– Бред! – не задумываясь, заявила Екатерина, и Ася тут же безоговорочно ей поверила и все-таки рискнула:

– Может, конечно, и бред, но причины убить Братскую у него имелись. И довольно веские.

– Имелись, – согласилась Екатерина. – Да я бы и сама эту сволочь прибила.

– И за что же? – поинтересовалась Ася.

– К убийству это не относится, – отрезала Екатерина. – И потом, насколько мне известно, убийца найден. Что вам еще нужно?

– Возникли новые обстоятельства, и мы вынуждены все перепроверить. Так что вам придется мне все рассказать. Или вы предпочитаете поехать в отделение? Мне вызвать наряд?

Конец фразы Ася практически проглотила – угрозы кому бы то ни было не вписывались в ее личные правила. И все-таки она их произнесла. Да еще и вытащила телефон, делая вид, будто собирается звонить в полицию.

– Я не могу ехать! – заволновалась Екатерина. – Я жду сантехника! У нас кран сорвало в ванной, пришлось воду перекрыть. Мы же не можем остаться без воды.

– Вы не хотите помочь следствию, так почему же меня должны волновать ваши проблемы? – спросила Ася злым тоном.

В этот момент она сама себя ненавидела. Роль сыщика явно не соответствовала ее мягкой и деликатной натуре. Ася еле сдерживалась, чтобы не расплакаться и не признаться во всем не на шутку встревоженной Екатерине.

– Ладно, – сказала та. – Пойдемте на кухню, присядем. Чаю, извините, предложить не могу. Вода в дефиците.

* * *

Екатерина познакомилась с Вениамином на вечеринке у подруг. Высокий, сильный, не особо симпатичный, он сразу, что называется, положил на нее глаз и до конца вечера не отходил. Катя приехала в Рослань из Кинешмы, чтобы изучать в институте культуры технологию и организацию туристических услуг. Родители считали, что дипломированный экскурсовод всегда сможет заработать на кусок хлеба. Убедиться в этом Катя не смогла – на бюджет, несмотря на хорошие оценки в школе, она не прошла, а для учебы на платной основе денег не было, хотя направление туризма оказалось одним из самых дешевых в институтском прейскуранте.

Возвращаться домой было стыдно, и Катя осталась в Рослани. Устроилась работать продавцом в маленький продуктовый магазин, а жила в студенческом хостеле, в комнате на восемь коек в два яруса. Поэтому, когда после вечеринки Вячеслав предложил пойти к нему домой, ни секунды не колеблясь, согласилась. Знала, что последует за приглашением, но хотелось хотя бы выспаться.

На следующий день Катя с помощью Вениамина забрала свои пожитки из хостела, и началась ее семейная жизнь. Конечно же, ни о какой любви между ними не было и речи. Но каждый получил то, в чем нуждался. Вениамин – секс, глаженые рубашки, вкусный ужин. Катя – крышу над головой и относительную финансовую стабильность. Все шло своим чередом, и порой Катя даже ловила себя на мысли, что не будет против, если Веня сделает ей предложение, как вдруг…

Уже потом, анализируя случившееся, Катя расценила его как кратковременное помешательство. Покупая на рынке помидоры, она встретилась взглядом с продавцом – молодым человеком, почти мальчиком, и поняла, что пропала. Смуглый, с шапкой черных кудрей, но с пронзительно-голубыми миндалевидными глазами, тонким носом с горбинкой – он был ее идеалом мужчины. Стояло лето, и расстегнутая белая рубаха не скрывала его прекрасного тела – от широких плеч до черной косички, спускавшейся от пупка к поясу низко, очень низко сидящих джинсов.

Помидоры были куплены, но Катя не могла оторвать глаз от продавца. А он вдруг улыбнулся и спросил:

– Ты где живешь? Близко?

Катя закивала головой, назвала адрес. Дом находился всего в двух кварталах от рынка.

Парень повернулся, крикнул: «Вася!» Тут же у овощной палатки материализовался мужчина лет сорока. После коротких переговоров юноша вышел из-за прилавка и, бросив на ходу:

– Пошли к тебе! – быстрым шагом направился к Катиному дому.

Она устремилась следом, мысленно благодаря провидение за то, что Вениамин придет с работы только вечером. Раздеваться начали уже в лифте. Катя даже не успела закрыть дверь, как они оказались в постели. Гость нетерпеливо сорвал с нее остатки одежды…

Он исчез так же быстро, как появился, оставив Катю в полном душевном раздрае. С одной стороны, ни один мужчина не вызывал у нее такого восхищения, с другой – она была в ужасе от того, как стремительно все произошло. Воспитанная в довольно строгих правилах, она даже свои внебрачные отношения с Вениамином считала не совсем правильными, но закрывала на это глаза, считая, что дело медленно, но верно идет к свадьбе. А тут с первым попавшимся… А вдруг у него какая-нибудь болезнь? А вдруг?…

«Никогда! Больше никогда!» – мысленно поклялась себе Катя, но на следующий день не выдержала, надела свое самое красивое платье и пошла на рынок.

В его голубых глазах не было ни удивления, ни радости. Привычно (ее на секунду даже оскорбила эта привычность) кликнул вчерашнего мужчину и, быстро переговорив с ним, зашагал по уже известной дороге. Она засеменила следом.

– Как тебя зовут? – спросила, слегка задыхаясь от непривычно быстрой ходьбы.

– Разница? – не замедляя шага, спросил он, а потом, словно милостыню кинул: – Георгий.

– Жора? – переспросила не совсем расслышавшая Катя.

– Знал, что прикалываться будешь, – разозлился он.

Катю тоже обидел его снисходительный тон и отсутствие какой бы то ни было обходительности. Но она обо всем позабыла, как только он толкнул ее в распахнувшуюся дверь лифта, прижал к стене и, даже не дождавшись, когда дверь закроется, принялся осыпать жадными поцелуями.

– Гм, – донеслось вдруг до нее чье-то деликатное покашливание.

Оттолкнув Георгия и поправляя на груди платье, Катя обнаружила, что в лифте с ними находится соседка с пятого этажа, Братская, женщина лет сорока, изо всех сил старавшаяся выглядеть моложе.

– Извините! – прошептала Катя и отвернулась к стене. До пятого этажа в лифте висело гробовое молчание, но, стоило двери сомкнуться за спиной соседки, Георгий возобновил прерванные поцелуи с такой настойчивостью, что инцидент с Братской мгновенно улетучился у Кати из головы.

– Мне надо заплатить Коляну за то, что он меня подменяет, – как само собой разумеющееся сказал Георгий, застегивая «молнию» на джинсах.

Катя, все еще пребывавшая на небесах блаженства, шмякнулась на землю:

– Что?

– Что слышала, – огрызнулся Георгий.

Глаза его стали злыми-презлыми – не глаза, а две острые льдины.

– Сколько? – холодея от разочарования, спросила Катя.

– Пять, – и Георгий для большей доходчивости показал растопыренные пальцы.

– Чего – пять? Долларов?

– Зачем мне доллары? Пять тысяч рублей.

Кое-как прикрыв наготу простыней, Катя прямо по разбросанным в порыве страсти по полу вещам прошла в кухню, достала из шкатулки, в которой хранились их с Вениамином общие деньги на хозяйство, пять тысячных купюр и протянула Георгию: