав Морфея. А значит, то, что намерены совершить папа и врачи, еще губительней.

– Это я виновата, – говорю я, едва сдерживая слезы. – Во всем, что случилось с Элисон, виновата только я.

– Эл, он просто сваливает вину на тебя!

Джеб бьется в своих оковах, но я почти не замечаю этого.

Морфей приподнимает мою голову за подбородок.

– Не вини себя. Ты разыскала кроличью нору, и тебе хватило смелости в нее прыгнуть. Только ты, со времен девочки Алисы, обладаешь нужной храбростью и смекалкой. Ты уже сумела осушить море, которое она создала. Ты обязательно поможешь своей маме. Нам всем. Ты необычный человек, Алисса.

Морфей тянет меня за запястье, вынуждая встать на цыпочки, так что носом я касаюсь нижнего края маски. Он так близко, что я могу притронуться к его губам, от которых пахнет лакрицей.

Слышится громкий треск, и Морфей разжимает пальцы.

Я отшатываюсь, а феи взвизгивают. Джебу удалось оторвать цепи от ножки гриба.

Он перекатывается по земле, размахивая ногами. Цепи, которые все еще крепятся к его лодыжкам, шее и запястьям, мелькают в воздухе. Морфей получает удар по спине и валится наземь, потеряв шляпу. Дым рассеивается, и я вижу, что оба дерутся, в путанице крыльев, рук и ног.

Джеб усаживается на Морфея верхом, крепко держа противника за горло.

– Я же тебе сказал: отвали. – Его низкий голос звучит хрипло, но спокойно, и у меня волосы встают дыбом.

Морфей совершает ошибку – он смеется. И тогда Джеб срывается. Одной рукой он держит Морфея за горло, а другой бьет его по лицу, сминая красную атласную маску. Морфей дергается, пытаясь уклониться. Скомканные крылья беспомощно лежат под ним.

Всё мое тело напрягается. Я борюсь сама с собой. Отчасти мне хочется защитить Морфея, заступиться за него перед Джебом. С другой стороны, я не против, чтобы Джеб всыпал ему по первое число. Мучаясь от головной боли, я сгибаюсь пополам. Меня захлестывает море странных воспоминаний и хаотических эмоций. Феи суетятся и хнычут в ветвях. Они явно никогда не видели раньше, чтобы на их господина кто-то нападал.

Морфей бьет коленями, сбрасывая Джеба, и они катятся по яркой неоновой траве, оставляя за собой примятую дорожку. На сей раз наверху оказывается Морфей. Крылья раскидываются над обоими, как палатка. Появляется контур лица Джеба, прижатого к черной атласной пленке с другой стороны. Он делает вдох, и я вижу отпечаток его рта.

Он задыхается.

Я преодолеваю транс, бросаюсь на Морфея и отталкиваю его. Он валится наземь, окутанный крыльями, как куколка бабочки.

Стоя на коленях, я наклоняюсь над Джебом. Его теплое дыхание, ровное и медленное, касается моего носа, но глаза остаются закрытыми.

– Джеб! Очнись, пожалуйста…

Я втаскиваю его спиной к себе на колени, чтобы поудобней устроить голову.

Морфей встает и отряхивается.

– Что ты наделал? – кричу я.

Он поправляет сбившуюся маску, поочередно расправляет крылья и проводит по ним руками, проверяя, все ли в порядке.

– Он просто без сознания.

Надев шляпу, Морфей щупает отпечатки пальцев Джеба у себя на шее и мрачнеет.

– Скажи спасибо. Я мог бы его убить. И зря не убил, – ворчит он. – Чувствую, я еще об этом пожалею.

Взглянув на свой гарем, Морфей жестом подзывает фей.

– Отнесите этого мнимого эльфа в замок. Приведите его в чувство. И сделайте так, чтобы он ни в чем не нуждался.

Первой спускается Паутинка. Крылатых существ на поляне как будто стало еще больше. Они, как потоки сверкающего дождя, летят вслед за Паутинкой.

– Нет!

Я накрываю Джеба собой и отгоняю их кулаками.

По команде Паутинки феи с размаху таранят мои руки и бока. Как будто я попала под град. Но я не двигаюсь с места до тех пор, пока Морфей не хватает меня за ворот, силой заставив подняться.

Я извиваюсь в его хватке, но от этого он лишь делается решительней. Рука, мощная, как стальные тиски, обвивает мою талию. Морфей удерживает меня, прижав к себе спиной, так что мои ноги болтаются в воздухе. Примерно полсотни фей поднимают Джеба, уцепившись за одежду. Голова у него болтается, майка и штаны собираются складками, как будто его несут на веревках.

– Джеб! – кричу я.