Узумэ отвела взгляд; на прекрасном лице отразилось мучительное горе. Краски вокруг них вдруг отступили, являя расколотый ствол огромного древа, лежащего на траве, с обломанными голыми ветвями. Шероховатый пень по-прежнему цеплялся за землю, а на нем рос крошечный – не толще большого пальца Эми и не выше фута – побег. На его тоненьких веточках зеленело немного листвы, и единственный белый цветок вот-вот готовился раскрыться.

– Изанами откуда-то прознала об этом древе и успела его уничтожить, – с печалью продолжила Узумэ. – Она славно подготовилась. Откуда ей стало известно о древе, как она уговорила ёкая уничтожить сие древнее великолепие – я не могу постичь.

Эми посмотрела на цветок, полусонно собираясь с мыслями.

– Вы ведь не в ловушке, да? Вам ничто не мешает уйти, но вы не можете, ведь если древо погибнет или Изанами отправит к нему очередного приспешника, вы не сумеете вернуть Сарутахико.

Узумэ кивнула.

– Я два года ждала, чтобы кто-то меня нашел, но Изанами жертвовала паучьей ведьме невинных людей, дабы та стерегла долину. – Узумэ грустно улыбнулась. – Да и кто стал бы меня искать? Инари погиб, Сусаноо в плену, и кто, кроме моего возлюбленного, заметил бы, что я пропала?

– Юмэй заметил. Он искал и вас, и остальных. – Эми огляделась. – Почему вы не перенесли сюда и его тоже? Уверена, он хочет вас увидеть.

– Я не смею заводить его столь далеко, столь глубоко. Цучи любит своего темного принца и больше не выпустит.

Эми охватил страх.

– А я смогу уйти?

– О да, – ответила Узумэ, рассмеявшись. – Тебя-то Цучи совсем не любит. – Она склонила голову и слегка сощурилась. – Ты человек и в то же время нет. Я чую в твоей душе ками.

– Ну… я камигакари.

– Не только, дитя. Я видела сквозь деревья, как ветер отвечал на твой зов. Но твоей рукой правила не Аматэрасу.

– Да?.. Разве?.. – Пусть Эми действительно не ощущала присутствия Аматэрасу, но все же полагала, что амацуками ей как-то помогала.

– Аматэрасу повелевает ветром. Она никогда бы не позволила ему так резвиться.

– Я… я не…

Узумэ почти невесомо провела по лбу Эми большим пальцем – там, где залегла морщинка.

– Мое милое дитя, все это слишком тяжело принять, верно?

У Эми вдруг задрожала нижняя губа.

– Ты прекрасно справляешься. Я вижу твою смелость и силу, как, уверена, видит их и Аматэрасу. Пусть твоя земная жизнь скоро подойдет к концу, мы, бессмертные, никогда тебя не забудем. Ты навеки останешься с нами.

По щекам Эми потекли слезы, горло сжалось. Узумэ коснулась ее лица теплой ладонью.

– Я поведаю им всем, – пообещала куницуками. – Сарутахико серьезно кивнет – он всегда серьезен – и запомнит все до единого слова, дабы почтить твою память. Сусаноо промолчит, ведь он редко заговаривает о сердечных делах, в его глазах вспыхнет гордость. А Инари рассмеется и скажет: «Что за смелая девчонка! Рад бы я был встретить столь пылкое дитя».

Эми всхлипнула, улыбаясь сквозь слезы.

– Откуда вы знаете, что скажет Инари?

– Я знаю их всех куда дольше, чем ты способна представить. И даже вечно непредсказуемый Инари во многом все же остается предсказуемым. – Узумэ расправила плечи. – Эми, пусть мне вовсе не хочется просить у тебя большего, я должна взвалить на твои плечи новое бремя.

Эми захотелось зарыдать, сказать о том, что у нее ничего не выйдет – что она не сможет выдержать груз большей ответственности, смерти, боли. Но затем она вспомнила слова Юмэя о сотнях лет и сотнях горестей, которые он несет в себе день за днем, и им нет конца. Ей же оставалось пронести свою ношу лишь несколько недель – и для нее наступит покой.

Судорожно вздохнув, Эми сосредоточилась на Узумэ сквозь пелену своих по-прежнему окутанных странным оцепенением мыслей.

– Древо цветет лишь в лунном свете, – сказала ей Узумэ, – и без него цветы гибнут. Сорви я сей одинокий бутон сейчас, он увянет прежде, чем я доберусь к Сарутахико, как бы я ни спешила. Так рисковать я не могу.

– Значит, Сарутахико нужно принести к вам, – догадалась Эми.

– Верно. И, даже оставаясь здесь все это время, я не сидела сложа руки. Деревья помогли мне разузнать то, что нам нужно. Изанами перенесла Сарутахико на восточное побережье, около островов Сабутен. Известно ли тебе сие место?

– Кажется, да. Но зачем его туда забрали?

– Изанами осторожна. Пусть Сарутахико и пал жертвой яда, она не желает искушать судьбу. Она оставила его под охраной Цукиёми.

Цукиёми, амацуками воды, рядом с океаном наверняка становился сильнее всего.

Узумэ заправила выбившуюся из косы прядь за острое ушко.

– Я не прошу тебя сразиться с Цукиёми; он, несомненно, тебя уничтожит. Единственный, кто способен его одолеть – это Сусаноо.

– Куницуками бури, – пробормотала Эми. – Но вы не говорили, что он тоже в плену?

– Говорила. Это я и должна тебе поручить. Я его искала. – Узумэ поникла. – Следовало начать поиски раньше, однако он скрытен и вечно избегает общества, поэтому я не сочла его отсутствие в последние годы странным. След давным-давно остыл, и дабы разузнать то, что я ныне ведаю, мне пришлось долго искать среди деревьев.

Там, где исчез Сусаноо, деревья говорят о темноте, о глубинах под их корнями. Он не отправился бы в подобное место сам, ведь он создание неба и никогда не спустился бы под землю по своей воле. Тебе знакомы источники Васурэнагуса?

– Да, они известны среди людей.

– Он там… где-то под землей. Больше мне не ведомо, но первым делом нужно отыскать место, где Изанами сильна. Если деревья перестают откликаться на мой зов, значит, она подавила их волю.

– Мы сразу же туда отправимся и… – Эми умолкла. Осознание, что «мы» больше не включает в себя Широ, пронзило ее сердце горем. Она с трудом сглотнула. – Узумэ, когда мы сражались с пауками, Широ укусили…

– Знаю, дитя.

К глазам вновь подступили слезы; ее чувства в этой странной, окутывающей разум дымке вот-вот норовили хлынуть через край.

– Цветок всего один…

И, если выбор стоял между Сарутахико и Широ, Узумэ ни за что не спасет последнего.

Они с Узумэ одновременно взглянули на белый бутон. На их глазах он приподнялся, словно обратившись к небу, и его лепестки плавно раскрылись в прекрасный, похожий на розу цветок.

Узумэ ласково погладила внешние лепестки. А потом осторожно сжала один тонкими пальцами и сорвала. Взяв руку Эми, она вложила его ей в ладонь.

– Отдай Тэнгу. Лепесток должен растаять у него на языке. Раны сами по себе его не убьют, однако он ослабел куда сильнее, нежели хочет показать. Без исцеления в следующей битве он наверняка погибнет.