— Девочки, как думаете, во что мне нарядиться на ужин с семьей моего…хм… отца ребенка? Сильвия и Флора?

Сильвия — элегантный брючный костюм цвета «брызги шампанского», а Флора — прямое изумрудного цвета платье до колен с эффектным декольте.

— Конечно, Флора! — в один голос кричат девчонки.

Я звоню Данилке и ультимативно-приказным тоном сообщаю об ужине. Пропускаю мимо ушей «мам, что вы там выдумали» и «на фига мне туда идти» и рычу в динамик инструкции по внешнему виду.

— Лизочка Андреевна, я позвонила в «Орхидею» — салончик за углом. Они ждут вас. — Шепчет с придыханием Ксюха.

— А… зачем?

— Ну как же? Укладка, макияж. Вы же не собираетесь так идти?

А потом приезжает Егор… Под пристальными взглядами «шпионов», он распахивает дверь и… замирает на входе, захлебнувшись изумлением.

— Лиза… Ты… сногсшибательно выглядишь.

Его взгляд обласкивает мои длинные, уложенные в крупные локоны волосы, ползет по плечам, груди, талии, ниже… А потом возвращается к губам, над которыми умело поработал визажист. А я стою, как школьница, забывая дышать, пока Егор рассматривает меня. Протягивает между нами невидимое глазу электричество, живую нить, которая делает, все что угодно — пульсирует, тянется, скручивается в узел, но только не рвется…

— Здрасьте. — Бурчит Данька, несмело выглядывая из моего кабинета. Сынуля прячет телефон в карман джинсов и, обреченно вздохнув, поправляет воротничок клетчатой рубашки.

«Мамуль, я ее надену только потому, что тебя люблю!»

— Если все в сборе, можем ехать. — Егор пожимает Даньке руку. — На ужин приедет моя сестра с племянницами. — Радостно сообщает он, а меня начинает мелко потряхивать… 

Егор источает напряжение такой силы, что хочется опустить стекла и выгнать его наружу. А еще… коснуться крепких рук, сжимающих руль, провести пальцами по твердому подбородку и сомкнутым в тонкую линию губам. Освободить от мучащих мыслей и подарить покой… Да, я хочу дарить и отдавать себя ему, с каждым днем больше и больше… Пускай не в полной мере, но это делает меня необыкновенно счастливой.

— Лиза, — прочистив горло, произносит Егор. Сжимает руль так, что белеют костяшки пальцев. — Я хочу предупредить тебя — моя мама страдает деменцией. Иногда она ведет себя, как нормальный человек, адекватно воспринимает окружающих, смеется, шутит. А в плохие дни… — Егор тяжко вздыхает и на секунду отводит взгляд. — Она забывает все, что ей говорили, через пять минут.

— Егор, послушай. — Все-таки тянусь ладонью и касаюсь его руки. — Ничего страшного, мы все понимаем, да, Данька?

— Да. — Бурчит сынок с заднего сидения.

Егор деланно улыбается и сосредоточивается на дороге. Я тоже отворачиваюсь к окну, наблюдая за проносящимися мимо городскими картинками. Через пятнадцать минут их сменяет деревенский уютный пейзаж коттеджного поселка, а во мне, как по волшебству, просыпается неприятная дрожь.

— Добро пожаловать в мой дом, — Егор распахивает дверь и подает руку. — Не волнуйся, Лиз, ладно? — шепчет, шевеля дыханием прядь у моего виска.

— Я все вижу. — Ревностно выпаливает Данилка и подхватывает пакеты с подарками, успевая при этом любопытно оглядеть дом. Небольшой, двухэтажный дом из желтого песчаника окружает такой же каменный добротный забор.

Иметь собственный магазин женской одежды — настоящая находка: Раде я выбрала милое платье Симона — хит продаж среди юных девушек, Инне — сестре Егора — шелковый комплект домашней одежды, а для его мамы — Галины Николаевны — приготовила красивый шерстяной палантин.

Капельки росы в аккуратно подстриженном газоне поблескивают в лучах заходящего солнца, гравий тонко похрустывает под подошвами моих нарядных туфелек, а дрожь… Черт, она завладевает всем моим телом. Кажется, у меня даже походка меняется. Невидимая нить между нами с Егором натягивается, становится короче, чувствительнее — он крепко сжимает мою кисть и подводит к навесу с накрытым столом и пылающим камином.

— Познакомьтесь, это Елизавета — моя… Мать моего ребенка. А этот взрослый парень — Данил — ее сын.

По спине прокатывается обжигающая капля пота, когда на меня, как по команде, устремляются четыре пары женских глаз.

— Добрый вечер. — Произносим с Данькой хором.

— Очень приятно. Я Рада.

Худенькая девушка с длинными каштановыми косами проворно поднимается и подходит ко мне, протягивает маленькую ладонь для рукопожатия.

— Приятно познакомиться. — Глухо отвечаю я.

Рада жмет руку ошалевшему Даньке и тянет его к столу.

— Да вы проходите! Егор нас, честно сказать, немного ошарашил. — Пропевает миловидная блондинка, поправляя свежую укладку. Она же вылитая актриса Марго Робби!

— Я Инна Ливанова — сестра Егора. А это мои дочечки — Марина и Яна. — Женщина изящно взмахивает кистью в сторону девчонок. Те послушно кивают и синхронно улыбаются, а их большущие белые банты качаюся в такт.

Дыши, Лизавета, ты взрослая женщина, а не сопливая первокурсница. Вы не поверите, я также волновалась, когда знакомиться с родителями меня привел Матвей…

— Ну что же, давайте садиться за стол. — Егор легонько касается моего плеча. — Я проголодался, как волк. — Идем, Лиза.

Воздух пропитывается ароматами шашлыка, свежей зелени и душистых гладиолусов. Благоухающий коктейль моментально посылает сигнал мозгу — меня начинает подташнивать. Эх, опять придется весь вечер пить апельсиновый сок и жевать траву...

Рада что-то рассказывает Дане, а тот, к моему большому удивлению, охотно ей отвечает. Неужели, моего буку удалось кому-то разговорить? Да еще и такой красивой девушке. Я бы не отказалась, чтобы наш ребенок был похож на Раду.

Единственный человек, не обративший на нас ровным счетом никакого внимания — мама Егора. Она сидит на кресле-качалке, устремив немигающий взгляд на пляшущий огонь. Монотонно шевелит губами и накручивает длинную седую прядь на палец. Уединение Галины Николаевны смотрится зловеще. Судя по обреченным переглядываниям Егора с сестрой, сегодня «плохой» день.

— Сыночек, — внезапно она вздрагивает и разворачивается на шум шагов. — А где Рита, Егорушка? Где моя невестка?

— Здравствуй, мам. — Егор опускается на корточки перед креслом матери и берет ее сухую, морщинистую кисть в свои большие ладони. — Она скоро придет, мамочка.

— Кто эта женщина?

Галина Николаевна медленно переводит взгляд на меня. Ее безжизненные глаза распахиваются, потом подозрительно прищуриваются, губы раскрываются в полустоне или вскрике:

— Пусть она уйдет, Егор. Я ее не знаю.

— Мамочка, это наша гостья. Ее зовут Лиза. Поздоровайся, мамуль. Лиза очень хорошая, ты можешь не бояться ее.

— Здравствуйте… — теперь я могу с точностью сказать, что означает выражение «сердце ушло в пятки»…