– Хотите, я покажу вам наш сад? – услышал он. Наташа Петрова, смущаясь, стояла перед ним, то снимая, то надевая шляпу.

– Покажите, – сказал Клим, – только пообещайте не залазить на деревья, – не удержался и пошутил он.

– У меня сегодня наряд неподходящий. – Улыбнулась Таша, ничуть не обидевшись на шутку. – Так что можете быть уверены.

– В вашем случае никогда нельзя быть уверенным, но я попробую, – сказал Клим. – Ведите.

Сад и правда был шикарен, узкие неровные тропинки вели вокруг деревьев, которые, соединив свои кроны, делали сад уютным и даже сказочным. Посередине сада стоял небольшой сарай, но какой-то интересной формы. Словно домик Бабы-яги спрятался в сказочном лесу, на миг даже показалось, что он сейчас вскочит на свои куриные ноги и побежит.

– Нравится? – спросила Таша, увидев, что Клим залюбовался домиком.

– Не то чтобы нравится, – ответил он, – но настораживает. Мне страшно спросить: это ваше жилище?

– А еще я пью кровь младенцев, – засмеялась Таша. – Вы слишком хорошо обо мне думаете. Я обычная среднестатистическая разведенка с огромными комплексами и пессимистическими мыслями. Я даже в мыслях не могу представить себя булгаковской Маргаритой, это слишком для меня во всех проявлениях. Перед вами мастерская моего отца, – рассказывая до этого все легко и с улыбкой, на последнем слове Таша запнулась.

– Точно отца? – спросил Клим. – Мне показалось, вы немного не уверены в данном факте.

– Так случилось, что меня воспитывал отчим, которого я до восемнадцати лет считала отцом.

– Что же, родной папаша не захотел видеть дитя, или вы были не очень хорошим ребенком?

– Ребенком я была идеальным, тихим и забитым, который сидит на диване и с утра до вечера читает книжки. Но, как моя мама рассказывала мне, он был человеком слабохарактерным и неприспособленным. Вечно болеющим маменькиным сынком. А еще творческой натурой, которая постоянно искала вдохновения. Бабушка любила своего сына безмерно, этот домик она построила на заказ для мастерской. Да что там, и участок этот был куплен специально тоже для его творческих мук. Смотрите: деревья были посажены по кругу.

Дорожки действительно шли по кругу, опоясывая домик кольцами из деревьев.

– Задумка была такая, что в домике не будет слышно никакого шума и её любимый и талантливый сынок сможет творить.

– Так вы впоследствии, я так понимаю, познакомились всё-таки с родственниками?

– Нет, не случилось, отец умер в тюрьме, а через три года скончалась бабуля, видимо, предполагая свою смерть, она за год написала завещание на меня, где оставляла все мне. Так я и узнала, что у меня был родной отец, к сожалению, уголовник, и бабуля, говорят, хороший человек.

– Тогда откуда столько информации о них, о саде, о деревьях? – удивился Клим, он подошел поближе к избушке и стал рассматривать её через окна.

– Ирма рассказала, она дружила с бабулей, иногда даже жила у нее. Её отец пил, вот она и спасалась у соседки.

На двери избушки висел большой амбарный замок.

– А можно посмотреть, что внутри? – спросил Клим. Он сам не мог понять, что его тянуло туда, внутрь этого странного дома.

– Ключ дома, – замялась Таша, – а нам надо к гостям. Давайте в следующий раз.

– Обещайте, – сказал Клим. – А еще мне необходимо посмотреть клетку сбежавшего суслика, если вы не против.

– Вы знаете, её сегодня разобрал Марк, а собрать не смог. – Смутилась Таша.

– Интересно, – сказал Клим, – зачем ему это было нужно?

– Не знаю, – пожала плечами Таша, было видно, что ей действительно безразлична эта тема. – Сказал, что хотел посмотреть, как устроена.

– Клим Январь, – послышался голос Ирмы, – к вам тут пришел молодой человек. Я, конечно, посадила его за стол с гостями, но хотелось бы вашей рекомендации, вдруг он спрашивал вас, чтоб побить, иногда вы вызываете такое желание.

– Вы знаете, Ирма, я не удивлюсь, как он представился?

– Дмитрий Арбенин, – ответила она.

– Не переживайте, он безобидный, максимум – это выиграет у вас в шахматы, – успокоил её Клим.

– Я не играю в эту скучную игру.

– Тогда вам вообще волноваться не стоит – вы для него не интересны.

– Это кто еще кому не интересен, – обиженно пробубнила Ирма, напоследок бросив: – Таша, кстати, к тебе с работы пришли, просят вернуться, ты что, убила Жукова?

– Нет, – совершенно серьезно ответила Таша.

– Года три точно Жуков вас больше не потревожит, – сказал Клим уверенно.

– Что случилось?

– Что и должно было случиться, – сказал он. – Рано или поздно его поведение должно было привести к трагедии – он ударил собственного сына ножом.

– Ой! – вскрикнули обе девушки.

– Не бойтесь, рана не смертельная, сейчас уже все хорошо, – успокоил их Клим, и они направились к гостям.

А Таша подумала, что ей не хочется туда, здесь, среди деревьев, последние пять минут она была счастлива. Счастлива так, как не была никогда в жизни, счастлива по-настоящему.

* * *

Этого не может быть, потому что просто не может быть. Эти курицы из бутика уверяли, что платье единственное в городе, но сейчас Жуля видела перед собой нищебродку Ташку Петрову, которая просто не может позволить себе поход в бутик, в точно таком же платье. Плюс ко всему на этой корове была шляпа, в точности как на голове Жули. Ситуация требовала немедленного решения, но Джульетта, привыкшая блистать, растерялась. Ужасная выскочка Ташка Петрова обскакала её в очередной раз. Дополняло ужас происходящего то, что платье сидело на полноватой Ташке лучше, чем на ней, и это было заметно не только окружающим, но бросалось в глаза и самой Жуле.

– Ой, – смутилась Таша. – Я могу переодеться, – после долгой паузы, которая повисла в воздухе, сказала она.

– Не думаю, что это хорошая идея. – К их молчаливой компании присоединилась красивая женщина и улыбнулась так, как могут только уверенные в себе бизнесвумен. Жуля общалась в этих кругах и знала этот оскал, им обладали только деловые женщины, способные сами зарабатывать себе на «Картье». – Гости уже заждались, – сказала красавица и протянула по-мужски руку.

– Ирма.

– Джульетта, – махнула она головой.

– Приятно познакомиться, Платон, – сказал муж и поцеловал руки растерянной хозяйке и её подруге.

Она не успела отойти от шока от одинаковых платьев, как увидела его. Её пальцы вмиг стали мокрыми, а пот предательски потек по вискам. Предательская мысль «бежать» стучала в голове, не позволяя держать лицо так, как умела только Жуля, – безразлично, достойно и немножечко надменно. Сейчас же на большую компанию смеющихся за столом людей смотрела раздавленная и испуганная женщина сорока лет.