малой нужде — эта деталь не испортила бы общую концепцию написанного. Внизу: очень показательна подпись, обратите внимание как изумительно ровно и вычурно Дюррант написал свои полные имена и фамилию, сколько в этом трудолюбии самолюбования — это же нарцисс кристальной чистоты!

Дюрант по-настоящему поражает своей неспособностью демонстрировать нормальную человеческую реакцию! Всё, что он делал, всё, что он пытался из себя изобразить — всё выглядело неуместны, всё получалось невпопад…

Что происходило далее?

В самом начале этого очерка упоминался Чарльз МакЛохлин, владелец бакалейной лавки, расположенной напротив аптеки Юджина Уэйра, того самого молодого врача, что был убит в ночь на 14 декабря 1894 г. 17 ноября бакалейщик сообщил журналистам в высшей степени неожиданную новость. По его словам, он видел Теодора Дюранта во время судебного процесса над последним, а также имел возможность увидеть фотографию Бланш Ламонт и считает, что именно эти люди — Дюрант и Ламонт — приходили в аптеку Уэйра перед её закрытием за несколько минут до преступления. МакЛохлин сообщил детективам полиции об этом открытии и слова его вызвали немалый интерес.

Новость и впрямь была из разряда ошеломительных! Сразу приходили на ум кое-какие соображения, имеющие прямое отношение к убийству аптекаря.

Во-первых, Дюрант и Уэйр были очень дружны, они учились в одной медицинской школе, которую Юджин закончил на год раньше Теодора. Некоторые из их общих знакомых заявляли, будто Дюрант был лучшим другом Уэйра, правда сам Дюрант это отрицал.

Во-вторых, во время расследования убийства аптекаря Дюрант допрашивался в качестве свидетеля. Тогда он отрицал возможность встречи с Юджином поздним вечером 13 декабря и настаивал на том, что не видел товарища по меньшей мере за 3 суток до убийства последнего. Если Дюрант был непричастен к преступлению, то почему он скрыл факт встречи?

В-третьих, к своему великому удивлению детективы полиции Сан-Франциско в ноябре 1895 г. выяснили, что Теодор Дюрант оказывается был… переученным левшой! Он одинаково хорошо владел как правой, так и левой руками. Такие люди называются амбидекстрами, их сравнительно немного. Левшизм демонстрирует около 5 % населения, но отнюдь не все левши являются амбидекстарми, и мы вряд ли сильно ошибёмся, если скажем, что на 1 тыс. человек придётся 1–2 амбидекстра. В принципе, это люди двигательно одаренные, очень быстрые, с отличной реакцией и потенциально хорошие спортсмены. Однако, как мы хорошо знаем, природа никогда не дарит односторонних преимуществ и, наделяя одним, она обычно забирает нечто другое. Амбидекстры часто демонстрируют отклонения в психоэмоциональной сфере, для них характерны тревожные состояния, причина которых не до конца понятна. Убийца Юджина Уэра сжимал горло потерпевшего правой рукой, а удары кинжалом наносил левой. Полиция посчитала, что убийца являлся леворуким, но в действительности он мог быть и амбидекстром! Примечательно, что сам Дюрант свою способность в одинаковой степени владеть обеими руками от полиции скрыл.

В-четвёртых, общение Бланш Ламонт с Юджином Уэйром незадолго до убийства последнего, если только таковое действительно имело место, превращало девушку в опасного для Дюранта свидетеля. Ламонт, напомним, не была изнасилована и следствие испытало некоторые затруднения с формулировкой мотива убийства. В конечном итоге, было сочтено, что мотив был сексуальный, что обосновывалось обнажением жертвы, но врачи службы коронера весьма здраво указали на то, что раздевание трупа могло преследовать цель весьма далёкую от похоти (ускорение посмертного разложения). Если Ламонт действительно приходила к Уэйру в обществе Дюранта и стала невольным свидетелем конфликта друзей, а потом узнала об убийстве Юджина, то осведомленность Бланш могла подтолкнуть её к определенным размышлениям. И если девушка доверила свои мысли дневнику, то уничтожение его матерью приобретало совсем иной смысл.

В общем, если признать свидетельские показания Чарльза МакЛохлина соответствующими истине, то история убийства Юджина Уэйра во второй половине ноября 1895 г. заиграла новыми красками. Хотя практическая ценность новой информации стремилась к нулю, ввиду того, что Теодор Дюрант никаких признательных показаний не давал и давать не собирался, а Бланш Ламонт, способная подтвердить или опровергнуть рассказ МакЛохлина, была давно мертва. Возможно, девушка доверила какую-то информацию о встрече своему дневнику, но тот был сожжён матерью. Также нельзя было исключать того, что Бланш рассказала о встрече своей старшей сестре или написала в письме матери, но ни сестра, ни мать признаться в этом не пожелали. Их молчание можно объяснить по-разному. Возможно, никаких признаний Бланш Ламонт не было и Чарльз МакЛохлин допустил грубую ошибку. Но возможно и иное объяснение, свидетель оказался точен и Бланш действительно приходила в аптеку Юджина Уэйра перед самым убийством последнего, но её старшая сестра и мать не захотели, чтобы имя Бланш упоминалось в связи с расследованием этого преступления.

Гадать можно до бесконечности, конец этой истории остаётся до сих пор «разомкнут».

8 декабря Теодор Дюрант был приговорён к смертной казни через повешение — решение это было во многом формальным и предрешенным вердиктом жюри, вынесенным более чем месяцем ранее. Но только с этого времени Дюрант стал считаться убийцей. Содержаться он должен был в тюрьме Сент-Квентин, известной в Калифорнии строгостью режма содержания и коррупцией административного персонала. В этой тюрьме приводились в исполнение смертные приговоры. В тот же день приговор был получен адвокатом Дикинсоном в секретариате суда. В распоряжении адвоката имелись 10 дней на то, чтобы обжаловать приговор и Дикинсон, собрав журналистов, заверил, что непременно это сделает.

Сложно сказать, верил ли сам Дикинсон в то, что обжалование возможно или же лишь ломал комедию, в надежде поддержать своего подзащитного? Суд над Теодором Дюрантом по меркам того времени можно считать образцовым, тот, кто прочёл мою книгу «Все грехи мира»[11], уверен, согласится с этим выводом. Шансы на отмену приговора Верховным судом следовало признать минимальными ещё до подачи апелляции, поскольку судья Мёрфи с самого начала процесса был настроен к подзащитному максимально лояльно и предоставил адвокатам обвиняемого все возможности для защиты. То же, что приговор суда оказался обвинительным, следовало отнести на счёт убедительности доказательств, собранных стороной обвинения. Объективно говоря, следовало признать, что не существовало ни малейших оснований говорить о какой-либо предвзятости судьи или жюри к обвиняемому.

В мае 1896 г. последовала совершенно неожиданная развязка истории исчезновения Эллы Форсайт, той самой молодой женщины, что ушла 5 апреля на пляж возле Форт-Мейсон да и пропала без вести. Началось всё с того, что 9 мая из пруда на окраине Лос-Анджелеса был извлечён труп молодой женщины или девушки.