— Вот вы где!

— Таманский!

Блинчикова поразила канистра в руках старшего лейтенанта, которую он прижимал к себе с такой осторожностью, будто в ней находилась величайшая драгоценность. Например, лягушка с болота, которую предстояло поцеловать для её превращения в Василису Премудрую.

— Вот, — сказал Таманский и опустил канистру на пол. Внутри плескалась вода. На боку приклеен скотч с надписью «Теплая». — Вода из озера. Они тут что-то с этой водой делают. Я, честно говоря, не все понял… Здешний ученый сдаться нам хотел, но не успел, замерз, как и остальные.

Арехин потрогал банку:

— Теплая. Это фокус какой-то?

Таманский не успел ответить.

Земля под ногами дрогнула, что-то с визгом прошило воздух.

Уже лежа на полу радиорубки, Блинчиков понял, что через огромную дыру видит палаточный городок, возвышающиеся над озером лазерные установки сплошь в ледовых шубах, а где-то далеко за ними дрожит, переливается радугой воздух. Уши заложило так, что ни один звук не мог пробиться сквозь глухие пробки, забитые почти до самого мозга. Блинчиков посмотрел направо, посмотрел налево — Арехин и Таманский лежат рядом. Дурацкая канистра с водой стоит на полу, и, несмотря на адский мороз, даже ледяной корочкой не покрывается. Все ей нипочем. Разве что крошечное отверстие у самого дна, через которое вода тонкой струйкой льется на пол.

Таманский что-то говорил, точнее — кричал Блинчикову, судя по тому, как широко открывался его рот, и показывал то на уши, то на горло.

— Не слышу, — подтвердил лейтенант.

Неимоверно захотелось пить. Горло будто ссохлось от обезвоживания. Блинчиков еще раз взглянул на Таманского, и ему показалось, что он понял произносимое старшим лейтенантом слово.

Пей.

ПЕЙ!

Блинчиков подтянул непослушное после удара взрывной волной тело ближе к канистре, отщелкнул крышку, приложился к краю, глотнул.

Как и обещала надпись, вода до сих пор оставалась теплой. Лейтенант сделал еще глоток, еще. Пить оказалось неприятно. У воды химический привкус, но Блинчиков не мог остановиться.

Он глотал и давился. Давился и глотал.

Ему вдруг вспомнилась байка, рассказанная Таманским, как после попойки тот наутро поднялся с грандиозным сушняком и, увидев рядом с койкой ведро с жидкостью, не раздумывая к нему приложился. Только сделав первый глоток, страждущий понял, что в ведре керосин. Но керосин был такой холодный, такой жидкий, что Таманский продолжал пить, ибо похмельный сушняк оказался сильнее. Так и сейчас — лейтенант не мог остановиться, пока в канистре не осталось ни капли.

Блинчикову показалось, что мир изменился: вернулись не только звуки, но он приобрел невиданную до сих пор прозрачность и четкость, будто на экране с высочайшим разрешением. И посмотрев туда, откуда велся обстрел, лейтенант увидел «паука» — арктический танк, новую разработку Корпорации, о которой ходило так много слухов, но никто еще толком не наблюдал эту штуку, особенно в работе.

Он и был похож на паука — восемь стальных лап, округлое тело с черными выступами буркал — то ли системы наведения, то ли оружие неизвестного пока действия. Панцирь плотно покрыт многоугольной чешуей — активной броней нового поколения, но главная мощь танка таилась, конечно же, внутри и включала, по разведданным, бортовой квантовый вычислитель, термоядерный движок, лазерные пушки, для которых не стоило особого труда смахнуть с орбиты спутник, что и делало почти невозможным применение по нему орбитальных мортир.

«Паук» работал по поселку. Методично и экономно, не тратя впустую боезапас, расстреливал ангары, склады, палаточный городок.

— Они там с ума посходили? — услышал Блинчиков приглушенный голос Таманского в передатчике, прикрепленном за ухом.

— Скорее сработала аварийная система, — ответил Арехин. — Гибель экипажа и отсутствие сигналов из поселка — налицо признаки вторжения с нашей стороны. Сначала он здесь все уничтожит, потом самоликвидируется.

— Вместе с нами, — сказал Таманский. — И озером.

— Или, что вероятнее, будет держать круговую оборону до прихода своих. — Арехин перекатился на спину и посмотрел на рацию. — Нужно подать сигнал на дежурный монитор. Кто у нас сейчас в этом секторе?

Бухнуло совсем рядом, и Блинчиков даже своим обострившимся слухом не разобрал, что ответил Таманский.

— «Паук» собьет спутник, — сказал Арехин. — Поэтому придется на время его чем-то заткнуть.

Таманский хохотнул:

— Сделаем все возможное, Паша.

— Нужно сделать и невозможное.

— Ты не в своем уме.

— Угу. Но и базу Корпорации разносить я ему не дам. Очень уж интересные вещи они здесь творили.

— Блинчиков, не заснул? — окликнул Таманский.

— Нет.

— Тогда слушайте, — Арехин подполз к дыре. — Диспозиция следующая…

Блинчиков не верил, что они так близко подберутся. «Паук» зачищал поселок Корпорации, уничтожая склад за складом, палатку за палаткой, излучатель за излучателем. Особенно много времени у него ушло на превращение гипера в груду железа, керамики и пластика, ради чего он напоследок всадил в него термическую ракету.

Вблизи система невидимости танка работала не столь эффективно, поэтому машину можно было рассмотреть во всей грозной красоте. Блинчикова поразили размеры — «паук» оказалась гораздо больше танка. Как такую махину удалось незаметно перебросить в Арктическую Зону, оставалось тайной Корпорации. В разобранном виде, по частям?

Ему показалось, что «паук» на мгновение замер, разглядывая приблизившихся людей, и сейчас запрос «свой — чужой» со снятых у мертвецов «ответчиков» не сработает, и… мокрого места от них не останется. Он даже ощутил этот взгляд, будто настоящий паук разглядывал будущую жертву, прикидывая, как лучше пеленать ее в паутину. Чемодан со спутниковой системой связи, захваченный в радио-рубке, казался особенно громоздким.

Таманский ничего не чувствовал, кроме холодной ярости к технологическому превосходству этой растреклятой Корпорации, превосходству, которое позволяет ей хозяйничать в Арктической Зоне так, как здесь когда-то хозяйничали английские, американские, голландские барыги, обменивая у доверчивых аборигенов дешевые побрякушки и огненную воду на драгоценные кость и меха. И вот история повторяется на новом витке. Только ничего эти бандиты обменивать не собираются, а просто приходят и берут, будто свое. И за такое… за такое… он готов голыми руками разорвать это восьминогое чудо танкостроения, вбить ему в глотку гранату, чтобы эти чертовы буркалы выскочили из чешуйчатой брони.

«А если эта тварь еще и мысли читает?» — вдруг пронзило его. Что, с них станется! Всемогущая Корпорация, для которой раз плюнуть залезть тебе в черепушку, и тогда никакой трофейный «свой — чужой» не поможет.

Когда «паук» выпустил паутину, Арехин смог уклониться от первого плевка, который с шелестом прошел рядом с плечом, но второй угодил точно в грудь. Словно на ринге прямым ударом пробили защиту. Таким, что на мучительные мгновения забываешь — как дышать? Силишься вогнать в себя воздух, а легкие отказываются его принимать. И нужно сопротивляться. Поднатужиться так, чтобы паутина застыла по контуру напрягшегося тела. Затем она, конечно, вновь сожмется, пойдет на удушение, но это даст секунды для ножа. Старого доброго ножа с мономолекулярной кромкой.