Медленно, шаг за шагом Лерыч приближался сзади к молодому оперку, стараясь раньше времени не вспугнуть его. Увидел: тот замер и уставился на пятно свежей крови, проступавшее через песок.

«Сволочь, Пашка! Поленился как следует засыпать», – проклинал Лерыч Бородатого. Еще он увидел, как забеспокоился молодой мент и стал подозрительно глядеть по сторонам.

– Леша, – негромко позвал он лейтенанта Шевелева и, не получив ответа, обернулся. Все-таки Шевелев велел ему оставаться у забора. Зря не послушался.

Анохин увидел человека с топором в руке. И человек этот явно собирался напасть на него. Хотел нанести удар сзади. Но теперь глаза их встретились.

У того, с топором, взгляд, как у голодного волка. У Анохина в глазах – страх. Убийца даже усмехнулся, видя, как молодой мент вытянулся словно струна, замер.

Взмах топором. Но в последний момент опер успел чуть уклониться, и удар пришелся на правую щеку. Острие топора зацепило ухо, раскроило щеку, обнажив до кости скулу, и вонзилось в ключицу.

«А-а, чертов мент! Успел дернуться, гад!»

Второй удар оказался точным. Глядя на корчащегося от боли, истекающего кровью парня, Лерыч наслаждался. Потом вспомнил про Бородатого. «Где он? Куда делся в этой суматохе, помощничек?» И громко позвал:

– Пашка!

Бородатый не отозвался, не вышел.

– Вот подлюка! Опять дуру гонит, – обругал он приятеля, обтер кровь с топора о пиджак лежащего мента. – Иди сюда, не бойся. Паша! – Лерыч подождал еще немного и пошел в дом.

«Не хватало еще проблем с этой сволочью и его старухой».

Тишина в доме настораживала.

Лерыч осторожно шел по коридору. Половицы почти не скрипели, не выдавали его шагов. То и дело останавливался и прислушивался. «Вот гад! Где он?»

– Паша? Борода? Ты где? Выйди, поговорим как люди. Мы же с тобой всегда ладили. Паша!

В дальней комнате едва слышно скрипнули половицы. Там кто-то был.

«Ну, Пашка. Опять подлянку захотел устроить». Лерыч чуть выставил вперед руку с топором. Шел, напрягая слух так, что в ушах слышался легкий звон. Теперь, когда пошло такое, надо быть готовым ко всему. Паша – не дурак и помирать не хочет, запросто может выкинуть какой-нибудь финт.

В темном проеме коридора послышалось прерывистое дыхание.

«Пашка! Он там». В самый последний момент Лерыч отскочил в сторону, прикрываясь топором.

Рука с ножом мелькнула там, где только что было его лицо. Острый конец ножа вонзился в бревенчатую стену.

Глаза у Паши бешеные. Не ожидал промаха. Думал, прикончит Лерыча одним ударом. И вот промахнулся. Ловок оказался Лерыч, потому что тоже смерти боится.

Лерыч не стал ждать, когда Бородатый ударит снова. Без размаха стукнул его топором по голове.

Паша только охнул и повалился тут же в коридоре. Глядя на него, умирающего, Лерыч подумал:

«А где его старуха?..»

Она сама выбежала на шум. Догадалась, неладное с сыном случилось, и, хотя он велел спрятаться и не выходить, ослушалась.

Увидев умирающего сына, она дико завыла, хватая себя за волосы. Кажется, разорвала бы этого мерзавца, квартиранта.

Со старухой Лерыч обошелся по-тихому. Взял одной рукой за хлипкую шею и провел опасной бритвой по горлу.

Оба трупа оттащил в подпол. Потом водой со стиральным порошком замыл кровь на полу.

Он переоделся и, вспомнив про Кристину, решил, что самое время съездить и прикончить ее. Она знает его в лицо. А потом можно уезжать отсюда. Денег у него хватит на безбедную жизнь.

Поднявшись на этаж, где жила Кристина, он опять увидел тех трех женщин в спецовках, с забрызганными побелкой лицами. Обругал их про себя. Выходной день, а они тут ковыряются. Сначала принял их за ментовок, но потом понял: нет – настоящие маляры и с делом своим справляются профессионально. Да и с какой стати тут быть ментам? Следить за Кристиной?..

Лерыч собирался прикончить ее в квартире, но из-за маляров его планы рушились. Наверное, они запомнят его лицо, и менты легко получат портрет убийцы. Лерыч оскалился, глядя, с каким интересом уставились все трое на него.

«Нет, придется сделать по-другому. Отвезу девчонку к себе, – подумал он, воткнув палец в кнопку звонка на двери Кристины. – Там никто не помешает. Живет она тут одна, и быстро ее никто не хватится».

– Кристина, девочка моя! Где ты? Ну иди ко мне. Обещаю, ты не будешь долго мучиться. Я тебя прикончу сразу. А перед смертью ты получишь порцию секса. Я обещаю, тебе понравится. Кристина!

Кристина опустилась на колени рядом с трупом Жанки. Видела его тень. Несколько раз он прошел мимо, рассекая бритвой темноту, искал ее по углам.

Она слышала его голос. Его шаги. Затаив дыхание, Кристина легла рядом с трупом Жанки.

Теперь он шел на ощупь, ощупывая каждый труп, и Кристина мысленно попрощалась с жизнью. Казалось, сердце давно остановилось от страха, перестало стучать, и она не понимала, как еще живет. А может, уже не живет? Может, это все происходит не с ней?

Вот он уже совсем рядом. Опять этот остервенелый свист опасной бритвы над головой. Он трогает липкие, разлагающиеся тела и ругается.

Сейчас он опустит руку, будет обшаривать Жанку.

«Все», – мысленно сказала себе Кристина и закрыла глаза, чтобы не видеть ужаса смерти.

И вдруг она услышала, как бритва вонзилась в какую-то доску, отщепила ее край, и тут же раздался его злобный голос:

– Черт! Кровь! Из-за тебя, сука, я поранил руку!

Кристина зажала себе руками рот от тошнотворного запаха.

– Ладно. Сиди тут, если тебе нравится. Можешь оставаться. Очень хорошо. Ты еще живая, а они все мертвые. А я не собираюсь ждать, пока ты вздумаешь выйти, – проговорил он и загромыхал по ступенькам.

Хлопнула дверь, и в подполе стало не слышно его голоса.

«Он ушел», – подумала Кристина, но все равно продолжала лежать на земляном полу, ощущая всем телом его прохладу. Потом слышала топот его ног над самой головой. Он опять метался по комнатам.

Лерыч искал йод. Его в доме не оказалось. Пришлось обойтись водкой. Лерыч полил из бутылки на рану, потом оторвал от окна белую занавеску. Она не отличалась чистотой, впрочем, как и все в доме.

Лерыч намочил занавеску водкой и забинтовал руку, но кровь все равно не переставала течь.

Он со злостью посмотрел на пол, под которым спряталась Кристина. Постучал ногой.

– Ладно, сука! Сейчас я устрою тебе праздник! – сквозь зубы прорычал он и вышел из дома.

Его машина была готова к отъезду. И сумка с деньгами и его одеждой лежала в багажнике. Но убийца не сел за руль бежевой «двушки».