Я принес из сарая среднюю раздвижную лестницу и набор крюков для крыши, снял с последнего упаковку хозяйственного магазина Тиллмана.

— Ты знаешь, как безопасно использовать приставную лестницу? — спросил я.

Хадсон не знал. Последовал инструктаж по безопасному применению приставной лестницы и по технике безопасности во время пребывания на крыше. К тому времени, когда завершились оба инструктажа и мы присоединили нужный крюк, поднялись на крышу, прочистили желоб, укрепили расшатавшийся фрагмент черепицы и обнаружили местонахождение мяча, у нас, согласно расписанию, оставалось лишь три минуты на какие-либо дальнейшие действия в рамках проекта «Хадсон».

— Похоже, придется нам это отложить на другой день, — заметил Хадсон.

— Нам хватит времени на небольшое вводное занятие. Чтобы понять твой уровень подготовки.

Кролик оказался прав. Умение Хадсона ловить мяч находилось не просто на низком, но на откровенно низком уровне, а значит, представляло серьезную проблему на школьной игровой площадке. Он стоял, широко разведя руки и раскрыв рот. Я узнал эту позу и немедленно вспомнил реакцию, которую она вызывала в моем детстве на нашем заднем дворе в Шеппартоне.

— Ртом ты мяч не поймаешь, — отметил я, совсем забыв, что в свое время последовало за таким утверждением.

Хадсон закрыл рот и неподвижно стоял, ожидая дальнейших указаний. Ничего в выражении его лица не указывало на то, что он чувствует себя униженным, однако в данном случае никакая интерпретация внешних проявлений чувств не требовалась. Память подсказывала верный ответ.

— Извини, — произнес я. — Для процесса ловли мяча несущественно, открыт у тебя рот или нет. Когда-то я вел себя точно так же. Вот почему я это заметил. И пошутил.

— Типичная папочкина шутка.

— Скорее дедушкина.

Подойдя к Хадсону, я продемонстрировал ему правильное положение рук, после чего кинул мяч — примерно с тридцатисантиметрового расстояния. Хадсон поймал его.

— Для одного дня — достаточно. Уровень успешности — сто процентов. Теперь будем увеличивать дистанцию. Постепенно.

— Вообще не вопрос. Можем даже взять крикетный мяч, если хочешь.

Я посвятил немало времени размышлениям о том, каков должен быть мой подход к сексуальному просвещению Хадсона. По собственным школьным дням — и более позднему периоду своей жизни — я знал, что половое невежество может являться серьезной помехой при социализации.

В подростковые годы меня снабжали информацией по этой теме главным образом не взрослые, а другие дети, зачастую — в шуточном контексте. Но я почему-то ухитрился так и не усвоить преподнесенные мне знания: они лишь оставили ощущение чего-то малопонятного и довольно отвратительного.

Теперь, оглядываясь назад, в прошлое, я осознавал, что проблема заключалась в избыточности подаваемой информации. В школе механика секса преподносилась подросткам в комбинации с изображениями обнаженных зрелых представителей обоих полов, с описанием внутриутробного развития плода и процесса родоразрешения, с затрагиванием некоторых из наиболее спорных и противоречивых моральных проблем мира взрослых — в придачу излагалась языком, регулируемым строже, чем при сообщении школьникам сведений на какую-либо другую тему.

Если бы меня учили таблице умножения, вынуждая при этом смотреть на изображения обнаженных взрослых и перемежая это сообщениями о методах предотвращения зачатия и о катастрофических последствиях неуспешности такого предотвращения, причем человек, осуществляющий учебный процесс, испытывал бы явный дискомфорт от выполнения стоящей перед ним задачи, — тогда я вряд ли научился бы перемножать числа.

Наиболее полезной составляющей моего полового просвещения стало наблюдение за двумя спаривающимися собаками во дворе старшей школы: впрочем, скоро вмешался учитель, окативший животных водой из ведра. Каким-то образом многие из нас, честно высидев целый учебный фильм, так и не поняли, «как это делается». Однако наглядный пример с собаками помог нам ответить на некоторые вопросы, касающиеся механики действа. Хотя, разумеется, эти наблюдения не помогли нам лучше понять проблемы информированного согласия, гендерной идентичности и сексуальной ориентации, которые, как я полагал, в сегодняшних школах способствуют еще большему усложнению уроков биологии. Хадсон не сумел бы разобраться в этих тонкостях, не зная, к чему, собственно, они относятся. Это все равно что учить правила транспортной безопасности в деревне, где нет ни автомобилей, ни дорог.

С помощью современных технологий я сумел усовершенствовать урок, в свое время извлеченный нами из инцидента с собаками. Используя материалы из интернета, я составил видеоподборку на тему спаривания животных — от красноспинных пауков до тасманийских дьяволов. Я отлично понимал, что мне отнюдь не следует предпринимать что-либо в области секса без предварительной консультации с Рози, поэтому вечером того же дня продемонстрировал ей свою подборку. Скорректированное расписание Хадсона, включавшее в том числе и более раннее укладывание (с целью компенсировать пробуждение в 5:20), давало нам с Рози больше времени на вечерние дискуссии.

Рози согласилась, что это видео «для начала сойдет не хуже других». Я скопировал его на карту памяти, которую вручил Хадсону, пока мы ехали в школу.

— Спаривание животных. Интересно и вдобавок забавно, — сообщил я.

— Хочешь, чтобы я это посмотрел?

— Совершенно верно.

— И это типа должно меня чему-то научить. Чему?

— Основам сексуальной грамотности. Но без неловкого разглядывания картинок с голыми взрослыми людьми.

Он молча убрал карту в карман и не стал продолжать обсуждение.

Работа по освоению трех простых, но важных навыков дала неоднородные результаты. В ловле мяча Хадсон не достиг квалификации, которая позволила бы участвовать в спортивных мероприятиях. Однако он научился тому, как не поймать мяч — в стиле вполне эффективных ловцов, которые тоже иногда допускают ошибки. Неудачи на этом поприще больше не казались ему неизбежными.

Я не стал предлагать Хадсону разработанный мною (при участии Юджинии) протокол приветствий. Эти знания относились к числу важных, однако после некоторых размышлений я пришел к выводу: предложи мне такой протокол мои собственные родители, я счел бы их поведение странным.

Секс-просветительный видеоматериал позволил мне убедиться, что особая чувствительность школ к половым вопросам ничуть не снизилась со времен моего детства.

— Поскольку здесь не задействованы человеческие существа, это не порнография, — заявил я директору и Кролику после того, как меня вызвали для дачи объяснений. Рози, невзирая на мои протесты, специально отпросилась с работы, чтобы сопровождать меня. («Я уверена, ты в состоянии с этим справиться, но когда возникает что-то такое официальное насчет Хадсона, я просто хочу быть при этом».)

— Да ладно вам… — начал Кролик.