стоять в неопределенности у ограждения, а когда наш герой обернулся, чтобы что-то спросить, китайца уже и след простыл. Да, этот старый хитрец всегда умел уходить по-английски, не прощаясь.

Так и не получив ответа на мучившие его вопросы, Арсений вернулся домой и стал заниматься повседневными делами. Но, как он ни избегал этого, поспать всё же пришлось, причем обошлось всё без происшествий. Спал он глубоко и не видел ровным счетом ничего, так что выспался отменно, но на утро почувствовал недомогание. Странно, как ни старался он упомнить всё, что могло послужить тому причиной, ничего в голову не приходило. Он выпил аспирин и лег в кровать, вот только с каждым часом ему становилось всё хуже, пришлось даже вызывать врача. Пока наш герой ждал своего спасителя, температура подскочила до тридцати девяти, и начался бред. С этими Путешествиями он стал ощущать себя каким-то супергероем, спасающим миры, и вовсе забыл, что такое болеть в реальном мире.

Вскоре в дверь позвонили, и на пороге стоял типичный врач в белом халате, с какой-то нелепой сумкой.

— Ну, всё ясно! — с порога сказал тот и вошел в квартиру, предусмотрительно отряхнув ноги. — Я вас даже смотреть не буду, сейчас весь город этой ерундой болеет, но у меня есть одна таблеточка, она просто волшебная! Я даже с собой ее носить стал, чтобы больных по аптекам не гонять. Уступлю по сходной цене, послезавтра будете как новенький. Но сейчас я вас всё же послушаю, по регламенту положено. — С этими словами доктор достал пачку лекарств и положил ее на стол, затем вынул стетоскоп и четкими уверенными движениями стал крутить Арсения, приговаривая: — Дышите, не дышите.

На этом осмотр был окончен и, забрав свою мзду, врач отправился восвояси, оставив Арсения наедине с пачкой лекарств. Недолго думая, наш герой сотворил себе бутерброд и, прикончив его, взял таблетку в руки и посмотрел на нее. В принципе, таблетка как таблетка, состоящая из двух частей и содержащая что-то внутри. Пожав плечами, Арсений одним глотком воды запил таблетку и лег на кровать…

Такого тяжелого перехода между мирами у него еще не было. Температура и бред давали о себе знать — и невозможно было понять, в воображении ли отваливаются куски реальности, или это происходит на самом деле. Всё кружилось и мельтешило вокруг так, что Арсения чуть не стошнило, и в приступе полубезумия он вынужден был залезть под одеяло и невнятно бормотать:

— Только бы это побыстрее закончилось!

* * *

Очнулся наш герой от того, что кто-то ткнул его в бок. Голова не болела и не кружилась, да и температура, по всей вероятности, была в норме, так что оставался лишь один вопрос: «Где я?»

— Парень, ты бы это… не лежал тут, посреди дороги… Одет, вроде, нормально, а то мало чего… — произнес прохожий, разбудивший Арсения легким толчком носка ботинка.

— Спасибо, — сказал Арсений, резко встал и отряхнулся.

Оказалось, что он лежал прямо посреди огромного проспекта, закрывшись руками и бормоча что-то невнятное. Как его не забрали в психушку в таком состоянии — это был вопрос, тем более что одет он был, мягко говоря, странно. Какие-то мешковатые штаны коричневого цвета, державшиеся на его исхудалом теле разве что благодаря поясу-веревке, завязанному на тройной узел; непонятного вида вытянутая майка и рабочая накидка всё того же грязно-коричневого цвета венчали его наряд.

Да и само место, где он находился, было не менее странным, чем одежда Арсения. Огромный пешеходный проспект, в центре которого он сейчас стоял, разделял этот город на две части. С одной стороны стояли величественные дома-небоскребы, выполненные в каком-то неведомом стиле с округлыми формами. Расширявшиеся к середине и прихваченные железными обручами, они неуловимо что-то напоминали. Люди с той стороны проспекта все были аккуратно одеты и куда-то спешили, в отличие от того места, где наш герой сейчас находился. С этой стороны все были одеты примерно как и он сам, дома были простыми и напоминали хрущевки, а люди двигались медленно и неторопливо, будто бы идти им вовсе никуда не хотелось. Никакой преграды между двумя этими потоками не было, но незримая граница всё же существовала, причем никто не стремился ее нарушить.

Получалось, что Арсений стоял ровно посередине этого странного мира, точно на невидимой полосе, которая отделяла людей одной части города от другой. Вывески вокруг пестрили различными надписями, причем даже на глаз можно было определить, что по ту сторону язык отличался. Присмотревшись, Арсений стал понимать, о чём вещала реклама и, несмотря на явное различие языков, говорилось в рекламных проспектах одно и то же: «Таблетка счастья»; «Таблетка Х»; «Решение всех твоих проблем давно изобретено!» Все остальные надписи были в том же духе, будто бы здешние обитатели ни о чём другом не думали.

Наш герой тряхнул головой, всё-таки это очень непривычное чувство, когда сразу ощущаешь себя в другом мире. И хотя жар и все остальные симптомы его болезни прошли, Арсению всё же было не слишком комфортно. Отметим, что обитатели этого странного места пока не выказывали никаких недружелюбных настроений, они просто шли по своим делам, не обращая на Путешественника никакого внимания. Был в этом новом состоянии ощущения себя и один несомненный минус: Арсений не понимал ровным счетом ничего из того, что происходит вокруг. Раньше, когда он попадал в один из миров Пути, он не до конца осознавал, что находится именно там, но четко знал, как всё устроено. Теперь же всё казалось ему новым и чужим. Это был мир-загадка в полном смысле этого слова. Нужно было выяснить, что здесь не так, а потом уже пытаться это исправить.

Еще несомненным минусом можно было считать то, что здесь у Арсения не было никакого жилища, не было ни пропитания, ни денег в карманах, и неизвестно, как надолго он мог тут задержаться. Так что нужно было искать помощи со стороны. Хорек Бо, хоть он, вероятнее всего, был тоже здесь, помочь вряд ли сможет, хотя, если призадуматься, в некоторых мирах он и вовсе не появлялся. Так что оставался лишь один субъект, который хоть и теоретически, но мог наставить на путь истинный: Вязьман.

Фигура крайне странная и противоречивая, он не делал Арсению ничего плохого, даже зачастую помогал разрушить миры, в которых сам и обитал, но зачем он всё это делал? Какова его цель? И почему, как только речь зашла о нём, китаец так резко ушел от темы разговора, предупредив только, что следует опасаться? Ответ, наверное, мог