Согомонов поднял простыню, показывая тело. Дронгопоморщился. Это была Алдона. Даже после смерти она выглядела очень красивой.Было грустно и больно смотреть на это красивое тело, которое вскоре собиралисьпредать земле. Дронго кивнул головой.

— Это она, — сказал он, выходя из комнаты.

Следом вышел Катусев. За ним Согомонов. Он достал сигареты испокойно закурил. Дронго покосился на него. Очевидно, у паталогоанатомов другиенервы. Или другая психика.

— Никак не могу привыкнуть к этому зрелищу, — призналсяследователь, — каждый раз меня потрясает вид мертвого тела. Особенно если явстречал этого человека живым и здоровым.

— Здесь можно стать мизантропом или циником, — сказалДронго, глядя на Согомонова. Тот улыбнулся.

— Наоборот, — убежденно сказал патологоанатом, — именноздесь точнее чувствуешь ценность человеческой жизни. И понимаешь, насколько всебренно.

Дронго не стал возражать. Кивнув на прощание Согомонову, онвместе со следователем вышел из помещения на улицу. Казалось, что воздух вокругморга тоже пропитан формалином. Но здесь дышалось гораздо лучше.

— Я проверю все ваши факты, — пообещал Катусев.

— Надеюсь, — кивнул Дронго, — а я постараюсь проверитьдругие факты, о которых вы пока не знаете.

— У нас запрещено заниматься частной следственной практикой,— напомнил Катусев, — это вам не адвокатура. И тем более — частнымрасследованием убийств.

— Я всего лишь выполняю свою миссию адвоката, — возразилДронго, — и пытаюсь выяснить, что именно произошло за эти дни. Три убийстваподряд, и все связаны с банком. Согласитесь, что это уже система. И ключ крешению этих загадок находится именно в банке. В этом я уверен.

— Возможно, — согласился Катусев. Он неожиданно протянулруку Дронго: — успехов. Надеюсь, вы что-нибудь раскопаете. Я начинаюсомневаться в верности наших первоначальных решений.

Он повернулся и пошел к своей машине. Дронго подумал, чтокатегоричность суждений всегда признак скудности ума. Он был уверен, чтоКатусев сделает все, чтобы довести дело до суда и получить заслуженноеповышение. А племянник генерального прокурора оказался не просто добросовестнымработником, но и порядочным человеком. Он понял, что его первоначальные выводыбыли не совсем правильны, и теперь пытался их переосмыслить. Даже ценойсобственного назначения и карьеры.

Дронго взглянул на часы. Вейдеманис его просто убьет. Нооткладывать визит к актеру они не имеют права. Уже с девяти утра сотрудникимилиции начнут выяснять, кто именно звонил в последние дни погибшей, инеминуемо выйдут на Юницкого. Значит, их нужно опередить. Он позвонил Эдгару иуслышал его сонный голос:

— С каких пор ты стал просыпаться так рано? Сейчас толькополовина седьмого утра.

— Я еще не ложился, — сообщил Дронго, — и боюсь, что тебетоже не дам заснуть. Нам нужно нанести визит этому актеру.

— Какому актеру? — не понял Эдгар.

— Юрию Юницкому. Тому самому, который был другом погибшейАлдоны.

— Он живет за городом, — напомнил Вейдеманис, — тудадобираться часа полтора. Пока мы приедем, он уже уедет.

— Не уедет. Ты много знаешь популярных актеров, которыевстают на работу раньше девяти часов утра? Я думаю, что до двух он будет дома.Как минимум.

— Не возражаю. Вызовешь машину?

— Я ее только недавно отпустил. Тебе придется за мнойприехать.

— Ты задался целью меня доконать, — простонал Эдгар, —ничего не поделаешь. Где ты сейчас находишься?

— Около городского морга. Адрес назвать?

— Можно подумать, что в городе только один морг. Сейчас яприеду. Назови точный адрес.

Дронго назвал адрес и убрал телефон. Он закрыл глаза,вспоминая лицо погибшей. Как страшно, что человеческая жизнь превращается втлен. В ничто, в грязь. Счастливы те, кто искренне верит в Бога, они могутумирать спокойно, рассчитывая на воскрешение души или на загробную жизнь. Чтоостается агностикам, атеистам и просто обычным людям, которые отчетливопредставляют иной конец? Миллиарды лет существования Вселенной без конкретногоиндивидуума, тело которого распадается на обычные атомы. И никто не можетизменить этот неумолимый закон всеобщего обновления. Смерть такое жеестественное состояние, как и сама жизнь. Может, поэтому насильственная смертьвоспринимается как вызов живой природе. И отчасти вызов Богу, ибо подобныепреступления должны противоречить его первоначальным замыслам. Но тогда почемуОн допускает такие преступления?

Все ничтожно. Наше рождение, наша жизнь и наша смерть. Наатомы распадается тело гениального полководца и великого ученого, блестящегопоэта и отважного путешественника. Великие императоры прошлого, тираны идеспоты, злодеи и палачи, гении и титаны — все они покидали этот мир,распадаясь на атомы. Безо всякой надежды на повторное обновление. Тогда зачемвсе эти усилия? Для чего человеку дается жизнь, если большую часть ее он такбездарно тратит на сон, пустое времяпрепровождение, поглощение пищи и еепереваривание, на учебу, которая зачастую ему не нужна, на пустую работу,которая не нужна всем остальным?

Он тяжело вздохнул. Только вчера днем он разговаривал смолодой красивой женщиной, которая нравилась мужчинам и могла стать матерью,дав жизнь новому человеку. А сегодня она находится в морге и безжалостный ножпатологоанатома исполосовал ее тело. Кажется, у этих экспертов даже не нож, апила. Если вспомнить, что всех живущих может ожидать эта пила и земля сотвратительными червями, то можно стать поневоле обычным циником.

Он увидел подъезжавшую машину Вейдеманиса. Это была серая«Тойота Камри». Он уселся в салон автомобиля рядом с Эдгаром, и машинатронулась.

— Мы едем к нему на дачу, — напомнил Дронго.

— Я уже успел узнать адрес. Ты мне скажи, почему тебяволнует это дело? Кто он такой?

— Если честно, то я впервые сталкиваюсь с подобным изощреннымпреступлением. Чтобы убрать возможного конкурента, его заставляют поверить визмену жены и даже подставляют возможного любовника. Я с таким никогда невстречался. Шекспировский Яго рядом с этим злодеем просто ребенок. Продуматьтакое преступление мог только гениальный негодяй. И мне хочется его остановитьдо тех пор, пока он не наделал еще больших гадостей.

— И ты считаешь, что наш актер может быть таким гением?

— Пока не знаю. Увидим на месте. Но я считаю, что это долженбыть обязательно сотрудник банка. Причем высокопоставленный сотрудник, которыйсчитает Абасова своим возможным конкурентом.

— У тебя есть претенденты?

— И не один, — честно ответил Дронго.