они переживали. Однако в комнате царила такая тишина, что ясно было слышно каждое слово. – Я хотела, чтобы ты знал, обо мне не надо беспокоиться, со мной всё хорошо, я почти здорова. Ты можешь полностью сосредоточиться на обороне от страшного врага, который идёт на нас. Этого врага, увы, мы слишком хорошо знаем. Однажды он уже разрушил нашу жизнь, теперь он настигает нас здесь. Но я знаю, ты ему не сдашься. Я буду с тобой, я всё готова разделить, все тяготы, я готова сражаться со Сталиным. Пожалуйста, определи меня в госпиталь, – неожиданно попросила она. – Я буду ухаживать за ранеными, как сестра милосердия. У меня большой опыт, я умею.

– Какой госпиталь, Мари, ты с ума сошла! – воскликнула Зина. – Она сошла с ума! – она повернулась к Маренн, ища поддержки. Та только пожала плечами.

– Почему нет?

– Нет, нет, Мари, об этом не может быть и речи.

Маннергейм осторожно подвел княжну к дивану и усадил рядом с Маренн.

– Я потрясён твоим мужеством, Мари, твоей силой духа. Я счастлив, что ты опять можешь ходить. И наши давние мечты наконец осуществятся. Но сражаться со Сталиным – позволь это мне, ради бога. Ты должна восстановить силы, окончательно поправиться, вот что сейчас главное. Если же положение станет опасным, ты уедешь в Германию вместе с Зиной, – сообщил он. – Нет, нет, не возражай, – он предупредил её восклицание. – Геринг пришлёт самолет. Я не могу позволить, чтобы большевики доставили тебе неприятностей больше, чем они уже сделали. Но пока – ты здесь хозяйка, в этой квартире, – он наклонился, поцеловав её в губы. – Полновластная хозяйка, Мари. Распоряжайся. Я же должен вернуться к своим помощникам. Мы скоро закончим.

– Тогда, возможно, я приготовлю ужин, – предложила Маша.

– Я не возражаю, – Маннергейм пожал плечами. – Но что скажет мадам де Кле?

Он взглянул на Маренн, ожидая, как она среагирует.

– Мы с госпожой Зинаидой с радостью поможем княжне, – пообещала Маренн. – Это всё только на пользу. Только сначала надо принять лекарства и сделать перевязку, – строго сообщила она Маше. – Лечения никто не отменяет.

– Я согласна, – Маша покорно кивнула.

– Госпожа де Кле, вас просят к телефону, – адъютант Маннергейма вошел в комнату. – Господин Росслинг, говорит, что срочно.

«Я только что приехала от него, – недовольно подумала Маренн, – что ему ещё нужно? Никак уже получил взбучку от рейхсфюрера и срочно придумывает, как выкрутиться».

– Зинаида, прошу вас, возвращайтесь с княжной в спальню, – попросила она. – Я вернусь через несколько минут.

– Мадам де Кле, я хочу, чтобы вы знали, моя признательность вам безгранична.

Маннергейм подошёл к ней и, наклонившись, галантно поцеловал руку.

– Сегодня утром в разговоре с рейхсминистром я уже выразил свое восхищение и благодарность, но я даже не мог представить, что результаты столь чудесны. Я обязательно сообщу ему ещё раз, и надеюсь, что мои благожелательные отзывы будут переданы рейхсфюреру. Вы возвращаете к жизни не только Машу, но и меня, словно возвращаете молодость, – признался он. – Возрождаете давно разрушенные мечты. Вы можете рассчитывать на любую поддержку с моей стороны. Здесь, в Финляндии, где угодно, где это будет в моих силах, и даже выше моих скромных сил.

– Я только делаю свою работу, маршал, – скромно ответила Маренн. – Правда, в Германии мы продвинулись несколько дальше в практической медицине, чем другие страны, но это лишь повод как можно шире распространить наш опыт. Я буду рада поделиться знаниями с вашими специалистами, если для этого предоставится возможность.

– Я учту это ваше пожелание, мадам, как только обстановка станет не такой напряжённой. А сейчас прошу меня простить, дамы, я должен вернуться к делам.

Кивнув головой, Маннергейм вышел из гостиной в кабинет.

– Пойдем, Мари, ты верно устала, вся бледная, – Зина заботливо взяла Магу под руку. – Ты героиня, – повторила она, – я тобой восхищаюсь. Ты видишь, я плачу, это и от страха, и от восторга.

– Ну что ты, Зина, всё хорошо, – Маша заботливо смахнула слезинки с щеки сестры. – Так мы ждем вас, мадам де Кле, – она обратилась к Маренн.

– Да, конечно. Я скоро буду.

Маренн спустилась на первый этаж, где был телефон.

– Я слушаю, – сказала она, взяв трубку.

– Я прошу прощения, что отрываю вас от вашей пациентки, – она услышала в трубке на удивление веселый голос Росслинга. – Но новость потрясающая. Старушка всё-таки попалась! – сообщил он торжествующе. – Вместе с кошкой. Она заблудилась в Турку. Наняла машину, но спутала адрес. Водитель привез её не туда. Она разнервничалась и всё выложила ему, кто такая, куда едет. Тот оказался не промах, сдал её в полицию. По радио твердят, что надо проявлять бдительность. Вот такой патриотичный водитель попался, на наше счастье. Ну а мы уже разослали её приметы и все данные. Они её задержали. Скоро доставят в Хельсинки.

– Я понимаю, – Маренн ответила с сожалением, – но какой вам прок от этой пожилой женщины. Она вряд ли сообщит вам что-то ценное. К тому же ваш человек всё равно мёртв.

– Зато есть маневр, – парировал Росслинг. – Приезжайте, мадам де Кле, я познакомлю вас с нашей новой версией. А заодно и со старушкой, если желаете, – он как-то неприятно рассмеялся.

– Сейчас я очень занята, извините, – ответила Маренн сухо. – Если только позже.

– Как угодно.

Росслинг повесил трубку. Маренн поднялась на второй этаж. «Сейчас он использует эту женщину для того, чтобы оправдаться перед Гейдрихом, – размышляла она. – Обвинит её во всем – она станет в его изложении едва ли не главной виновницей его провала. Старушку Росслинг не выпустит живой. Для него вопрос стоит ребром – либо его карьера, либо жизнь этой старушки. Надо как-то противостоять этому. Но как? Срочно связаться с Шелленбергом. Но без помощи Росслинга этого не сделаешь. Если только воспользоваться предложением Маннергейма и действовать через него. Это единственный выход».

* * *

– Я боюсь, мне нечем вас порадовать, Екатерина Алексеевна.

Посол Советского Союза в Стокгольме Александра Коллонтай смотрела на Катю с сочувствием.

– Ваша протеже так и не появилась в Евле, наши люди зря прождали её там. Предполагаю, что случилось что-то непредвиденное. Никаких сведений о ней нет и в Пори, – продолжила она через мгновение, – я проверила по нашим каналам. Бывшая княгиня Ливен в Пори не приезжала. Арво Паананен ждал её в условленное время. Но – всё напрасно, – заключила Коллонтай. – Я чем-то ещё могу помочь?

– Простите, Александра Михайловна, мне надо подумать, – Катя неотрывно смотрела перед собой в обитый зелёным сукном рабочий стол посла.

Неизбежная мысль, которая напрашивалась сама собой, – Дарья Александровна по неопытности совершила какую-то ошибку, возможно, просто растерялась, замешкалась, и финская полиция настигла её. Однако с заданием она справилась. Отчет Ярцева,