Артем вдруг вспомнил про занятную книжицу, которую он прихватил у пиратов, решил показать ее другим и расспросить. Может, кто-то с чем-то подобным и сталкивался. Но сперва он как следует рассмотрит ее сам, а то все как-то не хватало то времени, то подходящего места.

Развязывая походный заплечный узел, Артем подумал, что за эту книжицу в году так две тысячи любом без всяких сомнений отвалили бы несметное число звонких монет, вернее, ценных бумажек с водяными знаками. Какая бы галиматья в книжке ни была понаписана, за одну только ее древность удалось бы получить целое состояние. Пусть книжица даже и без картинок… Хотя насчет картинок он, пожалуй, торопился делать выводы, потому как особо в страницы еще ни разу не вглядывался.

В отсутствии картинок господин посол быстро убедился, пролистав книгу. Чего там листать-то, пять листов всего. Обложка из дерева, совершенно пустая. Ни тебе заглавия, ни имени автора, ни даже каких-нибудь завитушек или загадочных значков. Кожа переплета старая, потертая и потрескавшаяся. На сброшюрованных в книгу деревянных дощечках сперва были вырезаны письмена, потом их залили тушью или краской и отлакировали. Видимо, в тех краях не знали ни папируса, ни пергамента, ни бересты, ни тем более рисовой бумаги. А может, и знали, но не решились доверить столь важный текст столь непрочным материалам.

Письмена представляли собой крохотные клинышки, повернутые остриями в разные стороны и разбитые на группки. В одних группках было по два клинышка, в других поболее, некоторые группки представляли собой целые гроздья этих самых клинышков. Ничего даже отдаленно похожего на знаки препинания Артем в тексте не обнаружил. Видимо, писатели и читатели этого дела прекрасно обходились и без них.

«Клинопись» – слово памятное по урокам истории. Но Артем, хоть убей, не мог вспомнить, какие народы излагали свои непростые мысли эдаким макаром. В голове навязчиво вертелось какое-то Междуречье вкупе с персами. Но очень может быть, что они тут вовсе и не при делах.

«Ну что ж, пока просто остановимся на том, что перед нами та самая пресловутая клинопись». Только вот Артем решительно не представлял, что же с ней делать. Оставалось надеяться на других членов команды, которые уже давно с интересом поглядывали на своего командира, что-то вертевшего в руках.

Господин посол поднял над головой книгу:

– Смотрите! Эту вещь я захватил у пиратов. Знаю, что это книга. В ней что-то написано на незнакомом мне языке. Больше ничего сказать про нее я не могу. Посмотрите, может, кто-нибудь видел что-то подобное или слышал о таком?

Артем передал книгу ближайшему к нему человеку, коим оказался Садато, потом она пошла по рукам. Ее листали, трогали страницы, поворачивали так и эдак и передавали дальше.

Хидейоши и Ацухимэ, неплохо образованные, по японским меркам, разумеется, сказали, что ничего подобного раньше в руках не держали и в чужих руках тоже не видели. Ацухимэ только заметила, что в этом письме нет изящества, оно похоже на следы, оставленные на земле птичьими лапками. Хидейоши с ней согласился и добавил, что это, скорее всего, какое-то варварское письмо, а значит, вряд ли книжка может содержать что-то умное и полезное. Косам просто сразу передал книгу дальше, то же самое сделали Омицу и Садато. Самурай, правда, пощупал пальцами обложку и деревянные листы, как покупатель щупает ткань в купеческой лавке. Видимо, он прикидывал, для какой надобности можно употребить сей предмет. То ли он для костра сгодится, то ли подложить под что-то можно будет. Зато капитан Гао надолго задержал книгу в руках.

– Я видел книги, которые не были свитками, – сказал он наконец, задумчиво морща лоб. – Но впервые вижу такие закорючки.

– Быть может, это книга тангутов? – высказал предположение тот самый матрос, который рассказывал про страну Фузан. – Я слышал, у них было много книг, но все они сгорели во время жестокой войны. Может, они кое-что утаили и спасли?

– Ерунда, – отмахнулся капитан Гао. – Тангуты писали на свитках рисовой бумаги, я знаю это точно. Я вот думаю, не из княжества ли Лусон или княжества Себу эта вещь? Я слышал, что тамошние князья привечают книгочеев и колдунов. А еще они собирают диковины со всех концов мира. Говорят, у них в зверинце живет полупес-получеловек, зажигающий взглядом свечи. А еще я слышал, что в тщательно охраняемом подвале у князя Лусона живет мудрец, который сделал князю ступу правды. Вся она из золота, с отверстием для руки. Подводит к ней князь того человека, которого хочет проверить, заставляет всунуть руку в дыру и задает вопросы. Если кто соврет, то ступа отсекает ему кисть, а если говорит правду, то кисть покрывается золотом.

Разговор еще какое-то время продолжался в таком вот ключе, конечно, занимательном и весьма подходящем для неторопливых бесед у костра, но бесполезном с точки зрения разгадывания книжной тайны. Но и он постепенно затух.

– Господин посол Ямомото, можно я возьму книгу себе? – попросил вдруг Ёсимунэ, которому отдали сей раритет в последнюю очередь как самому молодому.

– Зачем? – задал вполне закономерный вопрос Артем.

– Попробую прочитать.

Пацан сумел удивить господина посла.

– Как ты хочешь ее прочитать?

– Не знаю, но попробую.

Артем с сомнением покачал головой:

– Этими кучками клинышков могут быть записаны отдельные слова, части слов или отдельные звуки. Даже это неизвестно. Как без этого начать?

– Не знаю. Сперва попробую одно, потом другое.

Ну не отнимать же у ребенка игрушку! И уж всяко непедагогично не поощрять тягу молодежи к знаниям. Он ведь выпрашивал книгу не для того, чтобы сжечь ее на костре, а чтобы упражнять свой ум. Пусть упражняет. Конечно, ничего у него не получится, пусть у мальчугана и имеются очень неплохие способности по части изучения языков. Тут и опытный дешифровщик не справится. Насколько Артем помнил, некоторые древние письмена так и оставались неразгаданными даже в век компьютеров.

– Бери, – сказал Артем. – Дерзай, пробуй…

Лежа на боку у костра и задумчиво глядя, как переливаются угли, Артем вдруг подумал о том, что сейчас здесь к месту пришелся бы какой-нибудь сказитель, гусляр-песенник, который поведал бы им о делах давно минувших дней. «Ой ты гой еси», «Как из города из Мурома, из того села да Карачарова», ну и в таком духе. Самая подходящая ситуация для оглашения эпоса. Когда же еще, если не сейчас?!

Ладно, если с былинами не складывается, то пора бы уже наконец расспросить айна, кто он такой и как его занесло к пиратам. Артем сильно сомневался в том, что неразговорчивый дикарь захочет открываться, тем более при всех, но почему бы не спросить-то, в конце концов? Не убудет же его.

Артем спросил, и вот нате вам! К немалому, признаться, удивлению господина посла, айн по имени Косам заговорил. Правда, он сперва довольно долго молчал, размышляя о чем-то своем, и когда Артем уже отчаялся услышать хоть что-то в ответ на свой вопрос, айн заговорил и рассказал свою историю. При этом он мастерил стрелы из всего того, что добыл на побережье и в кочевье, говорил долго, отрывочными фразами, делая долгие паузы, но все же добрался до финала. Кое-кто из отряда к тому времени уже успел заснуть, но не Артем. Посол слушал с интересом до самого конца.